Кстати, а есть ли у меня шансы стать мертвяком? Я попытался понять буду ли я рад роли ходячего трупа. Нет, лучше уж все-таки тогда переквалифицироваться в привидение. По крайне мере, им не надо постоянно курить и опрокидывать на себя целые флаконы парфюма, дабы сбить запах разлагающихся тканей.
— О, да, конечно, у жизни призраков масса плюсов, — саркастически сказал Ривз.
Я помотал головой. Не нужно нам ни привидений, ни мертвяков. Я — человек.
— Человек — звучит гордо, это все знают, — широко улыбнулся Ривз.
— Он не так уж и страшен, — сказал я, подойдя к Мертвецу.
Тот, как и следовало ожидать, курил, сидя на пассажирском кресле и вытянув наружу ноги, обутые в белые туфли из мягкой кожи.
— А он никогда и не был особо агрессивным, — пожал плечами Мертвец. — Разве я утверждал обратное? Псих, конечно, но не без мозгов.
— Я представлял его несколько другим.
— Все почему-то считаю его чудовищем, — рассмеялся Мертвец. — Хотя, по правде говоря, это и неудивительно — именно такие мысли в первую очередь приходят в голову, когда ты слышишь о живущем на кладбище вампире, да еще и помешанном на еде. Кстати, он помог?
— Да, — я протянул Мертвецу лист бумаги с набросками Гурмана.
— О, я знаю, где это, — улыбнулся Мертвец, изучая лист, и вдруг страдальчески поморщился. — Снова штаб-квартира валькирий?
Я пожал плечами.
— Ты со мной?
— Конечно, — удивился такому вопросу Мертвец. — По крайне мере до заката.
— Это тоже неплохо, — я устало провел рукой по волосам. — Ты знал, что раньше он был обычным? Я имею в виду вампиром.
— Да, конечно, — Мертвец убрал лист в карман брюк. — Сам понимаешь, я на кладбищах гость частый, так что… Предупреждая твой вопрос, скажу что не имею ни малейшего понятия о том, как ему это удалось. Вампиры же не переваривают ничего кроме крови… Наверное, он так хотел отведать нормальной еды, что какие-то потусторонние силы услышали его мольбы.
Я посмотрел наверх. Дневное Солнце уже было в зените. Как же все-таки быстро летит время…
— Кстати, — Мертвец пересел на место водителя и кивнул мне на пассажирское сидение. — Он же теперь вроде как самый старый, да? Представляю, какой бы это был цирк. Энергетический, и что более важно дневной, вампир на должности Графа! Хотел бы я на это посмотреть, но старик никогда не согласится играть эту роль. А жаль…
Я уселся в автомобиль, и Мертвец мягко тронул его с места.
— Думаю для начала мы проверим место которое судя по всему находится аккурат под мостом через который мы и выехали за Второе Кольцо. А потом вот, наверное, придется вернуться к штаб-квартире валькирий, — Мертвец скривился. — И как ты мог влюбиться в одну из них?
Я промолчал.
— О, Кейл, — вспомнил вдруг что-то Мертвец. — А ты, правда, не помнишь первые восемь лет своей жизни?
— Спроси любого тридцатилетнего, помнит ли он, чем занимался до восьми лет, — фыркнул я.
— И он ответит нечто вроде: пил молоко, гулял, пошел в школу, играл с друзьями в Темных, — Мертвец снова закурил и я опустил стекло. — А что можешь сказать ты?
— Ничего, — спокойно ответил я. — Но это не значит, что у меня не было детства.
— А разве было? — раздался в голове насмешливый голос Ривза.
На самом деле я даже не знал, сколько мне реальных лет. Просто кто-то из воспитателей детдома при оформлении документов решил, что я выгляжу на восемь. Я жил в окружении детей, большинство из которых, видели смерть своих родителей. У нас не было игр ни в Темных, ни в вампиров. В детском доме Ханса жили только взрослые дети, без присущей их возрасту радости и беззаботности. Именно царившая там атмосфера сделала меня таким, какой я есть. Не знающим понятия друг и отталкивающим от себя тех, кто любит.
— Родителей-то своих знаешь? — бестактно спросил Мертвец.
— Нет.
— Насколько я помню, детдом Ханса был построен именно для тех, чьи родители, погибли в Гражданской Войне, — хмыкнул Мертвец. — Если неизвестно чей ты сын, то, как тебя там прописали?
— Надеюсь это риторический вопрос, — хмуро сказал я и Мертвец рассмеялся.
Воспитатели в детском доме были неразговорчивыми, но из неохотно выдаваемых ими крупиц информации я знал, что меня нашли плачущим возле растерзанных оборотнями тел. Целой мясной каши из человеческих жизней. Наверное, это было вполне весомым доказательством в пользу того, что я являюсь сыном кого-то из бедолаг, погибших в той бессмысленной войне.
Я поморщился. И за что я ненавидел Лорда Кауна? Ведь возможно, что я был всего лишь на всего нежеланным ребенком и мои настоящие родители до сих пор живы. А то, что меня нашли возле тех тел… Это все могло быть просто инсценировкой.
— Все может быть, — философски изрек Ривз.
— А ты участвовал в Гражданской Войне? — спросил я Мертвеца.
— Не могу конкретно ответить, — широко улыбнулся тот. — Видишь ли, никто точно не знает, сколько мне лет, а мне очень не хочется терять тайну. Но ты можешь спросить Логана, о чем он больше всего жалеет в жизни.
— Что? — не понял я.
— Это я тебе сказал на тот случай, если Смотритель найдет кинжал раньше, что очень вероятно кстати. Думаю, он не откажет тебе в ответе на твой в буквальном смысле последний в жизни вопрос.
— Спасибо что подбодрил.
— Какие уж тут подбадривания…
Я отвернулся к окну, невидящим взглядом рассматривая незамысловатый пейзаж. Странно все-таки. Олеандр разделен Кольцами на четыре части, но иногда мне кажется, что это четыре разных города, имеющих свои благополучные и не очень районы. Взять хотя бы тот факт что, превратившийся в дом-монстр, Ланс живет на столь мерзкой улочке, что кажется будто ты находишься не внутри Второго Кольца, а где-нибудь на окраине, вблизи Гетто. Хотя подобные места были в каждом из четырех колец Олеандра.
Но основная часть все же была другой. Роскошные высотки и вылизанные до блеска тротуары внутри Первого Кольца, бурлящие и почти никогда не пустые улицы Второго, напротив тихая и размеренная, даже в какой-то степени вялая жизнь внутри Третьего, напряженная и мрачная атмосфера у границ Четвертого.
Как бы там ни было, все мы живем в Олеандре, внутри последней границы.
— Похоже мы на месте, — известил меня Мертвец, выходя из машины.
Джиегвар плескался прямо под ногами. Мертвец остановил автомобиль на краю набережной дороги. Вода была кристально чистой, но это вовсе не заслуга горожан. Просто обитающие в реке твари пожирают все на своем пути, будь то хоть остатки пищи, хоть жестяные банки. Идеальная мусорная корзина.
