- Пойдем уже! - выдавила Лиза, стараясь дышать только ртом.
Они начали спускаться, и почти покинули лысую вершину, когда за спиной послышалось:
- Помогите!
«Это ветер. Сосны шумят».
Но Игорь тоже слышал. Он замер.
- Помогите! - чуть громче позвал голос и Игорь бросился наверх. Лизе не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
- Помогите! - теперь голосов было несколько.
Игорь опустился на колени перед расщелиной, почти засунув в нее голову.
- Здесь кто то есть?!
«Есть. Есть. Есть». - ответило эхо.
«Съесть!» - послышалось Лизе.
Казалось эхо будет единственным ответом, но едва оно утихло, из глубины раздалось многоголосое:
- Помогите!
Женские голоса, мужские, детские. Сколько же их там?
- Помогите! - заплакал мальчик.
- Сейчас! Сейчас! - Игорь, начал шарить по карманам, будто мог найти там что то способное помочь.
А запах становился непереносимым.
- Как вы туда попали? - крикнула Лиза.
«Пали. Пали.»
- Помогите!
Голоса зазвучали ближе, и чудилось, что это кричащее скопище медленно поднимается из глубины. Лиза невольно отодвинулась от края расщелины.
- Давай попробуем спуститься. Из курток и ремней можно сделать веревку. А ты подстрахуешь. - предложил Игорь.
- Я тебя не пущу. - Лиза прервалась, когда послышалось очередное: «Помогите!». - Нужно полицию вызвать. И скорую.
Она пыталась звонить: гудки шли, но через несколько секунд обрывались.
- Помогите!
- Сейчас, сейчас! - Игорь начал расстегивать ремень.
- Не могу дозвониться. Нужно подойти ближе к городу.
- Ты иди. А я останусь. Я спущусь.
- ПОМОГИТЕ!
Перед глазами плыли темные пятна. Смрад усиливался после каждого зова, словно он был гнилостным дыханием самого холма. Лиза достала платок и теперь дышала через него. Ее тошнило.
- И что ты будешь делать, когда спустишься? Вместе с ними кричать?
- Помогите! - голоса постоянно менялись, и в них стало слышаться что то фальшивое. Жестокая, злая насмешка.
- Надо спуститься! - повторил Игорь вяло, уже без прежнего запала. Раскрасневшееся лицо, капли пота на лбу и блестящие, стеклянные глаза делали его похожим на пьяного. Лиза вдруг поняла: так оно и есть.
«Это газ! - пронеслось в голове. - Бывает такое, что яд выходит из под земли и убивает. Мы отравились».
Она стала тянуть мужа прочь от этой проклятой расщелины.
- Помогите!
Она пыталась объяснить Игорю про газ, но язык не слушался. Получалось что то вроде: «Выходит, выходит». «Кто выходит? О Господи!» - подумала она, содрогнувшись. К счастью, Игорь и сам начал что то понимать, он больше не упирался, и Лизе удалось оттащить его с вершины. Добравшись до ближайшей сосны, они жадно глотали чистый воздух, когда в последний раз услышали:
- Помогите!
Не мольба о помощи, издевательская пародия на нее.
А потом наверху засмеялись. Множество голосов слились в едином хохоте, таком цельном, будто смеялся один человек со множеством глоток. И этот смех с вершины был так нелеп и так страшен, что Игорь и Лиза бросились прочь. Они спотыкались о корни, падали, скатывались с уступов. А за спиной у них земля начала дрожать от топота сотен ног.
Навстречу выскочила фигура. Синяя куртка. Лиза врезалась в нее, пыльную и затхлую. Веревки с треском оборвались, и девушка покатилась вниз. Она кричала, барахталась, чувствуя в обхвативших ее пустых рукавах странную силу. Невидимые руки ощупывали ее, пытались забраться под рубашку.
С трудом она отбросила от себя этого мерзкого стража, становившегося все сильнее и тяжелее. Она бежала дальше, и только глубоко в лесу, упав под какой то куст, поняла, что Игоря рядом нет.
Она долго вслушивалась в лесные звуки: кричала кукушка, кто то копошился в траве, и вдалеке, точно из другого мира доносился гудок поезда. Ни смеха, ни криков, ни топота ног.
Телефон Лиза найти не могла, поэтому стала робко звать мужа, в надежде на то, что ее голос не привлечет того... то что за ними гналось.
Ответом были лишь равнодушные возгласы птиц.
К вечеру она сумела добраться до города. «Он дома, - уверяла она себя. - Ждет, волнуется, где же я». Но квартира была пуста и казалась чужой, словно дом в одночасье перестал быть домом, а сделался подобием тоскливой больничной приемной. Она звонила с домашнего телефона, но Игорь был недоступен.
Лиза ждала всю ночь, а утром, поблекшая и даже немного равнодушная, пошла в полицию. «Мой муж заблудился в лесу». - сказала она.
Его долго искали: полиция, друзья, родители. Лиза много раз возвращалась в те места, но Игоря не было, как не было и холма, поросшего красными соснами. Самый обыкновенный лес. Только один знакомый, из тех что принимали участие в поисках, рассказывал, что наткнулся на странные тропинки, которые замыкались кольцами, извивались спиралями, с отпечатанными на них следами босых ног. Показать свою находку он не смог или не захотел.
Настала осень. Вечерами Лиза молилась у окна, просила кого то вернуть ей мужа, почему то веря, что именно так, в окно, ее слова долетят куда нужно. Она оказалась права.
Однажды, ночью муж позвал ее. «Это сон» - решила она, но все же встала с кровати и подошла к окну. На дереве, на высоте второго этажа, висел Игорь. Он раскинул руки, будто хотел заключить жену в объятья. Его лицо скрывал капюшон, под которым различалась робкая улыбка. Он как бы извинялся за что то.
Дрожащими руками, Лиза стала возиться с окном, но едва она открыла его, в комнату ворвался смрад, а Игорь рванулся вперед, на нее, но вдруг остановился. Его удержали веревки. Капюшон упал и сделалось видно, что у Игоря не было головы. Это была просто куртка, распятая среди ветвей.
В отчаянии, Лиза закричала и ей в ответ осенняя ночь взорвалась хохотом бесчисленных голосов, среди которых все громче и громче звучал издевательский смех того, что раньше было ее мужем.
Навсегда
(Александр Матюхин)
Стас помнил ее в мельчайших подробностях – дверь в пристройку около школы.
Она была деревянная, оббитая с двух сторон неровными листами металла. Всюду торчали шляпки гвоздей (сейчас уже покрытых густой ржавчиной), кое-где гвозди свернулись, сделавшись похожими на высохших червячков. Дверь покрасили зеленой краской, оставив по углам светлые разводы от широкой кисти. Краска за двадцать лет выцвела, приобрела желтоватый оттенок, вздулась морщинистыми пятнышками и местами осыпалась.
Раньше наверху висела прямоугольная табличка, на которой было написано: «Секция по боксу». Никакой секции на самом деле там никогда не существовало. За дверью находился персональный подростковый рай.
