Пепельница выпала из рук студента. «Ариец» тут же воспользовался неразберихой и навалился на соперника всем весом. В руках у него объявилась тонкая бельевая верёвка. Вероятно, гнилая, как и всё в этом доме, поскольку, при первой же попытке связать студента, её пожелтелые волокна с треском порвались. Третьяков чертыхнулся и сделал вторую попытку.
- Не давай ему подняться!.. — Пыхтя, потребовал от Павла. И тот не придумал ничего лучше, чем обрушиться задом на левую руку студента.
- Всё! Всё! Закончили! — «Ариец» приподнял соперника и силком усадил того на стул. Смутьян энергично дёргал связанными руками, пытался разорвать путы, но верёвка пока держала. Третьяков, всё ещё тяжело дыша, внимательно вгляделся в лицо побеждённого, приподнял тому веко и зачем-то заглянул в ухо. — Ты сражался, как лев, но проиграл. — С видом, вполне серьёзным, обратился он к студенту. — Если бы не болезнь — ты был бы сильнее. Так что смирись и расскажи, что случилось. Зачем расколотил руки в кровь? Зачем хотел раскроить башку? На то была веская причина?
- Я… не доглядел… Она… умерла… Настёна… умерла… — По щекам студента покатились огромные слёзы. Павлу они показались ненатуральными. Бутафорскими.
- Твоя девушка? — «Ариец» нахмурился. — Когда это случилось?
- Я… не… — Студент разрыдался. Слюняво, не сдерживаясь, а потому особенно жутко. — Я не… знаю точно. Во сне… Я сам… заснул… Не менял ей компрессы… Она — сгорела! Сгорела!
- Так… — Третьяков взъерошил волосы на голове. Он выглядел не намного бодрей студента — то ли вымотался, стоя на часах, то ли заснул на дежурстве и был разбужен воплями. — Никуда не уходите, господа, я мигом… — Он направился в спальню. Павел тем временем проверил, как там сеньор Арналдо. Алхимик чуть осмелел. Он выбрался из-за массивного сундука, за который спрятался в начале потасовки, и по-прежнему бережно, как святыню, удерживал перед собой картонку с грязноватыми баночками. Павлу показалось: в них что-то густое и тёмное, как замазка, — но тщательней разглядеть содержимое помешал «ариец».
- Девушка мертва. — Мрачно объявил он, не обратив внимания на гримасу страдания, перекосившую рот студента. — По самым смелым прикидкам, Босфорский грипп съел её за три дня. Что и требовалось доказать: болезнь видоизменяется.
- Моя жена! И Татьянка! — Выдохнул Павел. Он тоже жестокосердно позабыл о несчастном студенте. — И они могут быть уже мертвы!
- Не думаю, — покачал головой Третьяков. — Они подхватили одну из ранних разновидностей гриппа. Значит, у них больше времени.
- Но я даже не знаю, как долго их не видел. — Жалобно пролепетал Павел. — Может, неделю… Я потерял счёт времени…
- Это верно, — жестоко подтвердил «ариец». — Время играет против всех нас. А лекарства — нет.
- Есть… немного… — В неприятную беседу комариным визгом ворвался полузадушенный тенор алхимика. Павел подумал: даже научившись говорить по-человечески, тот не перестал удивлять одним лишь тем, что обладает речью.
- Есть? — Осторожно, недоверчиво, Третьяков окинул сеньора Арналдо долгим взглядом.
- Есть, — подтвердил алхимик. — Для пять штук человек… Каждый лечит себя пять дней… Одна малая ложка вот это… — Он указал подбородком на картонку с баночками. — Пять раз в один день, три раз в следующую ночь. И так дальше, пока не увидит дно сосуда.
- Как быстро больной почувствует эффект? — «Ариец» задал вопрос. Наверное, тут же решил, что тот слишком сложен для понимания алхимика. Перефразировал. — Как быстро больной начнёт поправляться?
- Три дня. — Широко улыбнулся зельедел. — Три дня — эффект. Видно для других… Видно со стороны…
- Плохо, — буркнул Третьяков. — Долго! Местные не поверят нам. Как мы докажем им, что получили действенное лекарство от Босфорского гриппа, если у нас — мертвое тело вместо исцеления.
- Она не тело! — Воскликнул студент. — Мрази! Она не тело! Не смейте!.. Её зовут… Анастасия!..
- Да-да, — коллекционер медленно кивнул. — Я прошу прощения у тебя, парень. Эта девушка… Анастасия… она была дорога для тебя. Но и ты пойми нас. Теперь у нас остался только ты, понимаешь? Ты — наш паспорт. Наш билет отсюда.
Павел удивлённо уставился на Третьякова: о чём это он?
- Гады! — Студент не слушал и не удивлялся. Он так сильно дёрнул связанными руками, что, Павлу показалось, верёвки слегка подались. — Это всё из-за вас! Зачем вы затащили нас сюда? Надо было остаться там… В городе… Нас бы отвезли в больницу… Гады!..
- От него сейчас мало толку, — Третьяков повернулся к Павлу. — Пойду, прогуляюсь.
- Куда? Где? — Управдом не скрывал удивления.
- Всюду и везде, — коллекционер неопределённо развёл руками. — Разведаю пути к бегству. Бежать, в нашем положении, и не солидно, и не вполне порядочно, но, быть может, придётся.
Он приподнял канистру с водой. Приложился к раструбу, сделал пару глотков. Ещё немного воды вылил на ладонь и размашисто шлёпнул ладонью по шее. Потом, через спальню, которую занимала теперь одна лишь мёртвая девушка, направился вглубь дома.
Павел, наедине со студентом и алхимиком, ощущал себя неловко. Он попытался разобраться в чувствах. С удивлением обнаружил, что испытывает перед студентом — лёгкий стыд, словно тот имел право на упрёки, — а перед алхимиком — робость.
- Есть… проблема… — Последний вдруг заговорил. — Лекарство… териякум… лечит, но ослабляет…
- Как это? — Не понял Павел.
- Ты берёшь. — Алхимик поставил самодельный картонный поднос на стол и взял с него одну банку, словно для демонстрации собственных слов. — Ты ешь… Лечишь себя… Здоров… Потом видишь того, кто болен… Снова болеешь… Больше, чем раньше… Сильнее… Умираешь быстро… — Сеньор Арналдо задумался — наверное, подбирал выражения. — Смерть — быстрее лекарства… во второй раз…
- Иммунитет! — Понял управдом. — Твоё лекарство ослабляет иммунитет. Если человек, после выздоровления, остаётся среди больных — он вновь заболеет и уже не сумеет противиться болезни.
- Так, да, — кивнул алхимик и улыбнулся. Павел поймал себя на мысли, что эти улыбки — раздражают. Арналдо — скорее всего, не желая никому ничего дурного, — обладал дурацкой способностью улыбаться не вовремя и некстати.
- Ты вылечишь мою жену. — Управдому так отчаянно захотелось, чтобы это оказалось правдой, что, вместо вопроса, получился приказ. — Ты спасёшь мою дочь. У тебя пять порций лекарства… терияка от всех болезней… две ты отдашь им.
- Я дам им териякум… — Вновь улыбнулся алхимик. — Если они живые — станут здоровы. Если станут здоровы — держи их далеко от чумы…
