«Я не хочу — с ними. Они — порванные и драные… Подранные — мной! Не хочу — так… «жить»!». И прыгает вниз, не раскрывая — остатки и ошмётки, кости их. Хочет — разбиться… Хочет — «к нему»! Но в «двух метрах от уровня земли» — её подхватывает «невидимая» рука, ловит — прям на «ладошку», и поднимает «в облака». Залечивает… «За-» и «пришивает» обратно — сердце. «Душу»… Вырывает — и помогает вырастить новые! И наставляет на «путь истинный» — лишь так же всё… «голосом». Утирая слёзы — «ветром». Периодически ещё и «сама» — слепя «своим светом»… А затем — подзывает его: «её» — его. А «сама» — удаляется! Тот — подходит к ней и с ней же идёт к «краю облаков», держась за руки: слу- и выслушивая её. И после чего — отпускает!.. С весёлым смехом толкает вниз — и тут же спускается-слетает следом, летит над ней, подхватывает за крылья: и держит так какое-то время, пока она сама их нормально не раскроет и не воспользуется ими. И так — они летят вместе! Крутятся в воздухе, стыкуясь грудными клетками… И вновь — расходятся. Пока и совсем не расходятся, прощаясь. Не может — надолго; да и в принципе «уже» — «остаться». Должен — уйти «вверх»; когда и она же «ещё пока» — «вниз». Машет ей при подлёте к «границе» рукой, крылом, прося: «Больше так — не делать! Да и меньше — тоже. И тем более. Подавно!». Но а она же ему отвечает, что: «Вернусь — и мы ещё обязательно встретимся, нормально и полноценно, и повторим… Повторим — «когда-то»!».
«Седьмой лепесток»
(Cover — Антон Токарев “Нокауты — Голос — Сезон 8”)
Ночь. Комната. Луна-фонарь… Кошмар! И в нём, как и во всех же прочих, по кровати мечется девушка в попытках проснуться, но только лишь ещё больше загоняется; и «загоняет» себя же — в него. Бежит! По дорогам и «бродвеям». Срезая — через дворы и газоны… То и дело — налетая на велосипедистов, роллеров и самокатчиков. Практически — попадая и под машины: но вовремя уходя-убегая — из-под колёс! Тревога. Страх… Ужас! И всё вроде бы — как обычно. Но и тут же — «вроде бы»: «бежит» же — не от кого или чего-то. Да и не за чем… За «кем»!.. За «братом». А ведь и стоило поверить его вечерне-ночному сообщению, что он «В порядке. Дома», чтобы теперь так с ума сходить, думая: «А так ли — в порядке? И так ли — добрался?». Не говоря уж и за то, чтобы уточнить адрес — какого конкретно «дома» он достиг. Не её ведь! Не той, что, как и «Очередная же идиотка», а для него же «Единственная и неповторимая», изменила, так ещё и сама «поудаляла» его отовсюду и «заблочила»: не желая обговорить всё нормально и разойтись полюбовно; пусть и более — не «по любви»… И всё же! Зачем?.. Проще же — уйти в туман, чтобы за ней почти и тут же этот самый ёжик и поскакал! Собрал кулёчек — и всё: ни слуху, ни духу. А ведь всегда — пишет-отвечает: «Сладких снов» на её же «Спокойной ночи». Что-то не так… Слишком быстро заснул — для человека, что ещё читает или играет перед сном, раз уж и не пьёт: а заснуть как-то — надо. Точно!.. И утро же — не стало исключением из правила, будучи ещё и как никогда «мудренее»: когда проверив телефон — мало того, что не обнаруживает ответа на своё последнее смс; так ещё и после пятого ни взятого, ни отбитого — он ей не перезванивает и не пишет! Быстро собирается. Вылетает из квартиры… Машину — не берёт. Такси не вызывает — добежит. По дороге — отписывает и обзванивает своих друзей, его, их общих: никто ничего не знает — как вчера расстались, так и остались! Стараясь не налетать на прохожих и транспорт, тот или иной, «отсматривает» его соц. сети: мало ли, вдруг хоть там уже появился, «Тва́рит ж как тварь» и лишний раз не отрывается, уже и без «как», даже и хотя бы на «аудио-», если и не смс со звонком. Ни-че-го! Последнее фото — позавчера; крыша, он, она и… подпись — их диалог: «Почему именно эта крыша?». «Кому-то достаточно увидеть всего лишь «металл», чтобы умереть (физически), а кому-то и «стекло» (не «стекловату»)». Тогда-то — всё и начало рушиться… Чтобы рухнуть — вчера. Но… «умереть»!.. «Всего лишь». Теперь: «физически»! Что-то ведь — выделил. А что-то и… «изменил». Сегодня ночью! Было же: «морально». Может ли статься, что со сменой понятий — пришла и смена приоритетов: и то, что было «важно» — стало ничем; а что было, наоборот, «ничем»?.. Теперь уже и не замечает никого и ничего — несётся на всех парах и во всю же прыть. Теряя по дороге — и последние остатки сна: где и не то, что была точно так же одета; а ещё — и так же и по этим же местам бежала. Точно ведь запомнила, как ещё и то, что живя почти рядом — всегда ходили «параллельно» и стыковались на «одной точке»; том самом доме, что он ей как раз тогда и впервые показал, сказав после и себе же, как думал, под нос, что: не ей, а той хотел сделать сюрприз, но не срослось! Не помнит и как упросила и всё-таки влетела в подъезд, как так же всё бегом поднялась на последний этаж; буквально же ещё что на последнем издыхании, благо ещё и крыша была открыта, хотя и как сказать; как подлетела к парапету, стараясь и себя не переубедить, не остановиться; разве что успев скинуть геолокацию его и своим, «их» ребятам; и его не напугать, отдернула его от края за куртку и с какой-то и впрямь нечеловеческо-женской силой — отшвырнула в сторону от себя, упав затем и сама подле, рядом. С пару секунд — восстановила дыхание. А после — ещё и накинулась на него с кулаками, обливаясь слезами, уже и не различая: где свои и от грусти, страха и ужаса; а где его
