Джеймс Риз - Книга колдовства

Enfin, в нашем Логове было все, что может понадобиться сестре, и хотя эта комната — вернее, занимавшее весь третий этаж обширное помещение, обитое сосновыми досками, посреди которого стояли четыре квадратных столба, подпиравшие крышу, — смогла бы вместить абсолютно все, что нужно для Ремесла, мы прежде всего оснастили ее тем, что требовалось для гаданий и занятий ясновидением. В этом, правда, упражнялась одна Лео, но вскоре они дали плоды, и наша «Сорор Мистика» приходила каждый раз, когда спасение тонущего корабля сулило верную добычу.

Аксиомантия, так называлось средство, принесшее нам удачу. Практикуя ее в нашем Логове, мы делали следующее.

В центре комнаты, на полу, мы соорудили из кирпича широкий и очень мелкий «бассейн». Он был круглый, шести футов в диаметре, и наполнялся золой, «усиленной» добавлением человеческих останков (их с куда меньшими хлопотами, чем можно предположить, добывали Каликсто с Люком, не без помощи Эжени, во время поездок в Новый Орлеан). На дощатом полу, окружавшем «бассейн» — который напоминал не то центральную часть мишени, не то зрачок, — Люк начертил карту островов, так что она заняла все пространство мансарды. Для того чтобы произвести гадание, нам требовалось сдвинуть в углы все наши рабочие столы и прочую мебель. Этим мы занимались раз в два месяца — не так часто, как хотелось бы близнецам, но я настояла на этом, а то мы предсказали бы столько кораблекрушений, что взятые нами призы дали бы обильную почву для подозрений. Зависть опасна — стоит добавить ее к подозрениям, и… Нет, я не могла так рисковать.

Таким образом, пол превратился в карту, изображавшую не только рифы и острова, но и самые мелкие детали. Они, хотя и скрытые под водой, представляют особую важность для нашего промысла. Сама водная гладь была изображена так, что разные оттенки синего цвета соответствовали разным глубинам, промеренным лотом, и нас особенно интересовали мелководья. Правда, спешу заметить, наша карта все-таки содержала ошибки ее источников, старых испанских и английских лоций, в одних случаях неточных, в других ошибочных. Пару раз это привело к существенным ошибкам в предсказаниях, но ведь именно эти самые карты и лоции вызывали большую часть кораблекрушений. Позор — уже четверть века, как Флориду прибрали к рукам американцы, а окружающие воды так плохо показаны на картах. Ну что ж, «другим хуже, нам лучше», как говаривала Лео. Enfin, пол в мансарде соединял в себе точную (более или менее) науку картографию и искусство, поскольку Люк показал здесь свое умение обращаться с красками и пером (о втором таланте свидетельствовало множество гроссбухов: в них Люк учитывал каждый заработанный или потраченный нами грош).

Кроме того, именно Люк отвечал за поддержание огня в очаге, нагревавшем золу до нужной температуры: во время гадания она должна была быть достаточно теплой, но не горячей. Леопольдина составила такой точный атлас, что могла определить не только день, но и час, наиболее подходящий для ворожбы. В этот час мы вчетвером собирались в мансарде и смотрели, как она втыкает топорик посреди «бассейна»: так, чтобы он находился в равновесии и не падал, присыпая для этого золу вокруг его лезвия горкой и слегка утрамбовывая, чтобы та удерживала его, но вместе с тем позволяла вращаться подобно стрелке компаса. И топорик действительно поворачивался, однако не раньше, чем Леопольдине удавалось, приложив немало усилий, убедить его сделать это — сам по себе он падал, и удержать его можно было, лишь применив множество заклинаний. Если предстояло кораблекрушение, сулящее нам выгоду — эта выгода обеспечивалась тем, что мы зарывали в золу золотые монеты, направляя гадание в нужное русло, — то топор очень медленно, почти незаметно для глаз поворачивался, указывая обухом туда, где оно ожидается. После того как нам удавалось определить сам факт кораблекрушения и его место, мы переходили из макрокосма в микрокосм: разворачивали на столе обычные карты уже известного участка и уточняли координаты надвигавшейся катастрофы при помощи оккультомантии или, если она не помогала, сидеромантии.

Первый вид гадания представлял собой следующее: двадцать одна игла помещалась в стеклянное блюдо, поставленное поверх мореходной карты. Затем в блюда медленно подливалась вода, причем дождевая, и при этом она не должна была находиться в жестяной или оловянной посуде. Сквозь воду мы могли видеть, как большинство иголок указывает в сторону одной и той же точки.

Второй вид гадания, похожий на первый, заключался в отслеживании движений соломинок, положенных на раскаленную докрасна чугунную сковороду. Впрочем, раскаленная докрасна лопата тоже подходит.

Так мы определяли точное местоположение грядущего кораблекрушения. Потом Лео с помощью астрологических процедур предсказывала наиболее вероятную его дату, и нашему Каликсто оставалось только проследить, чтобы «Сорор Мистика» оказалась ближе к этой точке, чем какое-либо другое судно.

Et voila, так нам удалось стать богатыми. Причем очень богатыми.

Hélas, пока мы не выработали столь точные методы ясновидения и пока само Логово строилось и обустраивалось, я жила в башне — словно старая ведьма из какого-нибудь романа, в каковую мне вскоре предстояло превратиться, — а близнецы поселились на борту нашей «Сорор Мистика».

И вот однажды вечером я рискнула выйти из дома (на что отваживалась редко, потому что в последнее время привлекала взгляды прохожих; порой они останавливались и участливо спрашивали о моем здоровье, ведь я совсем потеряла аппетит и сильно исхудала, моя бледность усилилась, а волосы стали не просто седыми, а серебристыми, и по ночам мне приходилось скрывать их сияние с помощью широкополой шляпы) и пошла вдоль по Кэролайн-стрит к морю, к нашей шхуне.

Полночь уже настала, но я захватила с собой корзинку с вином и закусками: немного шоколадных конфет, фрукты и прочую снедь. Я решила сделать приятный сюрприз всей моей троице, как я мысленно их называла.

На борт шхуны я взошла тихо — так тихо, что позднее мне стало казаться, будто я и впрямь ожидала застать там то, что застала, увидеть, что увидела.

Но на самом деле это было зрелище, которого я никак не ожидала увидеть.