– Что она говорила?
Люси сосредоточилась.
– Она металась в своем спальном мешке и повторяла снова и снова: «Не надо, мне так холодно, не надо, я не вынесу, если ты это сделаешь, мне так холодно, так холодно». А потом она стала рвать на себе волосы. И стонать.
– У людей могут быть кошмары, Люси. И вовсе не обязательно они должны быть… ну, о нем.
– По-моему, лучше не говорить о нем после наступления темноты?
– Пожалуй.
– Тебе не кажется, Ларри, что ее внешний вид слишком о многом говорит?
– Да. – Он знал это. Несмотря на ее утверждения, что сны ей не снятся, под глазами у нее возникли коричневые синяки. И если прикоснуться к ней, то она вздрагивала. Она содрогалась.
– Ты любишь ее, так ведь? – сказала Люси.
– Ну, Люси, – сказал он с упреком.
– Да нет, я просто хотела тебе сказать… я должна это сказать. Я вижу, как ты на нее смотришь… И как она иногда на тебя смотрит, когда ты чем-нибудь занят и… и никто вокруг не видит. Она любит тебя, Ларри. Но она боится.
– Боится чего?
Он вспомнил о своей первой попытке заняться с ней любовью, через три дня после стовингтонского фиаско. Джо уснул. Ларри подсел к ней, и какое-то время они просто разговаривали, но не о текущей ситуации, а о старом, надежном прошлом. Ларри попытался поцеловать ее. Она оттолкнула его, но не настолько быстро, чтобы он не успел почувствовать то, о чем говорила Люси. Он попытался еще раз, ведя себя одновременно и нежно, и грубо, сгорая от желания. И на одно мгновение она сдалась, она показала ему, что могло бы случиться, если бы…
Потом она отстранилась и ушла.
– Не делай так больше, Ларри. Пожалуйста, не надо. Или я возьму Джо и уйду.
– Но почему? Почему, Надин?
Она не ответила. Просто стояла, опустив голову. Уже тогда под глазами у нее наметились коричневые синяки.
– Я сказала бы тебе, если б могла, – ответила она наконец и ушла, ни разу не оглянувшись.
– Когда я училась в старших классах, у меня была подружка, которая вела себя примерно так, как она, – сказала Люси. – Ее звали Джолин. Джолин Мейджорс. Сама Джолин не училась. Она уже была замужем за своим дружком. Когда они поженились, она уже была беременна, но ребенка потеряла. Ее муж служил во флоте и часто был в плаваньи, а Джолин… она любила принимать гостей. А он ее жутко ревновал. Он как-то сказал ей, что если узнает о ее похождениях у него за спиной, то сломает ей обе руки и обезобразит лицо. Ну, и как-то она познакомилась с одним парнем. Он был помощником преподавателя физкультуры в Берлингтон Хай. Они стали встречаться, все время оглядываясь через плечо. Не знаю, нанял ли кого-нибудь ее муж, чтобы следить за ней, но потом это стало уже неважно. Спустя некоторое время она стала совсем сходить с ума. То ей казалось, что парень, который ждет автобуса на углу, – это один из друзей ее мужа. Или же им был коммивояжер, снимавший вслед за ними комнату в каком-нибудь вшивом мотеле. Или даже полицейский, показавший им дорогу к площадке для пикника. Дело дошло до того, что каждый раз, когда дверь захлопывалась от ветра, она вскрикивала. Ее любовник испугался и бросил ее. Но испугался он не мужа Джолин, а ее самой. И как раз перед тем, как ее муж вернулся на побывку, у нее случился нервный срыв. И все потому, что она привыкла любить немного чересчур… и потому что он сходил с ума от ревности. Надин напоминает мне эту девушку, Ларри. Мне жаль ее.
– Ты хочешь сказать, что она боится меня, как эта девушка боялась своего мужа?
– Возможно, – сказала она, думая о том, что он не понял ни слова из того, что она сказала. Неожиданно она расплакалась.
– Ну, – сказал он. – Ну, успокойся. – Он попытался обнять ее.
Она ударила его по рукам.
– Ты получаешь от меня все, что хочешь. Тебе нет нужды ломать мне руки!
– Люси, да я тебя никогда пальцем не тронул, – сказал он угрюмо.
– Боже, как ты глуп! – закричала она. – Почему мужчины так глупы, Ларри? Вы можете видеть только белое и черное. Да, ты никогда не трогал меня. Я не похожа на нее. Ей ты можешь выкрутить руку, но она только плюнет тебе в глаз и скрестит ноги. Мужчины знают, какое имя подобрать для таких девушек, как я. Они пишут его в кабинках туалетов, я слышала об этом. Но вся моя вина в том, что я хочу тепла. Любви. Разве это так плохо?
– Нет. Нет, конечно. Но, Люси…
– Но ты не веришь в это, – сказала она насмешливо. – Вот ты и гонишься за Мисс Высокие Бедра, а пока что, когда заходит солнце, устраиваешь скачки с Люси.
Он сидел и кивал. Каждое слово ее было правдой. Он слишком устал, чтобы возражать. Похоже, и она это заметила.
– Если она станет твоей, Ларри, я первая брошу тебе букет. Я ни на кого не держала зла в своей жизни. Только… попытайся не быть таким разочарованным.
– Люси…
– Мне просто кажется, что любовь для нас очень важна. Только любовь поможет нам выжить. Ведь против нас – ненависть, и хуже того – пустота. – Голос ее прервался. – Уже поздно. Пошли спать. Идешь?
– Да, – сказал он. Когда они встали, он обнял ее и поцеловал. – Я люблю тебя так сильно, как только могу, Люси.
– Я знаю, – сказала она, устало улыбнувшись.
Через десять минут после того, как Ларри и Люси уснули, проснулась Надин. Ужас пел в ее венах.
«Кто-то хочет меня, – подумала она, слушая, как замедляется бешеный бег ее сердца. – Так вот в чем дело. Кто-то хочет меня. Это правда».
«Но… так холодно».
Сны начались у нее сразу же после окончания эпидемии. В этих снах она понемногу начала узнавать своего будущего жениха, несмотря на то что никогда не видела его лица. Он был тот, кого она ждала всю жизнь. Она хотела быть с ним, но… она не хотела этого. Она была предназначена ему, но он пугал ее.
Потом появился Джо, а потом и Ларри. Все очень усложнилось. Она начала ощущать себя призовым кольцом в перетягивании каната. Она понимала, что ее чистота, ее девственность очень важна для темного человека. Что если Ларри (или любой другой мужчина) познает ее, то темные чары исчезнут. А ее влекло к Ларри.
Надин лежала в темноте и смотрела на звезды.
Боулдер был ее последней надеждой. Старая женщина. В отличие от всех остальных, она никогда не видела ее во сне. Но рациональный, здоровый порядок, который она так надеялась найти в Стовингтоне, начал теперь сосредотачиваться в Боулдере.
Но как она жаждала его холодного поцелуя – даже больше, чем она жаждала ощутить губы своего школьного товарища, когда убегала от него по полю… даже больше, чем поцелуев и объятий Ларри Андервуда.
