Он схватил ее за горло. Она издала сдавленный стон, пытаясь закричать что есть мочи, и с неожиданной силой рванулась вперед. Тем не менее он сумел бы удержать ее, если бы не маска. Та соскользнула с его потной руки, и Пам вырвалась, упала прямо на дверь, раскинув руки в стороны, загребая ими воздух. Поначалу Норман просто не понял, что же случилось дальше.
Послышался странный звук — мягкий хлопок, как от пробки, выскочившей из бутылки шампанского, а потом Пам стала бешено молотить руками по двери, отвернув застывшую голову вбок, как человек, делающий строгое равнение на знамя во время парада.
— М-мм? — промычал Норман, и перед его глазами возник Ферд, натянутый на его руку. Фердинанд казался пьяным.
— Уууух, — произнес бык.
Норман сдернул маску с руки, сунул ее в карман, и тут до него донесся звук, похожий на весеннюю капель. Он глянул вниз и увидел, что левая кроссовка Пам уже больше не белая. Теперь она стала красной. Кровь собиралась в лужицу вокруг кроссовки, и длинными струйками стекала по двери. Руки Пам все еще дергались. Норману они показались похожими на крылья птицы.
Она выглядела так, словно ее пригвоздили к двери, и когда Норман шагнул вперед, он увидел, что в каком-то смысле так оно и было. На внутренней стороне этой чертовой двери торчал шпенек-вешалка. Она вырвалась из его руки, ринулась вперед и наткнулась на него. Шпенек зарылся глубоко в ее левый глаз.
— Ох, Пам, черт, какая же ты дура, — с сожалением сказал Норман. Он одновременно испытывал ярость и отчаяние. Перед его глазами продолжала маячить тупая ухмылка быка, а в ушах — звучать его выдох «уууух», словно междометие какого-то идиотского персонажа из мультика производства компании «Уорнер Бразерс».
Он сдернул Пам со шпенька; при этом раздался жуткий хлюпающий звук. Ее оставшийся зрячим глаз — Норману он казался еще голубее, чем прежде, — уставился на него в немом ужасе.
Потом она открыла рот и заорала.
Норман даже не успел подумать об этом, как его руки автоматически схватили ее за обе щеки. Его большие ладони взялись за нежные края ее челюсти, а потом повернули ее. Раздался один-единственный резкий треск — словно кто-то наступил на кедровую шишку, — и Пам обмякла в его объятиях. Она умерла, и все, что знала про Розу, умерло вместе с ней.
— Эх ты, глупая девка, — выдохнул Норман. — Ни за что ни про что высадить себе глаз этой гребаной вешалкой — какой же надо быть дурой?
Он встряхнул ее у себя на руках. Ее голова на переломленных шейных позвонках замоталась из стороны в сторону, как резиновый шарик на короткой привязи. Спереди на ее белой униформе расплылось мокрое красное пятно. Он оттащил Пам обратно к стопке покрывал и бросил ее на них. Она растянулась, раскинув ноги.
— Сука бесстыжая, — укоризненно сказал Норман. — Не можешь успокоиться даже после смерти, да? — Он сдвинул ее ноги. Одна рука Пам соскользнула с ее колен на покрывала. Он увидел у нее на запястье витой пурпурный обруч, выглядевший почти как кусочек телефонного провода. На нем болтался ключ.
Норман взглянул на ключ, потом перевел взгляд на шкафчики в дальнем конце комнаты.
«Ты не должен ходить туда, Норми, — сказал его отец. — Я знаю, что у тебя на уме, но ты просто спятил, если хотя бы близко подойдешь к их дому на Дархэм-авеню».
Норман улыбнулся. Спятил? Если поразмыслить, то это звучало как насмешка. Кроме того, куда оставалось идти? Что еще пробовать? Времени ему отпущено немного. Его мосты пылали позади него — причем все.
— Распалась связь времен, — пробормотал Норман Дэниэльс и отстегнул ключ с обручем от запястья Пам. Он подошел к шкафчикам, держа обруч в зубах, пока снова надевал маску быка себе на руку. Потом он поднял Фердинанда и дал ему обследовать наклейки на шкафчиках.
— Вот этот, — сказал Ферд и постучал своей резиновой мордой по шкафчику с наклейкой: Пам Хаверфорд.
Ключ подошел к замку. Внутри оказалась пара джинсов, майка, спортивный лифчик, пакет с душевыми принадлежностями и сумочка Пам. Норман поднес сумочку к одной из корзин, вывалил содержимое на полотенца и стал водить Фердинанда над содержимым, словно какой-то странный зонд.
— Вот она, начальник, — промычал Ферд.
Норман выудил тонкую пластинку серого пластика из груды косметики, тряпочек и бумажек. Никаких сомнений — эта электронная карточка откроет входную дверь Дома Шлюх. Он взял ее, отвернулся и…
— Подожди, — сказал ze bool. Он подобрался к уху Нормана и зашептал в него, покачивая увенчанными цветочками рогами.
Норман послушал его и кивнул. Он снова стянул маску со своей потной руки, сунул ее в карман и склонился над содержимым сумочки Пам. На этот раз он принялся исследовать содержимое очень тщательно, почти как если бы имел дело с тем, что у профессионалов называлось местом происшествия… разве что тогда бы он пользовался кончиком ручки или карандаша вместо кончиков своих пальцев.
Отпечатки пальцев, уж конечно, тут не проблема, подумал он и рассмеялся. Уже нет.
Он отодвинул в сторону ее чековую книжку и взял маленькую красную записную книжку с надписью «Телефоны — Адреса». Открыл ее на букву Д, нашел почтовый адрес «Дочерей и Сестер», но это было не то, что он искал. Он открыл первую страничку, где было множество цифр, написанных поверх и вокруг бессмысленных рисунков и закорючек, изображавших в основном глаза и галстуки-бабочки, как в мультиках. Цифры, однако, все были похожи на телефонные номера.
Он открыл последнюю страничку — тоже наиболее вероятное место. Снова телефонные номера, глазки, бабочки и… в середине аккуратно обведенное и помеченное звездочками число: 0471.
— Вот это да! — сказал он. — Держите ваши карты, ребята, но, по-моему, у нас Бинго. Верно, а, Пам? — обратился он к трупу.
Норман вырвал последнюю страничку из книжки Пам, сунул ее в карман и на цыпочках подошел к двери. Прислушался. Никого. Он выдохнул воздух и дотронулся до уголка бумажки, которую только что сунул в карман. Как только он сделал это, его рассудок метнулся вверх, окунулся в очередной провал, и на какое-то время все вокруг него исчезло.
Хейл и Густафсон отвели Рози и Джерт в комнатку полицейского участка, выглядевшую почти как уютная гостиная. Мебель там была старой, но очень удобной, и — никаких письменных столов для следователей. Они уселись на полинялый зеленый диван, стоявший между автоматом с напитками и столиком с кофеваркой. Вместо мрачной картинки с наркоманами или жертвами СПИДа на кофеварке красовалась рекламная наклейка бюро путешествий с изображением швейцарских Альп. Детективы вели себя спокойно и доброжелательно, вопросы задавали уважительно и негромко, но неформальная обстановка и их манеры не очень-то помогали Рози. Она все еще злилась — никогда в жизни не испытывала такой ярости, — но вместе с тем была и очень напугана. Суть заключалась в самом пребывании здесь, в этом месте.
