– Черт! – воскликнул он в сердцах.
Вера засмеялась.
– Мягкая посадка, правда? – весело осведомилась она.
Астахов поднялся на ноги и досадливо поморщился.
– Не понимаю, чего вы злорадствуете. Я всего лишь хотел помочь вам перейти через лужу.
– И у вас получилось! Кстати, меня не зря зовут Вера. Я очень верная жена. Не простудитесь. – Вера помахала Астахову рукой. – Чао!
Тимур Альбертович проводил Веру хмурым взглядом, а когда она свернула за деревья, перевел глаза на мокрый плащ, вздохнул и с легкой усмешкой пробормотал:
– По крайней мере, я попытался.
– Тенишев, я дома!
Вера кинула сумочку на стул, сбросила туфли, сняла плащ и прошла в мастерскую.
Алексей стоял у мольберта и задумчиво смотрел на полотно. Завидев Веру, он набросил на холст покрывало, повернулся и весело проговорил:
– Привет, заяц!
Стоя посреди мастерской, они обнялись и поцеловались.
– Где Ольга? – спросила Вера.
– Прилегла отдохнуть. Ей что-то нездоровится сегодня.
– Нездоровится? – тревожно переспросила Вера.
Тенишев кивнул:
– Угу. Тебе бы тоже нездоровилось, если бы ты выпила бутылку вермута. Как тебе клиника?
– Там все именно так, как я себе представляла. Ну а ты? Ты уже освоился в новом доме?
– Конечно.
Вера привстала на цыпочках и потерлась носом о нос мужа.
– Теперь мы счастливы? У нас есть деньги, у тебя имеется своя мастерская. Мы будем работать и радоваться жизни.
– Точно! Наконец я перестану бегать по городу высунув язык. Буду пить чай с печеньем пять раз в день. Обрасту толстым-толстым слоем лени и превращусь в неповоротливого тюленя.
– Это тебе не грозит.
– Почему?
– Я постараюсь, чтобы ты не оброс жирком.
– Будешь мало меня кормить?
– Буду заставлять тебя много двигаться. Особенно по ночам.
Алексей улыбнулся:
– Звучит неплохо! Хочешь, чтоб мы начали прямо сейчас?
Он стиснул ее в объятиях, но Вера со смехом отстранилась:
– Нет, сначала мы поедим, а то я весь день прожила на одном кофе. Еще чуть-чуть и сама превращусь в кофейное зернышко.
– Тогда я посажу тебя в горшок и буду поливать минеральной водой. А когда ты вырастешь…
Что должно произойти, когда Вера вырастет, Алексей рассказать не успел – в дверь позвонили. Супруги удивленно воззрились в сторону прихожей.
– Кто бы это мог быть? – растерянно проговорила Вера.
– Кто-нибудь из соседей, – небрежно ответил Алексей. – Тут, кроме нашего, еще три коттеджа. – Он нахмурился и проворчал: – Нашли время…
– Тенишев, не будь злюкой. С соседями надо дружить. Пойду открою.
На пороге стоял пожилой, очень морщинистый человек с седой челкой и крючковатым носом. Вера узнала в нем врача Павла Сергеевича Плучека, с которым познакомилась в коридоре клиники.
– Я тут прогуливался неподалеку, увидел свет у вас в окне и решил зайти, – сообщил мужчина с виноватой улыбкой.
– И правильно сделали, – заверила его Вера. – Проходите в комнату, я познакомлю вас с мужем, а потом мы будем пить чай с вареньем.
– Чай – это хорошо. Но я кое-что принес с собой.
Плучек вынул из-за спины пакет и тряхнул им. В пакете что-то звякнуло.
– Вы всегда выходите на прогулку с бутылкой? – весело поинтересовалась Вера.
Плучек улыбнулся:
– Вы меня раскусили. Я специально шел к вам. Жизнь в поселке довольно замкнутая. К тому же я живу один и никогда не упускаю возможности поболтать с новыми людьми. Разуваться нужно?
– Да. Вот вам мягкие тапочки.
– Благодарю.
Вера ввела Плучека в гостиную и представила мужу:
– Леша, познакомься – Павел Сергеевич Плучек, мой коллега.
– Очень приятно! – Алексей встал с кресла и протянул гостю руку.
– Будем считать, что это правда, – усмехнулся тот, ответив на рукопожатие. – Что касается меня, то я действительно очень рад с вами познакомиться. Всегда приятно предполагать в новых знакомых хороших людей. Вы ведь хорошие люди?
– Выпьем – узнаете, – пообещал Алексей, увидев торчащие из пакета бутылки.
Плучек кивнул:
– Дельное замечание. Вера, ваш муж не только талантлив, но и умен.
– С чего вы взяли, что я талантлив?
– Ведь в прихожей ваша картина висит?
Алексей слегка порозовел.
– А она вам понравилась?
Плучек покачал головой:
– Нет. Но я достаточно объективен, чтобы признавать талантливыми произведения, которые мне не по вкусу.
Алексей прищурил глаза:
– Чем же полотно вам не понравилось?
– Слишком много экспрессии и ярости. А я человек миролюбивый и меланхоличный. Верочка, вы ведь выпьете с нами?
– Немного.
– А много и нет. Кроме того, поблизости нет магазинов и ларьков, так что за «догоном» бежать некуда. В нашей глуши не сопьешься, даже если очень сильно захочешь.
Вера с Алексеем принесли из кухни копченое мясо, сыр, хлеб и несколько кусков яблочного пирога, оставшегося со вчерашнего ужина, и вскоре троица расположилась за накрытым столом.
– И все-таки забавно, что вы находите мой стиль яростным, – сказал Алексей, нарезая мясо. – Во мне ярости не больше, чем в ослике Иа. Возможно, я экспрессивен, да. Но яростен… – Тенишев покачал головой: – Нет, я не яростен.
– Не стану спорить, – примирительно проговорил Плучек. – Я ведь не видел других ваших картин.
– Хотите посмотреть? – оживился Алексей.
– Я…
– В другой раз! – сказала Вера. – Человек пришел к нам на ужин, дай ему спокойно поесть.
– Духовная пища ничем не хуже вчерашнего яблочного пирога, – гордо заявил Алексей.
– Возможно, – согласилась Вера. – Но у нас есть сыр и копченое мясо. С такими противниками ты не станешь спорить?
Тенишев отрицательно качнул головой:
– Нет. Я их просто съем!
Плучек засмеялся, вынул из пакета бутылку вина и поставил ее на стол. Вера взглянула на этикетку и округлила глаза.
– Какое дорогущее вино!
– О да, – кивнул Плучек.
– Может быть, оставите его себе для более торжественного случая?
– Бутылка стояла в серванте уже несколько лет – до сих пор мне было не с кем ее выпить. Я хочу использовать свой шанс. Покончим с этим вином, возьмемся за другое. В пакете еще две бутылки, но уже поскромнее.
Вера вскочила со стула.
– Я принесу штопор!
– Не нужно, – остановил ее Плучек. – У меня есть свой.
Павел Сергеевич достал из кармана какую-то вещицу и показал ее Вере с Алексеем. Небольшая бронзовая статуэтка изображала какую-то экзотическую птицу, а вместо клюва у нее был штопор.
– Подарок бывшей жены, лет десять назад привезла безделушку из Италии, – объяснил Плучек, – птичка для меня что-то вроде талисмана, я никогда с ней не расстаюсь.
