— Я что-то не понимаю, папа, — сказал Ричи, хотя, к сожалению, понимал, о чем идет речь.
— Два доллара.
— Два доллара за столько газонов?! — воскликнул Ричи. Он был искренне уязвлен. — У нас же самые большие газоны!
Вентворт вздохнул и снова уткнулся в газету. Ричи успел прочитать заголовок на первой странице: «Пропавший мальчик всколыхнул новую волну слухов». Он мельком вспомнил странный альбом Джорджа Денбро… Но это, несомненно, им тогда померещилось… какая-нибудь галлюцинация. Даже если не галлюцинация, то вчера — это вчера, сегодня — это сегодня.
— Ты как будто не очень жаждешь посмотреть эти фильмы, — произнес Вентворт из-за газеты. Через несколько секунд над газетным разворотом показались глаза; они внимательно изучали Ричи. Внимательно и в то же время немного самодовольно. Так смотрит счастливый обладатель четырех козырей.
— Когда близнецы Кларки скосили тебе траву, ты заплатил им по два доллара каждому.
— Верно, — признал Вентворт. — Но, насколько я знаю, они не собираются завтра в кино. А если они хотят в кино, у них непременно должны быть финансы для такого предприятия. Они ведь не появлялись у нас в последние дни, чтобы поинтересоваться состоянием травяного покрова на наших газонах. Ты же, напротив, очень хочешь потратить то, чего у тебя еще нет. Эта притупленность чувств, которую я в тебе наблюдаю, возможно, вызвана яичницей и блинами, которые ты поглотил в таком количестве. А может, так на тебя подействовало мое поручение. Как видно, оно застигло тебя врасплох. Чего изволите? — Глаза Вентворта снова вынырнули из-за газеты.
— Он меня шантажирует, — обратился Ричи к матери, которая ела сухой гренок. Миссис Тоузнер снова пыталась похудеть. — Это шантаж. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Да, дорогой, я знаю, — ответила мать. — У тебя на подбородке крошки яйца.
Ричи утер подбородок и предложил:
— Три доллара, если я управлюсь сегодня до твоего прихода. Ну как, пойдет? — спросил он у газеты.
Отец снова выглянул на мгновение.
— Два пятьдесят.
— Послушай. Не воображай, пожалуйста, что ты Джон Бенни.
— Мой кумир, — заметил Вентворт из-за газеты. — Решайся, Ричи. Я хочу еще посмотреть результаты боксерских поединков. Ты мне мешаешь.
— Согласен, — вздохнул Ричи. Когда родители припирают тебя к стене, они отлично знают, как это делать. Однако все получилось довольно забавно. Прикол, одним словом.
Ричи косил траву и говорил разными голосами — репетировал.
В тот же день в пятницу, в три часа пополудни, вся трава на газонах была скошена, а в субботу утром Ричи проснулся, имея в наличии два доллара пятьдесят центов. Почти состояние. Он позвонил Биллу, чтобы пригласить его в кино, но Билл мрачно ответил, что поедет в Бангор, где должен пройти какой-то логопедический тест.
Ричи изъявил сочувствие и добавил хорошо поставленным голосом Билла Заики:
— Зад-зад-задай им там жа-жару, старина.
— Смотри, тебе самому за-зададут, То-тоузнер, — сказал Билл и положил трубку.
Ричи тотчас позвонил Эдди Каспбраку, но тот пребывал в еще большем унынии, чем Билл. Его матушка купила кучу проездных билетов на автобус. Они собирались нанести визиты тетушкам Эдди, проживавшим в Хейвене, Бангоре и Хэмпдине. Все три тетушки были такой же комплекции, как и миссис Каспбрак, и все три были не замужем.
— Каждая будет щипать меня за щеку и говорить, как я вырос, — признался Эдди.
— Это оттого, что они знают, какой ты очаровашка, душканчик, Эдз. Прямо как я. Я с первого взгляда, как тебя увидел, сразу понял, какой ты душканчик.
— Иногда мне кажется, что ты говнюк, Ричи.
— Говнюк говнюка видит издалека, — парировал Ричи. — Ты на следующей неделе будешь на Пустырях?
— Наверное, если ребята пойдут. Хочешь в войну поиграть?
— Было б здорово. Но знаешь что… мы с Биллом хотим кое-что тебе рассказать.
— Что?!
— Пусть Билл рассказывает. Это его касается. Ну ку-ку. Хорошо тебе провести время у тетушек.
— Издеваешься? Не остроумно.
Затем Ричи позвонил Стэну, но Стэн проштрафился, разбил окно в большой комнате. Играл в летающую тарелку блюдом для пирога и не справился с виражом. Бац! И придется в субботу и воскресенье отбывать дома трудовую повинность, а возможно, и в следующую субботу и воскресенье. Ричи посочувствовал другу, затем спросил, придет ли Стэн на следующей неделе на Пустыри.
— Наверно, — предположил Стэн, — если отец не засадит под замок.
— Ни фига себе, Стэн. Подумаешь, стекло какое-то, — удивился Ричи.
— Стекло-то стекло, но очень большое — вздохнул Стэн и положил трубку.
Ричи уже хотел выйти из гостиной, но тут вспомнил про Бена Хэнскома. Он взял большую городскую телефонную книгу и обнаружил в ней телефон некой Арлин Хэнском. Поскольку это была единственная женщина в списке, Ричи сообразил, что это, должно быть, матушка Бена, и набрал номер.
— Я бы с удовольствием, но я уже потратил все свои деньги, — стыдливо и удрученно признался Бен. По сути дела, он истратил все деньги на конфеты, минералку и ломтики жареного мяса.
— У меня полно денег, — заверил его богатенький Ричи (ему не хотелось идти в кино в одиночестве). — Могу ссудить.
— Да? Вот здорово. Ты это правда?
— Ну так, — озадаченно подтвердил Ричи. — Почему бы и нет?
— Идет, — радостно отозвался Бен. — Два фильма ужасов. Ништяк. Так ты говоришь, один про человека-волка?
— Ну.
— Слушай, старина, я обожаю фильмы про оборотней.
— Ну ты даешь, Хейстек. Смотри не наложи в штаны.
Бен рассмеялся.
— Итак, у «Алладина» на входе. Хорошо?
— Заметано.
Ричи положил трубку и задумчиво посмотрел на телефон. Ему внезапно пришло в голову, что Бену Хэнскому, должно быть, одиноко. При этой мысли Ричи почувствовал себя почти героем. Насвистывая, он взбежал по лестнице на второй этаж, чтобы до кино почитать комиксы.
На улице было солнечно, ветрено и прохладно. Пританцовывая, Ричи шел по Сентер-стрит, щелкал пальцами и напевал под сурдинку «Рокин Робин». Настроение было отличное. Поход в кино всегда поднимал ему настроение. Он любил этот волшебный мир, эти волшебные грезы. Ему было искренне жаль всякого, кому приходится в такой день заниматься скучными делами: Билла с его логопедическим тестом, Эдди с тетушками, беднягу Стэна, который весь день будет драить тряпкой крыльцо веранды и подметать гараж в наказание за то, что блюдо для пирога полетело не влево, как было задумано, а вправо, прямо в оконное стекло.
