– Лори когда-нибудь упоминала о человеке, которого боялась – Человеке Без Лица? – быстро спросил Дэн, прежде чем она успела разрыдаться.
– Да. – Гэннон укусила ноготь большого пальца, и Дэн заметил, что все ее ногти были зазубренными, и местами с них сошел черный лак. – Я думала, что это просто детская выдумка, ну знаете? Как Бугимэн[2]. Если бы я знала...
– А что-нибудь о мужчине с вьющимися светлыми волосами и густыми усами? – спросила Линдстром. – Она видела его в Школе. Она когда-нибудь о нем говорила?
Гэннон, нахмурившись, покачала головой.
– Вы думаете, это он?
– Мы пока не можем сказать ничего определенного, но принимаем во внимание любые зацепки. Мы дадим вам знать, если что-нибудь узнаем. – Дэн оглядел гостиную. – Лори говорила, что у вас есть кот?
Гэннон, казалось, была сбита с толку.
– Тигра? А что с ним?
Дэн поставил на колени пакет.
– Не знаю, как попросить об этом, но... у вас есть открывашка?
Когда он объяснил, что хочет сделать, Гэннон улыбнулась, хотя в ее глазах стояли слезы, и унесла полиэтиленовый пакет на кухню. Зажужжала электрическая открывашка. Женщина вернулась с маленькой, полной сочного тунца миской и газетой, и повела Дэна с Линдстром по узкому коридору в небольшую спальню.
– Он, наверное, здесь. Он обычно спал с Лори.
Она нажала на выключатель, и комната озарилась розовым светом, в тон пастельным пони на обоях. Мягкие игрушки разных размеров сгрудились у кровати, словно преданные любимцы, а у изголовья стоял печальный и пустой Домик Мечты Барби.
На подушке, свернувшись клубком, лежал пестрый кот. Когда Дэн постелил газету на пол и поставил на нее миску с тунцом, животное осторожно подняло голову.
– Это тебе, Тигра. С приветом от Лори.
Кот спрыгнул с кровати и ступил на газету. Он ел тунца маленькими осторожными кусочками, а Дэн гладил его бархатную спинку.
– Он исчез...
Дэн поднял глаза на Гэннон, которая озадаченно смотрела на кровать.
– Что?
– Мягкий Тигра Лори, – сказала она. – Я оставила его на подушке до дня когда... когда она вернется домой.
Дэн встал и осмотрел кровать. Подушка была пустой.
Порывшись в правом кармане пиджака, он вытащил пару хирургических перчаток.
– Когда вы его туда положили?
– Прошлой ночью.
Дэн надел перчатки – латекс хлопнул, когда он натянул их, – и осторожно поднял одну складку окантованного покрывала, чтобы заглянуть под кровать.
– Кот не мог утащить его куда-нибудь?
– Думаю, мог, но я этого не видела.
Он опустил покрывало на место.
– Вы не возражаете, если я попрошу вас поискать его?
– Э... конечно. – Она торопливо вышла из комнаты.
Заглянув в дверь, Линдстром хотела занять место Гэннон.
– Что там?
Дэн жестом указал ей встать на место. Стараясь делать как можно меньше шагов, он сделал широкий круг около кровати, обнимая стену, до тех пор, пока не подошел к единственному окну комнаты. Опираясь на соседнюю стену, он наклонился, чтобы исследовать оконный переплет. На скользящей металлической раме вокруг оконного шпингалета блестели сияющие царапины. Полоса черной резины покрыла белую краску подоконника.
– Он, должно быть, хотел взять трофей, – выпрямившись, задумчиво произнес Дэн.
Вернулась Гэннон, ее озадаченность сменилась мрачным предчувствием.
– Я нигде его не вижу.
– Думаю, и не увидите. Вы сегодня пылесосили эту комнату?
– Нет...
– Хорошо. Не делайте этого. Может, мы сможем найти какие-нибудь отпечатки ботинок или частицы ткани. Вы впускали еще кого-нибудь в дом после того, как вчера приходила полиция?
Она выразительно покачала головой.
– Понятно. Я сейчас вызову сюда команду криминалистов. – Агент снял с ремня мобильный телефон и набрал номер детектива Гарсиа. – Хотите, я попрошу, чтобы вам выделили другое место ночевки?
Гэннон открыла рот.
– Не знаю. – Она закрыла лицо руками.
Линдстром обняла ее за плечи и осторожно проводила к спальне.
– Почему бы вам не прилечь? Мы со всем разберемся.
Дэн связался с Гарсиа, и двадцать минут спустя пришли два дежурных офицера, чтобы оцепить место преступления до прибытия команды криминалистов. Гэннон скрылась в спальне; по ее просьбе Линдстром принесла ей зажигалку и сигареты с кофейного столика.
Натали задумчиво молчала, когда Дэн сообщал о случившемся полицейским.
– Значит, вы думаете, что он забрал мягкого тигра как сувенир? – спросила она, когда они вышли из дома и вернулись к машине.
– Похоже на то.
– Но почему было не забрать его в день преступления? Или не взять какую-нибудь другую игрушку? Зачем рисковать, возвращаясь назад?
Дэн посмотрел в окно на печальный фасад дома № 247 по Кресчент-стрит.
– Сложно сказать. Иногда убийца испытывает садистское удовлетворение, вновь посещая место преступления. Забирая предмет, принадлежавший жертве, он заново переживает убийство.
– Как скажете.
Натянуто улыбаясь, Дэн завел машину и отъехал.
– Ну, мисс Линдстром, я думаю, мы заслужили обед. Где вы хотите поесть? Не забывайте, мы на обеспечении Бюро, поэтому деньги – не проблема.
– Удивите меня.
– Как вам слово «итальянский»?
– Чудесно. Только можно сначала остановиться и забрать мои вещи?
– Конечно.
Она мгновение изучала его лицо, словно заметив черту, которую упустила раньше.
– Вы поступили очень по-доброму.
Комплимент застал Дэна врасплох.
– Прошу прощения?
– С котом. А перед этим с шоколадкой.
– Не знаю, – пожал плечами Дэн. – В этом нет ничего такого.
– Больше, чем вы думаете. Между прочим, можете звать меня Натали.
* * *
Сид Престон отодвинул в сторону старую веревочную занавеску, чтобы навести свой «никои» на Костюм и Рыжую.
Когда мужчина в голубой ветровке и рыжеволосая женщина, вышедшие из дома Гэннонов, садились в белый «форд таурус», он направил объектив на их лица. Чик-вжжж, чик-вжжж, чик-вжжж, щелкала камера. Престон уже набросал краткое описание пары в блокноте, лежащем у него на коленях, и теперь, когда они отъезжали от обочины, навел объектив «никона» на номер машины, который добавил к своим записям.
После того как машина исчезла из вида, Престон откинулся на стуле и уставился в блокнот, жуя резинку с безразличием пережевывающего траву быка. Номер, который он записал, начинался с ограниченной восьмиугольником буквы "Е", и он нарисовал стрелки, указывающие на многоугольник, добавив под ними надпись «правительст.».
Так, так, так... его предприятие наконец-то окупилось. Да, дом, который он занимал, никогда бы не появился на обложке журнала «Хорошее Домоводство» – ковер был испорчен старым кокер-спаниелем владельцев, мертвые мухи покрывали оконный переплет. Но жившая здесь очаровательная парочка белых бедняков была более чем счастлива, без всяких вопросов позволив ему пользоваться домом в течение дня за скромную плату в 50 баксов; к тому же дом имел отличный вид на парадную дверь Амелии Гэннон, жившей через дорогу.
