Люси вошла, крадучись, в туфлях на платформах, в лиловых очень коротких шортах и в чем-то вроде голубого лифчика — наверное, это все же была кофточка. Она подошла к Ричарду скользящей походкой, взяла его под руку двумя руками.
— Он отверг меня ради тебя, лапонька, — сказала она голосом, слишком приветливым при таких злых глазах.
Я глянула на Ричарда:
— Вряд ли он бросил тебя из-за меня.
Она оттолкнулась от Ричарда и встала передо мной. У меня в руке был пистолет, и я считала себя в безопасности. Метки, связывающие меня с Ричардом, замолчали и сменились знанием, что мы снова пара. Это мне было куда дороже любых меток.
— Я в койке могу вытворять такое, на что твое человеческое тело никогда способно не будет. Я могу принять каждую унцию его силы, самый резкий толчок, и мне будет только хорошо. Со мной не надо сохранять осторожность, контролировать себя.
Меня задело за живое, и это только и могло оправдать мои следующие слова:
— Ну, Люси, не знаю. Он провел со мной только ночь и тут же бросил тебя как вчерашнюю газету. Либо ты не такая уж хорошая подстилка, либо я все-таки лучше.
У нее лицо сразу осунулось, глаза расширились. Мне показалось, что она сейчас заплачет. Я не хотела, чтобы это случилось. Все удовольствие мне будет испорчено, и чувствовать я себя буду последней дрянью.
Люси отвернулась, закрывая руками лицо. Вот черт!
Я посмотрела на Ричарда — судя по выражению лица, он был не слишком мной доволен. Его можно было понять.
Как Люси повернулась, я не видела — только почувствовала. Ощутила движение воздуха. Ее рука ударила меня поперек лица. Я еще помню, как падала, но как ударилась об пол — не помню.
Проснулась я среди темноты и запаха чистых простыней. Заморгала на странные окна и пятна лунного света на полу. Я не узнала комнату. Как только я поняла, что раньше здесь не бывала, меня заполнило напряжение, как поднимающаяся вода. Когда я услышала, что у меня за спиной кто-то есть, напряжение подпрыгнуло еще на одно деление. Я старалась лежать тихо, но знала, что дыхание у меня изменилось. Если это человек, он может и не заметить, но сейчас в моем окружении было не так уж много людей.
— Анита, это Дамиан.
Я перевернулась на правый бок и почувствовала боль. Правая рука у меня была забинтована от кисти до середины предплечья. Болело не сильно, но я не помнила, как получила эту травму.
Вампир сидел на стуле у двери. Длинные рыжие волосы казались в темноте какого-то странного светло-коричневого цвета. Он был одет в жилет и брюки от очень приличного делового костюма — скорее всего сшитого на заказ. Цвет, наверное, темно-синий или очень темный коричневый. На фоне темной материи бледная кожа почти светилась.
— Который час? — спросила я.
— Только у тебя здесь есть часы.
Я подняла левую руку к лицу и нажала кнопку подсветки. В темноте свет показался слишком ярким.
— Боже мой, уже больше одиннадцати! Я четыре часа провалялась. — Я снова опустилась на кровать. — Никому не пришло в голову отвезти меня в больницу?
— Солнце только два часа как зашло, Анита. Я не знаю, какие были приняты решения до того. Мы с Ашером проснулись уже в этом подвале. Мы поели, а потом я сменил Ричарда у твоей постели.
— А где Ричард?
— Думаю, что в местном лупанарии, но точно не знаю.
Я глянула на него. Какой-то у него был отстраненный вид.
— И ты ни о чем не спросил?
— Мне велели оставаться здесь и охранять твой покой. Что еще мне надо было знать?
— Дамиан, ты же не раб. Ты имеешь право задавать вопросы.
— Мне доверили сидеть в темноте и охранять твой сон. Что еще может просить твой ручной вампир?
В его словах ощущался оттенок горечи.
Я медленно села, преодолевая слабость.
— И что ты хочешь этим сказать?
Я приподнялась и попыталась опереться о спинку кровати, но для этого подушек было мало. Тогда я попыталась переложить их правой рукой, но мне стало больно. Приятная, резкая боль.
— Я помню, как меня ударила Люси, но что случилось с рукой?
Дамиан оперся коленом на кровать и помог мне подложить подушки под спину.
— Ричард сказал, что Люси пыталась оторвать тебе руку.
От такой информации у меня мороз прошел по коже.
— Да, ничего себе оскорбленная женщина!
— Подушки так оставить? — спросил он.
— Да, спасибо.
Он направился к своему стулу.
— Не надо, — сказала я, протягивая ему руку.
Он ее принял. Кожа его была теплой на ощупь. А на ладони — чуть-чуть испарины. Вампиры могут потеть, но это случается с ними не часто. Я сжала руку Дамиана, глядя ему в лицо. Луна светила ярко, и его можно было рассмотреть. Бледная кожа почти светилась. Ярко-зеленые глаза казались при луне жидкой темнотой. Я потянула Дамиана за руку и усадила рядом с собой.
— Ты сегодня пил, иначе у тебя не была бы кожа теплой. Откуда же тогда пот?
Он отобрал у меня руку, отвернулся.
— Лучше тебе не знать.
— Но я хочу знать. — Я взяла его пальцами за подбородок, повернула к себе. — В чем дело?
— У тебя мало забот помимо меня?
— Скажи, в чем дело, Дамиан. Я серьезно.
Он испустил долгий прерывистый вздох:
— Так. Ты сказала. Дала прямой приказ.
— Говори, — сказала я.
— Я был рад сидеть в темноте и смотреть, как ты спишь. Думаю, если бы Ричард знал, насколько я рад, он бы поставил на эту работу Ашера.
Я наморщила лоб:
— Что-то я не улавливаю.
— Ты это тоже чувствуешь. Не так сильно, как я, Анита, но чувствуешь.
— Что именно, Дамиан?
— Вот это.
Он протянул руку к моему лицу, и мне захотелось потереться об нее. Мелькнул порыв притянуть его к себе на кровать. Не ради секса — просто прикоснуться к нему. Погладить эту бледную кожу, окунуться в силу, оживляющую его плоть.
Я сглотнула слюну и отодвинулась от его руки.
— Что же это, Дамиан?
— Ты — некромант, а я — ходячий мертвец. Ты дважды поднимала меня из мертвых. Один раз ты вызвала меня из гроба, второй раз — вернула от края истинной смерти. Ты направляла меня своей силой. Я — твое создание. Обет верности я принес Жан-Клоду, как Принцу города, и я чту этот обет, но за тобой я пошел бы даже в ад. Не по долгу — по желанию. Ничего для меня нет лучше, чем быть рядом с тобой. Ничто так не радует меня, как выполнять твои просьбы. Когда я возле тебя, мне трудно сделать почти любое важное дело — например, питаться или оставить тебя, не спросив твоего дозволения.
Я смотрела на него и не знала, что сказать — довольно типичная для меня сегодня ситуация. Но сейчас, когда мы сидели так близко в темной комнате, я должна была что-то сказать.
— Дамиан... я не хотела, чтобы так вышло. Мне не хочется, чтобы ты был кем-то вроде слуги-нежити.
