Бен сидел очень тихо. На днях старина Хейстек чуть не попался на глаза Генри, Белчу и Виктору, и Ричи решил, что именно это сейчас беспокоит Бена. Бен, однако, не думал о своих страхах; его враги сидели у самого экрана и перебрасывались пакетиками с хрустящей кукурузой и время от времени комментировали происходящее на экране. Но Бен не кричал, причиной тому была Беверли. Ее близость так вскружила ему голову, что он испытывал почти недомогание: на теле у него выступили мурашки, и стоило Беверли только пошевелиться, как Бена бросало в жар, точно от тропической лихорадки. Когда Бев тянулась за хрустящей кукурузой, Бен дрожал от волнения. Впоследствии он думал, что это время, проведенное в темном зале рядом с Беверли, оказалось самым долгим и вместе с тем самым быстротечным в его жизни.
Ричи, не подозревавший, что Бен испытывает муки телячьей любви, напротив, чувствовал себя прекрасно. По его шкале ценностей единственное, что может быть лучше мультфильмов про Фрэнсиса — говорящего мула, так это фильмы ужасов, когда их показывают в переполненном зале, и кровавые сцены сопровождаются ором и визгом ребят. Он, разумеется, не связывал происходящее на экране захудалого кинотеатра с садистскими убийствами, о которых говорил весь город… Ему это и в голову не приходило.
В пятницу утром в программе новостей Ричи увидел рекламу сегодняшней кинопрограммы и почти сразу забыл, как плохо спал накануне, как не выдержал, встал, зажег в чулане свет, поступок, конечно, детский, но он не мог заснуть в темноте — терзали страхи. И наконец заснул. Однако наутро все снова вошло в привычное русло. От страхов почти не осталось следа. Ричи уже начал подумывать, что ожившая фотография не что иное, как галлюцинация, возникшая у него и у Билла одновременно. Правда, порезы на пальцах Билла галлюцинацией никак не назовешь, но, может, Билл поранился о край альбома. Ведь можно порезать палец о толстый лист твердого картона. Вполне возможно. Но где записано, что он, Ричи, должен последующие десять лет непрестанно думать об этом? Разве есть такой закон? Нет такого закона!
А потому после страшного происшествия, испытав которое человек взрослый, вероятно, побежал бы к психиатру, Ричи Тоузнер, встав поутру, съел гигантское количество блинов, прочитал анонсы двух фильмов ужасов, проверил свои финансы и нашел, что они поют романсы, вернее, уже спели, после чего стал приставать к отцу, спрашивая, чем помочь по хозяйству.
Отец Ричи, спустившийся к завтраку в белоснежном халате зубного врача, отложил газету и налил себе еще одну чашку кофе. Это был мужчина приятной наружности, но лицо его было чересчур вытянутое, худое. Кроме того, у мистера Тоузнера были очки в стальной оправе и небольшая плешь на темени. В 1973 году он умрет от рака гортани.
— Фильмы ужасов? — догадался Вентворт Тоузнер.
— Ага, — улыбаясь, ответил Ричи.
— Никак ты без них не можешь.
— Ага.
— Если тебе не удастся посмотреть эти два ерундовых фильма, ты, наверное, умрешь в конвульсиях от огорчения.
— Да, я умру. Я знаю, что умру. А-а-а… грр-хррр… — И Ричи упал со стула на пол, схватился за горло и высунул язык. Таким несколько необычным образом Ричи включил механизм своего обаяния.
— О Боже, Ричи! Перестань, пожалуйста! — попросила мама, стоявшая у плиты, где она жарила яичницу из двух яиц в придачу к блинам.
— Фу ты, черт! Ричи! Я, видно, мало дал тебе денег в понедельник. Иначе с чего бы ты стал просить у меня отчислений в пятницу.
— Да есть такое дело.
— Что, истратил?
— Как тебе сказать…
— Между прочим, для такого легкомысленного мальчишки, как ты, тема эта неисчерпаема по глубине, — заметил Вентворт Тоузнер. Он поставил локоть на стол, подпер подбородок ладонью и устремил на своего единственного сына дипломатичный взгляд, во всяком случае, так казалось ему самому.
Ричи тотчас перешел на голос Тудлза, дворецкого-англичанина.
— Пришлось понести расходы, господин губернатор. Мой вклад в оборону страны. Должны же мы дать отпор зарвавшимся палачам-фрицам. Немного затруднительное положение. Что-что изволите сказать? Мда, состояние финансов плачевнейшее. Что-что изволите?
— Ты мне мозги всяким дерьмом не забивай, — беззлобно сказал Вентворт и потянулся к клубничному компоту.
— Пожалуйста, если можно, избавь меня от вульгарностей во время еды! — сказала мужу Мэгги Тоузнер, подавая Ричи яичницу. И сделала замечание сыну: — Не знаю, что за охота тебе забивать голову такой ерундой.
— Ах, мама, — сокрушенно отозвался Ричи, хотя в душе торжествовал. Он читал мысли родителей, словно книги, потрепанные, любимые книги. Ричи уже не сомневался, что добьется желаемого: ему дадут поручение по хозяйству, зато в субботу он пойдет в кино.
Вентворт наклонился к Ричи и широко улыбнулся, правда, с некоторым беспокойством.
— Ты знаешь наш газон, Ричи? Знаком тебе наш газон?
— Так точно, господин губернатор, — ответил Ричи вновь голосом дворецкого Тудлза. — Немного подзарос. Чего изволите?
— А вот чего изволю. Ты, Ричи, должен привести его в надлежащий вид.
— Я?!
— Да, ты. Надо скосить траву, Ричи.
— Будет сделано, папа, — сказал Ричи, но тут у него мелькнуло страшное подозрение. Может, папа имел в виду не только газон перед домом.
Лицо Вентворта расплылось в ироничной улыбке.
— Всю траву, безмозглый мой отпрыск! Перед домом, за домом, с торцов дома. А когда скосишь, я позолочу тебе ручку двумя зелененькими бумажками с изображением Джорджа Вашингтона с одной стороны и пирамидой, увенчанной недремлющим оком, — с другой.
— Я что-то не понимаю, папа, — сказал Ричи, хотя, к сожалению, понимал, о чем идет речь.
— Два доллара.
— Два доллара за столько газонов?! — воскликнул Ричи. Он был искренне уязвлен. — У нас же самые большие газоны!
Вентворт вздохнул и снова уткнулся в газету. Ричи успел прочитать заголовок на первой странице: «Пропавший мальчик всколыхнул новую волну слухов». Он мельком вспомнил странный альбом Джорджа Денбро… Но это, несомненно, им тогда померещилось… какая-нибудь галлюцинация. Даже если не галлюцинация, то вчера — это вчера, сегодня — это сегодня.
— Ты как будто не очень жаждешь посмотреть эти фильмы, — произнес Вентворт из-за газеты. Через несколько секунд над газетным разворотом показались глаза; они внимательно изучали Ричи. Внимательно и в то же время немного самодовольно. Так смотрит счастливый обладатель четырех козырей.
