Только деревенский дурачок Мюрлен-идиот, бродивший повсюду и передразнивавший всех, отчаянно клацал зубами, ибо после слова «оборотень» его и без того темный разум потонул в волнах безысходного ужаса — перед глазами Мюрлена мелькали раздутые ноздри и острые клыки.
Забившись в угол, перепуганный дурачок недоумевал, почему эти здоровые мужики не вооружатся ружьями и вилами и не отправятся разделаться с проклятым чудовищем, пока оно не натворило зла в деревне!
Раз оборотень появился, его следует убить!
Примитивные инстинкты возобладали в Мюрлене, и он бросился на поиски оружия, могущего раскроить череп чудовища.
Он отыскал у печи тяжелую ручку от кирки и, к удивлению всех, решительно вышел из дома и бросился к кладбищу, вопя, как бешеный зверь, — вопли его были такие пронзительные и мрачные, что каждому показалось: дурачок и есть тайный слуга дьявола.
Никто не попытался удержать Мюрлена.
Бретеш поднял голову — на его лице была написана радость, и все рассмеялись.
В последнюю секунду, когда розыгрыш висел на волоске, нашелся тот, кто на него клюнул, пусть даже это был деревенский дурачок.
Ученик булочника понадеялся, что Мюрлен получит сполна за свою храбрость и всегда будет клясться, что люди-волки существуют на самом деле, потому что он видел одного…
Бретеш поведал, как, опоздав вместе с Брюлемаем к Энво на поминки Кордасье, они услышали через открытое окно рассказы Жанны и тут же решили попугать всех, тем более что заметили шкуру кабана на заборе Ворбека. Шкура искушала их, вызывала на фарс, словно ее специально вывесили для этого.
Никого теперь не боявшийся и кичившийся своей храбростью Брюлемай натянул на себя шкуру и ждал своей очереди посмеяться.
Ворбек разозлился, на висках его налились вены, но его успокоили — шкура никуда не денется!
* * *
Когда через четверть часа Мюрлен-идиот бегом вернулся к Энво, все его ждали.
— Что случилось?.. Ты видел Проклятого?.. Что он натворил?..
Дурачка забросали вопросами, едва сдерживая рвущийся наружу смех.
Мюрлен неподвижно стоял на пороге и держал руки за спиной, что-то пряча. Он странно улыбался и не хотел входить в комнату. Быть может, ждал, когда его начнут уламывать.
Наконец он заговорил на своем языке, и каждый понял Мюрлена по-своему — мало-помалу из разрозненных слов сложилась картина того, что произошло. Слушатели постепенно проникались ужасным ощущением действительной трагедии.
Перепуганный Мюрлен заметил чудовище издали. Оно заросло шерстью, как и говорил Бретеш. Оборотень походил и на человека, и на зверя. Он стоял у стены кладбища и угрожающе рычал. И вдруг страхи Мюрлена рассеялись — из темного уголка выскочил кюре и бросился на человека-зверя!
Потрясая лопатой, железо которой сверкало в лунном свете, священник подбежал к чудовищу и обрушил лопату ему на затылок. Чудовище рухнуло без единого стона. Тогда кюре, расставив ноги, несколькими ударами лопаты отрубил ему голову с криком: «Я следил за тобой!.. Я следил за тобой, проклятый колдун… Но я оберегаю свой мир… Я сильнее… Теперь с тобой покончено навсегда…»
Затем, схватив тело за ноги, кюре оттащил его к решетке, оставив голову на земле.
В то мгновение, когда Мюрлен наконец решил показать то, что держал за спиной, чтобы доказать правдивость своих слов, Жанна Леу нашла в себе силы захлопнуть дверь и оставить в ночи Мюрлена-дурачка и ужасные останки Брюлемая.
