– Я вас не так встретил, и вы бежите к властям?
Я покачала головой:
– Слушайте, Маркс, что за шило у вас в заднице?
– Чего?
– Я вам напоминаю вашу бывшую жену?
– Я женат, и жена у меня только одна! – возмущенно заявил он.
– Мои поздравления. Так что дело в той вудуистике, которой я поднимаю мертвых? Вас мистические искусства пугают?
– Я не люблю черной магии.
Он потрогал крестообразную заколку галстука, которая стала почти повсюду стандартным элементом полицейской формы. Я почему-то решила, что Маркс эти заколки принимает всерьез.
– Черной магией я не занимаюсь, Маркс. – Потянув за серебряную цепочку, я вытащила крест так, чтобы он был на виду. – Я христианка епископальной церкви. Не знаю, что вы слышали о моей работе, но со злом она не связана.
– Это вы так говорите.
– Вопрос о состоянии моей бессмертной души мы с Богом будем решать без вас, лейтенант Маркс. Не судите, да не судимы будете. Или вы этот завет пропустили и придерживаетесь только того, что вам нравится?
У него потемнело лицо, забилась жилка на лбу. Гнев до такой степени, даже если лейтенант – христианский экстремист правого толка, был излишен.
– Что там за чертовщина за той дверью, что вы так оба перепугались?
Маркс заморгал:
– Я ничего не испугался.
Я пожала плечами:
– Испугались, и это видно. Вас потряс вид выживших, и вы решили отыграться на мне.
– Вы меня не знаете, – заявил он.
– Нет, но я хорошо знаю полисменов и могу определить, когда человек боится.
Он подступил ко мне так близко, что я шагнула бы назад для драки, освободив между нами пространство. Но я не тронулась с места. Не мог лейтенант в самом деле развернуться и стукнуть.
– Вам кажется, вы такая железная и крутая?
Я заморгала прямо перед его лицом, так близко, что, если бы я встала на цыпочки, могла бы его поцеловать.
– Мне не кажется, лейтенант. Я в этом уверена.
Он улыбнулся моим словам, но не добродушно и не радостно.
– Если вы думаете, что можете это выдержать, – прошу вас.
Он шагнул в сторону и приглашающим жестом указал на дверь палаты.
Я хотела спросить, что там за дверью. Что там может быть такого страшного, что настолько потрясло Эдуарда и лейтенанта полиции? Закрытая гладкая дверь хранила свои секреты.
– Чего вы ждете, миз Блейк? Вперед, открывайте дверь.
Я оглянулась на Эдуарда.
– Кажется, ты не хочешь меня просветить.
– Открывай дверь, Анита.
– Сволочь, – буркнула я себе под нос и открыла дверь.
Она вела не прямо в палату, а в небольшой тамбур с еще одной дверью, почти полностью стеклянной. Слышался шум циркулирующего воздуха, будто у палаты была автономная вентиляция. Сбоку стоял человек в зеленой одежде хирурга, с пластиковыми бахилами на ногах, на шее болталась маска. Он был высок и худ, но слабым не казался. И при этом он был первым увиденным мной жителем штата Нью-Мексико без загара. Человек протянул мне хирургический комбинезон:
– Надевайте.
Я взяла комбинезон у него из рук.
– Вы лечащий врач?
– Нет, я медбрат.
– А имя у вас есть?
Он чуть улыбнулся:
– Бен. Меня зовут Бен.
– Спасибо, Бен. Я Анита. А зачем мне вот это?
– Чтобы не занести инфекцию.
Я не стала спорить. Я была специалистом скорее по отнятию жизни, чем по ее защите, а к мнению специалистов я прислушиваюсь. Штаны комбинезона я натянула поверх джинсов, стянув завязки потуже. Но штанины все равно болтались у меня на ступнях.
Медбрат Бен улыбался.
– Мы не думали, что нам пришлют полицейского такого… крошечного.
Я на него ощерилась.
– Такие вещи надо говорить с извиняющейся улыбкой!
Он сверкнул белыми зубами. От улыбки его лицо смягчилось, и он стал меньше похож на сестру Крэтчет и больше на человека.
– И я не коп.
Он стрельнул глазами на пистолет в кобуре – очень черный и очень заметный на фоне красной рубашки.
– Но пистолет у вас есть.
Я надела через голову рубашку с короткими рукавами, накрыв раздражающий его пистолет.
– Законы штата Нью-Мексико разрешают мне носить пистолет, если он не спрятан.
– Если вы не полицейский, зачем вам пистолет?
– Я истребитель вампиров.
Он протягивал мне халат с длинными рукавами. Я просунула в них руки. Он завязывался сзади, как обычно бывает у больничных халатов, и Бен завязал его на мне.
– Я думал, что вампиров пулями убить нельзя.
– Серебряные пули их могут остановить, а если вампир не слишком стар и силен, то можно пробить ему дыру в мозгах или в сердце. Иногда, – добавила я.
А то еще Бен неправильно меня поймет, попытается остановить рвущегося вампира серебряной пулей, и его сжуют за то, что он положился на мое мнение.
Довольно трудно было запихнуть мои волосы под пластиковый тесный чехол, но в конце концов получилось, хотя край пластика тер мне шею при каждом повороте головы. Бен попытался помочь мне надеть хирургические перчатки, но это я сама сделала без труда.
Он приподнял брови.
– Вам приходилось надевать такие перчатки.
Он не спрашивал, а утверждал.
– Я их надеваю на осмотр места преступления, когда не хочу потом выковыривать кровь из-под ногтей.
Он помог мне завязать сзади маску.
– На вашей работе вы должны были видеть много крови.
– Но уж точно меньше, чем вы. – Я повернулась, глянула на себя в маске на рту и носу. Только глаза остались непокрытыми. Бен посмотрел на меня с задумчивым видом.
– Я ведь не хирургическая сестра.
– А какая у вас специальность? – поинтересовалась я.
– Ожоговое отделение.
Я широко открыла глаза.
– У раненых ожоги?
Он покачал головой:
– Нет, но тела у них – сплошь открытые раны, как ожог. Лечение одно и то же.
– Как это – сплошь открытые раны?
Кто-то постучал по стеклу у меня за спиной, и я вздрогнула. Повернувшись, я увидела человека в таком же, как у меня, наряде, сердито глядящего на меня светлыми глазами. Он нажал кнопку интеркома, и его голос был достаточно ясен, чтобы услышать в нем раздражение.
– Если входите, то входите. Я хочу им снова дать успокоительное, а не могу, пока вы не попробуете их допросить, – так мне сказали.
Он отпустил кнопку и ушел за белую занавеску, которая закрывала вид в палату.
– Господи, как сегодня все рады меня видеть!
Бен натянул маску и сказал:
– Лично против вас он ничего не имеет. Доктор Эванс свое дело знает, он один из лучших.
Если хотите в больнице найти хорошего врача, не спрашивайте ни в справочной, ни у врачей. Спросите любую сестру. Сестры всегда знают, кто хороший врач, а кто нет. Ничего плохого они вслух не скажут, но если они дадут о враче хороший отзыв, это надежно, как в банке.
