– У тебя странная татуировка на позвоночнике. Одна большая черная роза…
Соланж усмехнулась и промолчала. Виктора это отчего-то обидело и разозлило. Явилась непрошеной гостьей, взяла, что хотела, а сейчас игнорирует. Неужели так трудно ответить на, казалось бы, простой вопрос!
– Мне поставили клеймо – вторую розу, – продолжил он.
– Поздравляю! – только и сказала она.
– Это значит, что у меня второй десятилетний договор, – не унимался он.
– Я в курсе, – равнодушно ответила Соланж, но комментировать свою татуировку и не подумала.
И Виктор отвернулся, поняв, что откровенного разговора не получится. Мягкие прохладные пальцы погладили его затылок. Он вздрогнул и замер. Горячее обнаженное тело прижалось сзади, он ощутил шершавые затвердевшие соски, трущиеся об его спину, и начал возбуждаться. И вот уже пальцы скользнули по его бедрам, опустились ниже пупка. Он вздохнул и закрыл глаза, решив позволить ласкать себя столько, сколько захочется Соланж. Девушка перевернула его на спину, сместилась вниз…
Виктор постарался полностью расслабиться, хотя не покидала мысль, что Соланж ласкает его лишь для того, чтобы отвлечь от ненужных вопросов.
Через полчаса девушка встала и неторопливо оделась. Виктор наблюдал за ее грациозными движениями и ощущал смутную тревогу. Соланж волновала его, недавнее физическое удовлетворение не сняло до конца нервное возбуждение, а это говорило о многом. Он не мог оставаться равнодушным к этой девушке, как ни старался. Соланж пригладила волосы и повернулась к кровати.
– Тебя проводить? – глухо спросил Виктор и не шевельнулся.
Он ощутил возрастающее физическое влечение и завернулся в край покрывала. Но Соланж успела заметить, что с ним происходит, и лукаво улыбнулась.
– Хочешь еще? – прошептала она. – Какой ты ненасытный!
– Пожалуй, хватит, – сказал он.
– А ведь я принесла тебе подарок! – спохватилась она. – Минутку! Я оставила сумочку на террасе!
Соланж вышла из спальни.
Виктор спрыгнул с кровати и бросился в душ. Наскоро ополоснувшись, он надел белые брюки, голубую тенниску-поло и отправился на террасу. Девушка была там. Она стояла, облокотившись о перила. Плети шпалерных роз свисали над ней и обрамляли ее силуэт зеленой лиственной рамой с выглядывающими полураскрытыми бутонами. Когда Виктор появился, она резко обернулась. Ее лицо было печальным, но рот приоткрыт, словно она ждала поцелуя. Он приблизился и начал жадно целовать ее губы, лицо, шею. Какое-то время девушка отвечала охотно, но когда он крепко прижал ее, отстранилась.
– Сам же сказал, на сегодня хватит, – тихо проговорила Соланж и взяла сумочку со столика.
Она достала из нее небольшой томик.
– Что это? – спросил Виктор, даже не взглянув на книгу.
Он не отрывался от лица Соланж и хотел лишь одного: заключить ее в объятия и продолжить любовную игру.
– Подарок на день рождения, – ответила она и протянула книгу.
Виктор увидел, что это антология довольно старого издания из серии «Магия ужаса». Назывался том «Влюбленный дьявол».
– Странно, что ты решила подарить мне именно эту книгу, – заметил Виктор, листая страницы. – Когда я заселялся, сопровождающая рассказала, что именно на этой вилле якобы была написана повесть Жака Казота. Но я посмотрел в Сети и не нашел даже упоминания об этом факте.
– Рекламный трюк, – с улыбкой ответила Соланж, но он увидел, что ей это неприятно.
– Неужели и ты попалась? – предположил он. – Проследить нить твоей мысли легко: решила сделать мне сюрприз, прочитала рекламный проспект, купила книгу. Только вот зачем?
– Захотелось, – ответила Соланж. – Но ты прав, так все и было. Только вот я не отличаюсь такой дотошностью и даже не заглянула в Сеть.
– Здесь на Лидо бывали писатели, – продолжил Виктор. – Кстати, известная повесть «Смерть в Венеции» написана именно здесь.
– Видела фильм Висконти, – сказала она. – Странный сюжет! Но я не знала, что это по литературному произведению.
– Повесть Томаса Манна с одноименным названием, – сообщил Виктор.
– Писатель влюбляется в очень красивого мальчика-поляка здесь на Лидо и потом умирает, – задумчиво проговорила Соланж. – Не думала, что ты читаешь подобные книги.
– Писатель, кстати, это по фильму, а по книге он вообще-то композитор, переживает кризис. Сомневаюсь, что там есть какой-то гомосексуальный подтекст. Юное создание почти бесполое и олицетворяет собой совершенную красоту, в которую и влюбляется герой. Как в абсолют. Мне интересны такие глубокие произведения, исследующие все нюансы движений человеческой души, – серьезно ответил Виктор.
– Заполняешь пустоту эмоциями чужого творчества? – предположила Соланж. – Без любви жить нелегко!
Виктор пристально на нее посмотрел. Но девушка оставалась внешне спокойной. Он раскрыл подаренный ею том на странице с повестью Жака Казота «Влюбленный дьявол», полистал и медленно прочитал:
– «…если бы ты не была фантастическим существом!.. Но что это? Какому чувству я дал увлечь себя? Я сумел победить свой страх – надо вырвать из сердца и более опасное чувство. Какие радости оно сулит мне? И разве не будет оно вечно носить на себе печать своего происхождения? Пламя этих взглядов, таких трогательных и нежных, – смертельная отрава; эти румяные, свежие, прелестно очерченные уста, кажущиеся такими наивными, раскрываются лишь для того, чтобы произнести лживые слова. Это сердце, если только это действительно сердце, – согрето одной лишь изменой».
Соланж прищурилась, ее лицо приняло недоброе выражение.
– Вижу, ты увлекся книгой, – сухо проговорила она. – И даже цитату подобрал, подходящую к случаю… так тебе кажется. В этом-то и беда всех ловцов! Вы со временем подменяете реальную жизнь выдуманными сюжетами. И этим питаете пустоту. Книги, фильмы, музыка, живопись дают вам нужные эмоции, а не настоящие чувства!
– Но ты же сама подарила мне именно книгу! – заметил Виктор и захлопнул томик.
– Зная твою суть, хотела сделать приятное, – сказала Соланж. – Или ты хотел получить в подарок чувства? – с усмешкой добавила она.
– Не понимаю твоего настроения, – ответил Виктор. – Ты ведь тоже ловец, хоть и высшего ранга. И кому, как не тебе, знать, что любовь запрещена!
– А вдруг я напрашиваюсь на любовь? Хоть это и запрещено, – неожиданно сказала она и взяла сумочку.
Виктор растерялся от такого заявления, он не знал, что ответить, и молчал, испытывая чувство неловкости.
– Ладно, мне пора! – с усмешкой произнесла Соланж.
– Мы еще увидимся? – торопливо спросил Виктор. – Я пробуду на Лидо пару недель точно. А там посмотрю.
– Я приехала на Совет, – после паузы сообщила она. – Венеция мне нравится, она романтична и оправдывает свое звание «города влюбленных». Но я пока не решила, задержусь ли здесь.
И Соланж, больше ничего не объясняя, вышла с террасы. Виктор хотел последовать за ней, проводить хотя бы до ворот, но передумал. Его настроение резко пошло на спад.
Из записной книжки:«Легенды о розах.
Богиня охоты Диана однажды увидела Амура, сидящего в тени оливы и о чем-то мечтающего. Его прозрачные голубые глаза были влажны и напомнили ей летнее небо, омытое дождем. Диана влюбилась в эти чистые глаза, а затем и в самого Амура. Она открыто призналась ему в своих чувствах, но, увы, тот был увлечен другой – девушкой божественной красоты и прелести, нимфой Розалией. И отказался ответить взаимностью богине.
Она пришла в ярость, нашла нимфу, схватила ее и бросила на куст терновника. Его острые шипы изранили девушку, она истекла кровью и умерла.
Амур узнал о гибели Розалии и кинулся на место преступления. Но Диана уже исчезла, а на ветках терновника, зацепившись за длинные шипы, распласталось тело его мертвой возлюбленной. Амур склонился над ним и залился слезами. Они были так обильны, что текли по телу нимфы, смешивались с ее кровью и капали на куст.
И – о чудо! Орошенный этой горькой влагой куст начал покрываться дивными цветами – алыми розами».
Вечером Виктор вышел на прогулку. Он все еще находился во взвинченном состоянии после посещения Соланж. Он не мог понять причину ее появления, хотя предположения были. Виктор вполне допускал мысль, что это всего лишь ее каприз. Соланж захотела примитивного секса, ловец, увиденный впервые на Совете, ей приглянулся, вот она и решила без затей получить то, что возжелала. И возможно, они больше никогда не встретятся. Конечно, если Виктор все же решит подняться на ступень и встать во главе собственной пятерки, то на будущих Советах встреч с одной из высших ему не избежать. Но Виктор давно привык жить одним днем и не заглядывать без нужды в будущее.
Он медленно брел по пляжу, наслаждаясь видом спокойного моря, начинающего краснеть предзакатного неба, испещренного мелкими пепельными облачками. Все вокруг приобрело фантастический неземной вид розовато-сиреневого мира с опалово-мерцающей водой, золотисто-серым песком, влажной размытой линией горизонта, словно плохо прорисованной неумехой художником. Виктор любил это время суток. Закаты влияли на него, как бокал хорошего вина, он расслаблялся, внутренне себя отпускал, впитывал красоту неба и воды и медитировал, прекратив нескончаемый диалог с самим собой. И сейчас он впал в привычное состояние полного умиротворения. Его взгляд бездумно скользил по силуэтам редких отдыхающих, прогуливающихся по пляжу, но не цеплялся за них.
