Он поднялся и позвонил в авиа-агентство Западного побережья. Спустя семьдесят минут он уже проходил предпосадочный контроль в аэропорту. И, как всегда, в момент крутого и быстрого взлета самолета «Лиэ» у него возникло неприятное ощущение, как будто к его заднице была прикреплена паяльная лампа. Они приземлились в Спрингфилде в 5.50 по местному времени, как раз в это время в Территориях Морган Орриский будет приближаться к Пограничному Депо. Слоут взял напрокат седан «Герц», и вот он здесь. Путешествие по Американским дорогам действительно имеет свои преимущества и прелести.
Он вышел из машины как раз в то время, когда раздался перезвон утренних колоколов, и пошел по школьному участку Тейера, который совсем недавно покинул его собственный сын.
Все шло своим обычным ходом, характерным для раннего утра учебного дня в Тейере. Колокола на часовне вызванивали свою обычную утреннюю мелодию (что-то классическое, но не совсем узнаваемое), которая немного напоминала «Те Deum». Слоута обгоняли спешащие студенты — кто в столовую, кто на утреннюю тренировку. Возможно, они были немного молчаливее, чем обычно, и с похожими выражениями лиц. Они были бледными и слегка испуганными, словно всем им приснился один и тот же кошмарный сон.
«А так оно и было», — подумал Слоут. На мгновение он остановился перед Нельсон Хаусом, задумчиво осматривая все вокруг. Они даже не догадывались, насколько глубоко нереальными были они все. Такими и должны быть существа, населяющие места, в которых разные миры разделяет лишь тонкая мембрана. Он обогнул угол здания и увидел, как дворник собирает разбитое стекло, лежащее на траве, словно мишурные бриллианты. Поверх его наклоненной спины Слоут мог видеть комнату для отдыха, в которой сидел необычайно притихший Альберт Пузырь и невидящими глазами смотрел мультфильм «Багз Банни».
Слоут двинулся в направлении Депо, мысленно возвращаясь к тому первому дню, когда Морган из Орриса перенесся в этот мир. Как оказалось, он думал об этом времени с ностальгией, которая, если прервать воспоминания, была чуть ли не гротескной. Ведь тогда он едва не умер. Оба они едва не умерли. Но это было в середине пятидесятых, а сейчас уже восьмидесятые. За это время многое изменилось.
Он возвращался из офиса. Солнце медленно погружалось в дымку Лос-Анджелеса, в которой был огненный пурпур и сизая желтизна. Это было еще до того, как Лос-Анджелесский смог начал сгущаться. Он был на бульваре Заходящего Солнца и смотрел на щит, рекламирующий новую пластинку Пэгги Ли, как вдруг ощутил внезапный прилив чего-то. Словно где-то в его подсознании внезапно открылся родник, выплескивая что-то чужеродное, странное, что-то… похожее… на…
(на сперму)
…ну, он не знал точно, на что это походило. Но только оно быстро потеплело, стало узнаваемым, и он не сразу понял, что это был ОН, Морган Орриский, и тогда все перевернулось вверх дном, словно потайная дверь на карденовых подвесках: с одной стороны книжный шкаф, с другой — туалетный столик Чиппендейла, и оба чудесно вписываются в интерьер комнаты — и это был его Двойник. Он сидел за рулем форда 1952 года с пулевидным носом и был одет в двубортный коричневый костюм и галстук Джон Репоки. Его рука сползала в промежность не от боли, а из неприятного любопытства: на Территориях Морган, конечно же, никогда не носил плавки.
«Был такой момент, — вспоминал он, — когда форд чуть не въехал на тротуар, и тогда Морган Слоут, уже ушедший глубоко в подсознание, взял на себя часть действий, и Морган Орриский беспрепятственно занимался своим делом, чуть не сойдя с ума от восторга. Он таращился на все окружающее. А то, что осталось от Моргана Слоута, тоже было в восторге; его восторг напоминал восторг человека, первый раз показывающего своему другу свой новый дом и заметившего, что его дом нравится его другу так же, как нравится и ему самому».
Морган Орриский подъехал к «Толстячку» и, немного помяв в руках непривычные для него бумажные деньги Моргана, заказал гамбургер, картофель фри и кофе «гляссе»; слова непринужденно лились с его губ, черпая их из подсознания, словно колодец черпает воду из родника. Он откусил первый кусок, остальное же проглотил со скоростью, с которой Вулф проглотил свою первую отбивную. Одной рукой он запихивал в рот картошку, другой рукой нажимал на кнопки радио, выхватывая приятное журчание мелодий: то Перри Комо, то какой-то большой оркестр, то первые ритмы и блюзы. Он выцедил весь кофе «гляссе» и сделал официанту повторный заказ.
Прожевав половину второго гамбургера, его Двойник так же, как и Слоут, почувствовал тошноту. Внезапно вкус жареного лука показался слишком сильным, до отвращения. Запах выхлопных газов пропитал все вокруг. Его руки стали бешено зудеть. Он сдернул с себя пиджак двубортного костюма (второй кофе «гляссе» незамеченным упал на бок, капая мороженым на сиденье форда) и посмотрел на свои руки. Их покрывали уродливые красные пятна, расползающиеся все дальше. Его живот свело, он высунулся из окна, и даже в то время, когда его рвало в поднос, специально прикрепленный там, он почувствовал, как из него выскальзывает Морган Орриский, возвращаясь в свой собственный мир…
— Чем могу служить, сэр?
— Гммм? — Внезапно выведенный из своей задумчивости, Слоут огляделся вокруг. Перед ним стоял высокий светловолосый юноша, очевидно старшекурсник. Он был подобающе одет — безупречный синий фланелевый блейзер поверх рубашки с открытым воротником и выцветшие джинсы «Левис».
Он поправил рукой волосы с глаз, в которых было то же изумленное и растерянное выражение.
— Меня зовут Этеридт, сэр. Я просто поинтересовался, могу ли я быть чем-либо полезен. Вы, казалось… заблудились…
Слоут улыбнулся. Он хотел было что-то сказать, но промолчал. «Нет, это вы так выглядите, мой друг». Все было в порядке. Отродье Сойера по-прежнему был где-то на свободе, но Слоут знал, куда он направляется, а это означало, что Джек был под прицелом. Мишень была невидима, но все же она была.
— Заблудился в прошлом, всего-навсего, — сказал он. — Старые времена Я здесь не первый раз, мистер Этеридт, если это то, что вас беспокоит. Мой сын — студент Ричард Слоут.
На мгновение глаза Этеридта стали еще более задумчивыми и испуганными.
— Конечно, Ричард! — воскликнул он.
— Через время я пойду на прием к директору. А сейчас я хотел просто побродить кругом. Да, я думаю, все в порядке.
