Вскоре закончился дождь, и все, кто были в палатке Дианы, вылезли наружу и начали громыхать кружками около костра. Проснулся и Сергей, и они вдвоём с Натальей тоже вышли наружу и подсели к костру и чаю.
Немного погодя, сидевший у костра Андрей изъял из глубины своей холщовой сумки серую папку с верёвочками и вынул из кучи бумаг, в ней хранящихся, стандартного формата лист, наклеенный на картон. Он протянул его Сергею, который стал внимательно рассматривать имеющиеся на этом листе странные изображения.
— Это — карта галактики. Где ты сейчас находишься? — спросил у него Андрей, — Только, ты особенно не думай и не рассуждай. Как бы отключись — и веди руку туда, куда хочешь, куда её притягивает.
Сергей стал очень быстро двигать по карте рукой, выписывая очень сложные кривые.
— Что это? Траектория полёта? — усмехнулся Андрей, — Так я и думал: он находится везде! А ты, Наталья? Возьми карту. Наталья взяла в руки карту и попыталась сосредоточиться.
— Я не знаю, — сказала она через некоторое время, в смятении вернув карту Андрею.
Диана в этот момент оторвалась от разглядывания своей книги и строго посмотрела в её сторону. А затем повернулась к Андрею и спросила у него:
— И чего же это она такая… инфантильная?
— Этого не надо было говорить вслух, — мягко ответил Андрей, глядя на Диану. …Странный это был разговор! Будто сама Наталья не понимает или не слышит того, что о ней сейчас говорят, будто она — пустое место.
— Да я не понимаю, как она вообще живёт? Разве можно быть такой, как она, в нашем мире? — снова, и довольно зло, спросила Диана.
— Я же совсем недавно говорил, что каждый человек — это совершенно своеобразный мир, и эти миры не похожи один на другой. Я не могу мыслить так, как она, и не знаю, что происходит сейчас в её мире, Но это вовсе не означает, что её сознание в чем-то хуже или лучше моего, — ответил Андрей Диане, вкрадчиво, будто разговаривал с маленьким ребёнком.
Немного погодя, Андрей убежал за водой к «Дедушке», на обратном пути намереваясь запастись и ветками для костра. У костра, около Дианы, остались только ее пациенты, а также Наталья, Сергей и бабушка Валентина.
Диана сосредоточенно и молча пила чай, будто рассматривая что-то на дне стакана.
— Диана! Ты обещала вчера рассказать нам, кто такой Люцифер, — внезапно напомнила ей Тая.
— Значит, вы хотите знать всё о добре и зле? И хотите выяснить, наконец, кто такой Люцифер? — загадочным голосом спросила ее Диана.
Тая смутилась.
— Это очень просто… Я вам сейчас это объясню, — продолжила Диана тихо.
И, после некоторой паузы, проведенной в задумчивости и сосредоточении, начала:
— Перед некоторыми людьми и сущностями судьба ставит позитивные вопросы: помочь ли другому, пожертвовать ли собой, посвятить ли себя любимому делу… И — подобные им. И, отвечая на них утвердительно, человек становится положительным героем. Или даже — спасителем мира, или своего народа. Но иногда перед людьми судьбою ставятся совсем другие вопросы, предлагающие выбрать не позитив или негатив, а совершить гораздо более сложный выбор. К примеру: предать товарищей, чтобы близкие люди остались жить — или умереть вместе с близкими, никого не предав. Или: оставить семью ради веры и пуститься в дальний путь, или же — пахать на своих близких, севших тебе на шею, до конца жизни, из чувства долга, и отступиться от мечты. Разный бывает в жизни выбор. И многие делают его вроде бы неправильно. Предают, чтобы жить. Уходят от родственников ради духовной практики. Ставят искусство выше жизни. Это — выбор Люцифера. Выбор свободы от обстоятельств, от обязательства перед кем-то. Потому, что именно этот выбор предполагает внутреннее развитие, что бы ни говорили об этом окружающие.
И, кроме того, парадокс заключается в том, что Бог заранее знал о выборе, сделанном Люцифером, потому что знал всё о его внутренней сути. Люцифер же выбрал бросить человечество на произвол судьбы — и быть свободным от связывающих пут. Конечно, став при этом нелюбимым. Но думаю, что Бог может только позавидовать Люциферу в этом отношении: ведь Бога так любят! А что может быть обременительней чужой, ненужной тебе, любви? Тем более что люди требуют от любимых многого: чтобы и они нас любили, чтобы соответствовали нашему представлению о них, чтобы вели себя определенным образом и соответствовали нашим идеалам. Того же самого мы хотим и от Бога. А чего мы требуем от Люцифера? Сгинь, нечистый? Отвернись от нас? Смешно! Он это давно уже сделал: и отвернулся, и сгинул. И — устремился мыслью к звездам. Люцифер — означает «несущий свет». Чтобы быть собой, он позволил себе уйти от людей. За это человечество его и не любит.
— И что Вы предлагаете людям? — спросил Александр Евгеньевич.
— Просто сделать свой собственный выбор — и открыто посмотреть судьбе в глаза. Выбор этот был предопределен заранее, внутреннюю суть поменять невозможно. Нужно только иметь смелость ее проявить. Выбор между тем, чтобы вечно нянчиться с другими, стирая чужие пеленки — но тогда уж с полной отдачей, не раскаиваясь и помня о неизбежности этого выбора, который означает медленный путь развития, — или тем, чтобы полностью игнорировать этот мир, уйти от него, заботясь лишь о своем личном духовном росте, не стесняясь средств, и без дальнейшего раскаяния и горечи, ибо это — быстрый и болезненный путь развития. Выбрать или путь смертного человека — или путь Люцифера, — ответила Диана.
— А не кажется ли вам, что сатана и Бог — это только два теоретических абсолюта человеческой психики? А человек же не может и не должен выбирать между крайностями, поскольку находится посередине. Его психика — человечна, а не абстрактна, а жизнь — сложнее, чем идеальные образы и абстрактные категории? — спросила бабушка Валентина.
— Но должны же мы рано или поздно сделать прыжок за человеческий уровень? — ответно спросила Диана.
— Должны. Но — не этим путём. Ницше ошибался. Мы не станем богами. Этот путь ведет лишь к безумию. Мы — серые: не белые и не черные. А вернее, мы — разноцветные. Как радуга. Наш выход за пределы человеческого сознания — это не прыжок к одной из крайностей. Там обретаются другие сущности. Это просто иное понимание. Между минус бесконечностью и плюс бесконечностью есть еще и иррациональные числа. Наш выход «за пределы человеческого сознания» состоит в понимании их сути. Мы будем понимать, мыслить, чувствовать и видеть в происходящем гораздо больше, чем сейчас. И от этого мы не станем ни богами, ни демонами, — никто не заметил за разговором, когда именно подошел Андрей, но сейчас он стоял чуть позади Дианы.
