— Что это? — спросил он шепотом у старухи.
— Крысы, — так же шепотом ответила она. — Они у меня пальцы на ноге отъели, когда я зимой заболела. Холодно тут зимой.
— Они что не давали тебе никогда одежды?
— Я забыла, что это такое.
Он кинул камнем в темноту. Раздался возмущенный писк, топот лапок, потом твари сшиблись. Там их было много. Крысы еще побаловались, то ли игрались, то ли дрались всерьез и удалились. Почти сразу шорох раздался с другой стороны. Бен подобрал камень побольше и кинул туда. В ответ в темноте кто-то ойкнул.
— Кто здесь? — спросил Бен. — Отвечай, иначе кирпичом получишь!
— Бен, ты? — раздалось в ответ.
— Я, — изумленно признался Бен. — А ты кто? Откуда меня знаешь?
Мрак шевельнулся, сгустился уже ближе.
— Осторожно, тут яма! — предупредил Бен.
Раздалось металлическое позвякивание, потом щелчок и свет затопил яму. Над ними на корточках сидела Полина и палила зажигалку. Даже сквозь темные очки Бен увидел, как при виде его голого и выпачканного в земле, округлились ее глаза.
— А это кто? — кивнула она на старуху.
— Вера Хан.
Она не смогла сдержать изумленный стон.
— Ты как здесь оказалась? — спросил Бен восторженно.
Она рассказала, что не застала его в офисе буквально пару минут, но успела увидеть, как он уезжает со двора. Разузнав, что Бен взял отгул, она сразу поняла, куда он мог направляться. Конечно, в Новоапрельск. Уговорить Жоржика Кузькина свозить на его старой таратайке в соседний город, не составило никакого труда.
В городе она сразу велела ехать на Октябрьскую. А потом она увидела его машину.
Она нашла щель в окне, и увидела, как Кривоноговы раз за разом спускались в подпол. В дальнейшем она повторила путь Бена: обошла дом и залезла в подпол из соседней половины дома.
— Соображаешь, у тебя мужской склад ума, — похвалил Бен, а она почему-то обиделась.
— А у тебя женский. Я к нему со всей душой, а он камнем.
Однако надо было думать, как выбираться. Бен спросил у девушки нож.
— Очень редко ношу собой, — призналась девушка. — Магерамов, у тебя, что крыша поехала, ты б еще домкрат спросил!
Бена как молнией пронзило. В машине должны были быть инструменты. Бен попросил девушку быть осторожной, мучители могли вернуться в любой момент. Не хватало, чтобы и Полина угодила в силки. Когда девушка ушла, и все снова погрузилось во мрак, Бена едва не охватила истерика, он представлял, что она никогда не вернется, что ее поймают, а Кузькина захватили еще раньше, и теперь устроили ловушку девушке. В общем, мания преследования в цветущей форме. Если выпутаюсь, напишу диссертацию, как люди сходят с ума, прикинул Бен.
Полина вернулась очень быстро и кинула ему тяжелую сумку. Там оказался автокомплект «Ниагары». И о чудо, в нем обнаружились гидравлические ножницы.
Счастлив тот, о ком позаботились буржуи. Они даже предусмотрели возможность, что придется освобождать водителя, зажатого в покореженной машине. Хоть аварии и не случилось, но чтобы снять с цепи двух голых людей тоже сгодится.
Перекусить цепи на себе и Вере оказалось самой легкой задачей. Труднее оказалось другое: старушка наотрез отказалась выбираться из ямы.
— Я там умру, — повторяла она.
Потеряв терпение, Бен хотел вытащить ее силой, тогда она оцарапала его до крови.
Никогда не стриженные, все в изломах, с черной каймой, у нее оказались не ногти, а когти. Бен ругался вполголоса.
— Нельзя так, это же человек, женщина, — попеняла Полина и стала ворковать. — Верочка, дорогая, пойдем, там цветочки, солнышко, Бенчик тебе букетик подарит.
Только женщины умеют по-настоящему уговаривать. В голосе Полины появились неведомо откуда материнские нотки. Причем, Бен вспомнил свою, и нежный голосок девушки напомнил ему колыбельную, у него даже глаза стали слипаться.
— Не спи, Магерамов! — привел его в себя яростный шепот.
Вера уже вылезала. Бен выбрался следом и, поддерживая несчастную с двух сторон, они двинулись. Зажигалку погасили. Старушка стонала и кряхтела и сразу выбилась из сил. Мышцы были атрофированы, и она самостоятельно смогла сделать лишь пару шагов, которые делала в яме, чтобы отойти в угол по нужде. Несчастная затихла, потом вдруг задергалась.
— Полина, скорее, ей плохо! — поторопил Бен.
Полина выбралась первой, Бен подал ей старушку. Она оказалась настолько невесома, что слабых сил девушки хватило, чтобы вытащить несчастную.
— Она не реагирует на свет! — воскликнула Полина. — Скорее на воздух!
Бен вынес и положил на крыльцо сухонькое тельце.
— Вы свободны! — сказал Бен. — Что с вами? Вам плохо?
— Я вижу солнце, — прошептала Вера.
— Господи, она ослепла! Нельзя было так резко ее выносить, — расстроилась Полина.
Бен послушал грудь, поднялся. Она была мертва. Полина разрыдалась и никак не хотела оставлять умершую, хоть Бен и убеждал, что теперь ей все равно. Покойницу занесли в дом и приперли дверь колодой.
Они вышли через давно не пользуемую калитку. В доме Кривоноговых не горело ни огонька.
— Сволочи! Кроты поганые! — сжала Полина кулачки.
— Ничего, мы им устроим! — пообещал Бен.
В «Ниагаре» нашелся рабочий комбинезон, но ключи от машины остались в одежде, отобранной Кривоноговыми.
— Машину оставим, заблокируем все дверцы, ничего ей не сделается. Потом заберем.
Где твой Кузькин?
— Ты что, ничего не хочешь сделать с этими уродами? — возмутилась Полина. — Милицию вызвать надо!
Трудно было объяснить, почему Бену не нужны были долгие объяснения с милицией.
Действовать надо было быстро. К тому же у него были свои соображения насчет Кривоноговых, но Полине он их не раскрыл, как бы она не просила.
Через пару дворов они нашли машину Жоржика. В салоне тихо играло "Морское радио", самого парня не было видно.
— Жоржик, ты где? — крикнула она.
Он зажал ей рот. Она вырвалась и долго отплевывалась. Бен поднял с земли самокрутку.
— По-моему твой кавалер пук не только пьет, но и курит.
Жоржик, которого они нашли в кустах, с трудом сфокусировал на них взгляд.
— Я вас видел, вы трахались, животные, ты мне изменила, — палец на Полину, потом палец на Бена. — Ты бегал голый, чертов извращенец.
Под ногами валялись деньги и права. После безрезультатных поисков стало ясно, что ключи Жоржик потерял. Девушка дала ему пощечину, впрочем, он ее не почувствовал.
— И я любила такого урода. Он рыжий к тому же. Неврастеник и истерик. Накурился, видишь ли, из-за того, что я ему изменила. Да у тебя табаку не хватит, щенок!
