Венди повнимательнее присмотрелась к нему и широко раскрыла глаза. Рукав парки, надетой на Холлоранна, почернел и обуглился. Половина куртки продрана насквозь. В волосах запеклась кровь, а по шее вниз шла скверного вида, хоть и не глубокая, царапина.
(Господи, что с ним случилось?)
– Дэнни! – рычал наверху хриплый раздраженный голос. – Выходи, что б тебя!
Сейчас времени раздумывать не было. Венди затрясла Холлоранна, кривя лицо от мучительных вспышек боли в ребрах. Бок ощущался горячей размозженной массой.
(А что, если ребра протыкают мне легкое, когда я шевелюсь?)
Но и тут помочь было нечем. Если Джек разыщет Дэнни, он убьет его, забьет до смерти молотком, как пытался забить Венди.
Поэтому она трясла Холлоранна, а потом принялась легонько похлопывать по той щеке, на которой не было синяка.
– Очнитесь, – говорила она. – Мистер Холлоранн, вы должны очнуться. Пожалуйста… прошу вас…
Наверху без устали стучал молоток – это Джек Торранс разыскивал своего сына.
* * *
Дэнни стоял, прижавшись к двери, глядя туда, где соединялись коридоры. Молоток не переставая бил по стенам в рваном ритме, и удары звучали все громче. Гнавшееся за Дэнни существо пронзительно кричало, выло и ругалось. Сон и явь соединились без единого шва.
Существо свернуло за угол.
То, что ощутил Дэнни, в определенном смысле было облегчением. Это не был его отец. Маска лица и тела разодралась, разлезлась и сделалась атрибутом скверной шутки. Разве это папа – это чудище из субботней передачи «Вечернее шок-шоу», ужасное существо, которое вращает глазами, горбится и втягивает голову в плечи, а рубашка на нем пропитана кровью? Нет, какой же это папа!
– Сейчас, клянусь Богом, – выдохнуло оно. Обтерло губы трясущейся рукой. – Сейчас ты узнаешь, кто тут хозяин. Увидишь. Им не ты нужен, а я. Я! Я!
И махнуло сплеча исцарапанным молотком, двусторонняя головка которого уже потеряла форму и оббилась от бесчисленных ударов. Тот врезался в стену, проделав в шелковистых обоях круглую дырку. Вылетело облачко известковой пыли. Существо ухмыльнулось.
– Поглядим, как ты теперь будешь свои фокусы показывать, – пробормотало оно. – Я не вчера родился, ясно? И с лавки меня нянька не роняла, Господь свидетель. Мальчик, я намерен выполнить по отношению к тебе свой отцовский долг.
Дэнни сказал:
– Ты не мой папа.
Существо остановилось. На миг показалось просто растерянным – как будто точно не знало, кто или что оно такое. Потом двинулось дальше. Молоток со свистом ударил по двери, и та глухо откликнулась: «бум!».
– Врешь, – сказало оно. – Иначе кто же я такой? У меня две родинки, у меня пупок чашечкой, у меня дажеинструмент имеется, малыш. Спроси мамочку.
– Ты – маска, – сказал Дэнни. – Просто не настоящее лицо. Просто ты не такой мертвый, как остальные, вот и понадобился отелю. Но когда он с тобой закончит, ты превратишься в пустое место. В ничто. Я не боюсь тебя.
– Будешь бояться! – взвыло существо. Неумолимый молоток опустился, со свистом врезавшись в ковер между ступнями Дэнни. Мальчик не дрогнул.
– Ты оклеветал меня! Ты объединился с ней! Ты что-то замышлял против меня! И жульничал! Списал на последнем экзамене! – Из-под мохнатых бровей на Дэнни сверкнули глаза. В них светилась хитрость сумасшедшего. – Ничего, я и это найду. Сочинение где-то в подвале. Я найду его. Мне пообещали, что я смогу смотреть все, что захочу.
Существо снова замахнулось.
– Да, пообещали, – согласился Дэнни. – Но они врут.
Молоток замер в высшей точке размаха.
* * *
Холлоранн начал приходить в себя, но Венди перестала хлопать его по щекам. Минуту назад вниз по шахте лифта приплыли неясные, еле слышные сквозь ветер слова: «Ты жульничал! Списывал на экзамене!». Кричали где-то в глубине западного крыла. Венди была почти уверена, что Дэнни с Джеком – на четвертом этаже и Джек – то, что вселилось в него, – нашел сына. Теперь они с Холлоранном ничего не могли сделать.
– Ох, док, – пробормотала она. Глаза застлали слезы.
– Сукин сын сломал мне челюсть, – хрипло проворчал Холлоранн. – А голова…
Он пытался сесть. Правый глаз стремительно превращался в щелку от вспухающего под ним лилового синяка. Тем не менее Венди он заметил.
– Миссус Торранс…
– Шшшшшш, – сказала она.
– Где мальчуган, миссус Торранс?
– На четвертом этаже, – ответила она. – С отцом.
* * *
– Они врут, – снова повторил Дэнни. В голове мальчика что-то промелькнуло, вспыхнув, как сгорающий метеор – слишком коротко, слишком ярко, чтоб поймать и удержать эту мысль. От нее остался только хвостик.
(это где-то в подвале)
(ты вспомнишь, о чем забыл отец)
– Ты… – нельзя так говорить с отцом, – хрипло сказало существо. Молоток задрожал и опустился. – Сам себе делаешь хуже, вот и все. На… наказание. Суровее.
Существо пьяно покачнулось и воззрилось на Дэнни, жалея себя до слез. Жалость стала перерастать в ненависть.
– Ты не мой папа, – снова заявил Дэнни. – А если в тебе осталась хоть капелька моего папы, она знает, что они врут. Тут все – вранье и надувательство. Как игральные кости, которые папа положил в мой чулок на Рождество, как те подарки, что кладут на витрину – папа сказал, там внутри ничего нет, никаких подарков, одни пустые коробки. Просто показуха, сказал папа. Ты– оно, а не папа. Ты – отель. И, когда ты добьешься своего, то ничего не дашь моему папе, потому что слишком любишь себя. И папа это знает. Тебе пришлось заставить папу напиться Всякой Дряни, потому что только так можно было его заполучить. Ты, врун, фальшивая морда.
– Врешь! Врешь! – крик вышел тонким, пронзительным. Молоток бешено заходил в воздухе.
– Ну, давай, ударь. Только ты никогда не получишь от меня того, что тебе нужно.
Лицо, в которое смотрел Дэнни, изменилось. Трудно сказать, как – оно не оплавилось, не облезло. Тело слегка содрогнулось, а потом окровавленные пальцы разжались, как сломанные клешни. Выпавший молоток глухо стукнулся о ковер. Вот и все. Но вдруг перед Дэнни оказалсяпапа, он смотрел на мальчика в смертельной муке и так печально, что сердце малыша запылало в груди. Уголки рта опустились, выгнулись дрожащим луком.
– Док, – сказал Джек Торранс. – Убегай. Быстро. И помни, как сильно я тебя люблю.
– Нет, – сказал Дэнни.
– Дэнни, ради Бога…
