Павел — студент второго курса истфака МГУ, — возвращаясь домой с вечерней подработки в фотолаборатории универа и торопясь успеть в метро до закрытия, не горел желанием флиртовать с девчонками: он ощущал утомление, день выдался суетливым. Он прошёл бы мимо незнакомки молча, даже не обернувшись в её сторону, если бы не эти босые ноги. Павел притормозил.
- Привет, — он постарался выглядеть подружелюбней, — У тебя проблемы? Я могу чем-нибудь помочь?
- Н-н-неет, — выдавила девчонка, не сумев унять дрожь даже на миг. — Всё н-н-ормально.
- Аа, — Павел едва заметно улыбнулся. — Значит, мне показалось. Красиво здесь, да? Особенно вечером, как сейчас. Точней, уже ночью, как сейчас. В прошлом году отсюда я смотрел праздничный салют — девятого мая, в День Победы. По-моему, лучше не придумаешь: вся Москва — как будто под разноцветными огненными зонтиками, танцует…
- Я… не знакомлюсь на улице… — выдохнула девчонка. — Вам лучше… уйти…
- А я и не знакомился, — Павел присел на парапет. — Знакомство — это когда называешь своё имя, а в ответ слышишь чужое. Короче, как в приличном обществе. У нас же ничего такого в помине не было. Так что можешь считать, я — случайный прохожий, хотя друзья зовут меня Пашкой и считают не вредным человеком. А ещё я — безобидный, что немаловажно.
- Извините. Но что вам… надо? — девчонка чуть отодвинулась от собеседника.
- Я — экскурсовод. Начинающий. Будущий. Вижу, ты — приезжая: слегка потерялась в незнакомом городе. Предлагаю взаимовыгодное соглашение: я тебе расскажу о Москве, а ты — назовёшь мне своё имя.
- Да что ты со мной, как с дурочкой, — девчонка насупилась и от злости перешла на «ты». — Меня Еленой зовут. И вообще — я нормальная…. То есть — совсем нормальная. Просто у меня… — она украдкой скосила глаза на студента. — У меня туфли… потерялись.
- Что значит — потерялись? — Павел не сумел скрыть изумления. — Вот так вот — взяли — и потерялись?
- Да, вот так вот, — девчонка рассердилась. — Любопытному на днях прищемили нос в дверях. Иди своей дорогой. Мне тут допросчики не нужны. — Она даже перестала дрожать, поддавшись гневу.
- Слушай, а может, тебя до метро проводить? — экскурсовод начал понимать, что девчонка не шутит. — Может, ты заблудилась, дороги не знаешь? Так я как раз туда иду. Метро в Москве до часу открыто — ещё уйма времени.
- Я знаю, — Елена задрала нос. — Я не первый день в Москве. — Она замешкалась, словно решая, откровенничать ли с Павлом, или, на манер устрицы, захлопнуть раковину. — Кто меня в метро босиком пустит? — пробормотала, наконец, чуть слышно. — А если и пустит — туда, где я живу, на метро не доехать.
- А куда тебе?
- В Химки… — девчонка шмыгнула носом. — Там наша… общага…
- Ого! — Павел посерьёзнел. — Это ж на электричке, с Ленинградского вокзала? А после двенадцати ночи электрички ходят?
- Не знаю, — Елена покачала головой. — Я всё равно на вокзал не поеду. Вот ещё не хватало: бродяжкой назовут, в обезьянник с бомжами посадят.
- Да брось, — экскурсовод едва сдержал раздражённый тон. — Из-за того, что ты — босиком? Это глупо! Там такой контингент — колоритный, — тебя и не заметит никто.
- Я сказала: «Нет!» — вспылила девчонка. — И не надо меня уговаривать! Я не побродяжка. У меня — принципы…
Павел сделал вид, что закашлялся: слова собеседницы его рассмешили. Отличный принцип: не ходить босиком. Прямо-таки хоть записывай в исторические анналы наряду с принципами великих: не лгать, не отступать от намеченной цели, не опускать боевое знамя — ну и, через запятую, — не передвигаться по городу без обуви. Умора!
- Тогда, может, ко мне? — беззвучно отсмеявшись, Павел скорчил максимально серьёзную и, вместе с тем, невинную гримасу.
- Ещё чего! — Елена аж подскочила на парапете. — Ты за кого меня держишь? Сказала же: я — нормальная…. Не гулящая, не бездомная, не больная на голову. И вообще — мне помощь не нужна. Тем более, от таких озабоченных субъектов, как ты.
- Лады! На такси у тебя, видимо, денег нет, и у меня — тоже. — Павел спрыгнул с камня, начавшего холодить зад. Он уже совсем было собрался обидеться на вздорную девчонку и поспешить к метро, но, вместо этого, вдруг выпалил:
- Тогда пойдём в Химки пешком. Чего тут-то сидеть? Через час ты совсем заледенеешь.
- В Химки? Пешком? — Елена настолько удивилась предложению, что даже сбавила тон, растеряла весь гонор. — Это сколько же… сколько же идти?.. сколько километров?..
- Так…. Сейчас посчитаю… — Павел ухмыльнулся. Он никогда не думал, что его давнишнее хобби — москвоведение — однажды поможет завязать знакомство с дамой, да ещё такой недружелюбной. — Если напрямую, через центр, — километров двадцать пять. Пять часов пути. Приблизительно.
- Нет! Никакого центра! — вскрикнула девчонка. — Там полиция. Даже ночью.
Павел слегка ошалел: его собеседница, похоже, не испугалась ни расстояния, ни времени, что придётся провести в пути. И уж точно её не шокировало само предложение: устроить марш-бросок в Химки. Но такая отчаянность девчонки не оставляла и Павлу возможности пойти на попятный.
- Окей, — он без особого труда вызвал в памяти карту юго-запада. — Тогда пройдём по набережным. Вдоль Москва-реки. Выйдет на пару километров дольше, но зато — вдали от любопытных глаз. Так можно добраться до самой Красной Пресни. Это треть пути. Потом, по Девятьсот Пятого года и Беговой, мимо ипподрома, выберемся на Ленинградский проспект. Это ещё треть. Ну а там — прямая дорога в Химки. К утру окажемся на месте.
- Идём! — Елена вдруг решилась. Вот так вот — взяла и решилась. На путешествие, длинною, без малого, в жизнь.
Павел прикинул, насколько холодно на улице. Градусов десять — не так, чтобы невозможно было терпеть, — но и не сахар для кого-то с босыми ногами. С другой стороны, двигаться — всяко лучше, чем сидеть на холодном парапете.
- Да, идём, — согласился начинающий экскурсовод.
И они отправились в путь.
Поначалу Павел до конца не верил, что девчонка вознамерилась дотопать до Химок на своих двоих. Потом ожидал капризов. Наконец, решил, что подопечная попросту стопчет ноги через полчаса ходьбы. Но Елена оказалась крепким орешком. Километров пять, а то и больше, она угрюмо и упорно шагала рядом с провожатым.
Они спустились на Бережковскую набережную. Широкую и — за час до полуночи — почти пустынную. Яркие фонари отражались в чёрной воде реки; света было достаточно, но строения противоположного речного берега просматривались едва-едва. Павел не слишком любил эти места: слишком много производственных корпусов, слишком мало архитектурных тем для беседы, но Елену безлюдность, похоже, только радовала. Она держалась у самой воды, словно сказочная русалочка, полагавшая, что там, где не плещутся волны, непременно поджидают враги. Павел уже и сам начал причислять себя к врагам Татьяны, когда та нарушила молчание.
