— Ну черт возьми, — сказал Бронко Билли. — Деревянная пуля не пролетит и пятнадцати футов, а если пролетит, черта лысого куда-нибудь попадет. В кого это мы собрались стрелять деревянными пулями, а?
Таверна стала стремительно пустеть. Посетители разбегались, бросая через плечо исполненные ужаса взгляды. Все, кроме пяти человек за дальним столиком.
— Боюсь, мой дорогой Бронко Билли, — произнес Уильям С, — ты распугал всех здешних клиентов и предупредил силы зла о нашем появлении.
Бронко Билли огляделся.
— Это вон их, что ли? — Он кивнул на дальний столик. — Да ладно тебе, Уильям С, как-то мы, помнится, и с дюжиной управились на пару.
Доктор Гелиоглабул вздохнул:
— Нет-нет, вы не понимаете. Эти пятеро просто революционеры, безобидные дурачки. Мы же с Уильямом говорим о носферату…[70]
Бронко Билли продолжал на него таращиться.
— …о нежити…
По-прежнему никакой реакции.
— …об, э-э, вампирах…
— В смысле, — спросил Билли, — как Теда Бара?[71]
— Не о женщинах-вамп, мой дорогой друг, — произнес крючконосый скотогон. — А о вампирах. О тех, кто встает из могил и пьет кровь живых.
— Ого. — Бронко Билли посмотрел на патроны. — И это их убивает?
— Теоретически, — ответил Гелиоглабул.
— В смысле, вы не уверены? Доктор кивнул.
— Тогда, — решил Бронко Билли, — я лучше в пополаме.
Он принялся заряжать свои револьверы, чередуя обычные пули с деревянными.
Уильям С. уже зарядил свои — только деревянными.
— Отлично, — произнес Гелиоглабул. — Теперь наденьте это на шляпы, поверх тесьмы. Надеюсь, вы никогда не сойдетесь с ними так близко, чтобы проверить, насколько это эффективно.
Он вручил им серебряные тесьмы, украшенные рядом крестиков. Они натянули их на свои шляпы.
— Что дальше? — спросил Бронко Билли.
— Как что? Ждем ночи, когда нападут носферату! — ответил доктор.
— Ты слышал их, Герман? — спросил Йозеф.
— А как же. Думаешь, нам надо сделать то же самое?
— И где мы найдем кого-нибудь, чтобы изготовил деревянные пули для таких пистолетов, как наши? — спросил Йозеф.
Пятеро мужчин за дальним столиком посмотрели на доктора и ковбоев. Все пятеро были одеты в потрепанные военные мундиры. Тот, кого звали Германом, по-прежнему щеголял рыцарским крестом.
— Мартин, — сказал Герман, — ты не знаешь, где бы нам достать деревянные пули?
— Да наверняка можно найти кого-нибудь, кто бы сделал их под наши автоматические, — ответил тот. — Эрнст, сгоняй-ка к Вартману, спроси.
Эрнст поднялся, хлопнул ладонью по столу.
— Каждый раз, когда слышу слово «вампир», я хватаюсь за свой браунинг! — сказал он.
Все расхохотались. Мартин, Герман, Йозеф, а громче всех Эрнст. Даже Адольф немного хохотнул.
Вскоре после наступления темноты в таверну вбежал кто-то с лицом белым как смерть.
— Вампир! — крикнул он, махнул рукой в общем направлении улицы и вывалился наружу.
Бронко Билли и Уильям С. вскочили из-за стола. Гелиоглабул остановил их.
— Я слишком стар и буду только лишней обузой, — произнес он. — Попробую нагнать вас позже. Помните о крестах! Стрелять прямо в сердце!
По пути к двери они чуть не сшибли Эрнста; уйдя час назад, он вернулся с двумя патронными коробками.
— Йозеф, быстро! — сказал он, когда ковбои выбежали на улицу. — Давай за ними! Мы нагоним. Твой пистолет!
Йозеф швырнул Герману автоматический браунинг и выскочил за дверь; на улице прогрохотали копыта.
Четверо остальных принялись перезаряжать пистолеты.
Двое ковбоев скакали туда, откуда слышался гам.
— Н-но! — пришпорил своего коня Бронко Билли. Они неслись по аккуратно мощенным улочкам, копыта их коней выбивали искры из булыжной мостовой.
Они обогнали полицейских и прочих, также спешивших на звук воплей и смертельного ужаса. Фрайкоровцы,[72] студенты и бывшие солдаты наводнили улицы. На фоне мерцающего черного неба горели факелы.
Город пытался одолеть носферату силой.
Бронко Билли и Уильям С. вылетели на площадь. Посреди ее стоял запряженный четверкой экипаж, весь затянутый траурным крепом. Возница, мертвенного вида толстяк, натягивал вожжи. Вздыбившиеся перед толпой вороные кони угрожающе били копытами.
Впрочем, удерживали толпу вовсе не кони.
В окне второго этажа гостиницы появилась тварь из ночного кошмара. Лысый, с остроконечными ушами и крысиными зубами, блестя в мерцающем свете глазками-бусинками, вампир вылез из спальни на балкон. Лацканы его длинного сюртука, его лицо и руки были вымазаны кровью. Из окна неподвижно торчала мужская рука, на занавеске виднелась россыпь черных пятен.
Носферату спрыгнул на землю, и толпа раздалась в стороны, когда он метнулся от гостиничных ступеней к поджидавшему экипажу. Возница взмахнул бичом — совершенно беззвучно, — и карета рванулась с места, расшвыривая людей в стороны, как ветер — листву.
Ковбоям, поскакавшим следом, казалось, будто экипаж не едет, а плывет. Спереди не доносилось ни стука подков, ни звона упряжи, ни скрипа колесных осей. Словно они преследовали по ночным улицам Бремена сам ветер.
Они неслись галопом по мерцающим штрассе. Однажды Бронко Билли оглянулся, и ему показалось, что сзади маячат мотоциклетные фары. Но он не мог позволить себе отвлечься от экипажа.
Бок о бок с ним скакал Уильям С. Они нагоняли.
Бронко Билли выхватил револьвер из левой кобуры (он владел левой рукой ничуть не хуже, чем правой) и выстрелил в широкую спину возницы. Деревянная пуля с треском отрикошетировала от борта экипажа. Затем катафалк вошел в поворот.
Бронко Билли чуть не размазало на повороте по садовой ограде, но он успел свеситься из седла в противоположную сторону, как будто под ним не лошадь, а парусная лодка и он — моряк, откренивающий на остром курсе.
И вот он с Уильямом С. уже нагоняет катафалк на прямом участке широкого проспекта. Они поравнялись с возницей.
И когда Бронко Билли скакал вровень с черным экипажем, волосы у него на загривке впервые встали дыбом. Он слышал себя, слышал своего коня — и ничего больше. Возница в черном щелкнул длинным бичом, но Бронко Билли не слышал ни щелчка, ни топота вороных лошадей, ни скрипа колес.
Оцепенев от страха, он увидел, как с той стороны экипажа на одном уровне с ним появился Уильям С. Возница, развернувшись к высокому ковбою, снова щелкнул бичом. Шляпа Уильяма С, рассеченная пополам, улетела во мрак.
Бронко Билли тщательно прицелился и выстрелил переднему коню в голову, дважды. Тот рухнул как подкошенный, и на фоне мерцающей тьмы вспыхнул беззвучный, неистовый образ: четыре коня, возница, экипаж, он, его лошадь и Уильям С. — все летят, кувыркаясь в воздухе. Потом борт катафалка зацепил Бронко Билли, и неизменное мерцание погасло.
