Надин Кросс была в смятении. С ней было все в порядке, когда они вошли во двор. С ней было все в порядке, когда Ларри разговаривал со старой леди. А потом ее охватило головокружительное чувство отвращения и страха. Старуха могла… могла что?
«МОГЛА ВИДЕТЬ».
Да. Она испугалась, что взгляд старухи может проникнуть внутрь ее. Она испугалась, что старуха встанет с качалки и разоблачит ее.
Они смотрели друг на друга, и внутри каждой шевелились свои зловещие страхи. Они оценивали друг друга. Миг этот был очень коротким, но им показался нескончаемым.
«ОН ВНУТРИ НЕЕ – дьявольское отродье», – подумала Эбби Фримантл.
«Вся их сила сосредоточена здесь, – подумала Надин в свою очередь. – Она – это все, что у них есть, что бы они не думали по этому поводу».
Джо забеспокоился и потянул ее за руку.
– Хелло, – сказала она тонким, мертвым голосом. – Меня зовут Надин Кросс.
Старая женщина сказала:
– Я знаю, кто ты.
Слова повисли в воздухе, и все удивленно посмотрели на них, пытаясь понять, что же происходит.
– Вот как? – тихо спросила Надин. И внезапно она почувствовала, что Джо – ее последняя и единственная защита.
Она медленно вывела его вперед, как заложника. Его странные цвета морской волны глаза посмотрели на Матушку Абагейл.
Надин сказала:
– Это Джо. Вы его знаете?
– Если его зовут Джо, то меня – Кассандрой, – сказала Матушка Абагейл. – И вы не его мать. – Она с облегчением опустила глаза на мальчика, не в силах избавиться от странного ощущения, что женщина выиграла – она поставила между ними маленького паренька и тем самым помешала ей исполнить свой долг… о, но все произошло так внезапно, и она не была готова к этому!
– Как тебя зовут, паренек? – спросила она мальчика.
Мальчик сделал усилие, словно в горле у него застряла кость.
– Он не скажет вам, – сказала Надин, положив руку ему на плечо. – Он не может. По-моему, он вообще не пом…
– ЛЕО! – неожиданно выговорил Джо ясно и сильно. – Лео Роквей – это я! Я Лео! – И смеясь, он прыгнул на руки Матушке Абагейл.
– Джо, – позвала Надин.
Джо слегка высвободился из объятий Матушки Абагейл и оглянулся на нее.
– Пошли. – Теперь она говорила, глядя Эбби прямо в глаза. – Она старая. Ты ее ушибешь. Она очень старая и… не очень сильная.
– По-моему, я достаточно сильна для того, чтобы подержать на руках такого паренька, – сказала Матушка Абагейл, но сама уловила в своем голосе какую-то странную неуверенность.
– Он устал. Да и вы тоже, судя по вашему виду. Пошли, Джо.
– Я люблю ее, – ответил мальчик, не двигаясь с места.
Надин слегка вздрогнула. Голос ее стал более резким.
– Пошли, Джо.
– ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ! ЛЕО! ЛЕО! ВОТ КАК МЕНЯ ЗОВУТ!
Небольшая толпа странников затихла, догадываясь о том, что происходит нечто непредвиденное, но не в силах определить, в чем дело.
Женщины вновь скрестили взгляды, как сабли.
«Я знаю, кто ты», – сказали глаза Эбби.
«А я знаю, кто ты», – ответили глаза Надин.
Но на этот раз первой опустила глаза Надин.
– Хорошо, – сказала она. – Лео или как тебе будет угодно. Пошли, пока ты не слишком утомил ее.
Он неохотно слез с колен Матушки Абагейл.
– Приходи повидать меня в любое время, – сказала Эбби, но она не подняла взгляд, чтобы включить Надин в число приглашенных.
– О'кей, – сказал мальчик и послал ей воздушный поцелуй. У Надин было каменное лицо. Она не произнесла ни слова. Матушка Абагейл посмотрела им вслед. Теперь, когда лицо женщины исчезло из вида, чувство откровения затуманилось. Матушка Абагейл уже не была уверена в том, что почувствовала. Ну, конечно, она просто еще одна женщина… хотя… так ли это на самом деле?
Молодой человек, Андервуд, стоял внизу, и лицо его было мрачнее тучи.
– Почему ты так себя вела? – спросил он у проходившей мимо него женщины, и хотя он понизил голос, Матушка Абагейл прекрасно расслышала его слова.
Женщина никак не отреагировала. Она прошла мимо него, не сказав ни слова.
Наступила тишина, и она внезапно почувствовала, что не знает, чем ее заполнить, хотя это надо было обязательно сделать…
…так ли уж обязательно?
Ее ли это дело?
И голос спросил тихо: «Твое ли это дело? Для того ли Господь привел тебя сюда, женщина? Для роли Официального Встречающего у ворот Свободной Зоны?»
«Я не могу сейчас об этом думать, – запротестовала она. – Эта женщина права: я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устала».
«Он приходит в разных обличьях, – настаивал негромкий внутренний голос. – Волк, ворон, змея, женщина».
Что все это значило? Что здесь произошло? Что, Бога ради?
«Я сидела здесь, довольная собой, и ждала выражений подобострастного почтения – да, именно так и было, нет никакого смысла это отрицать, – а потом пришла эта женщина, и что-то произошло, и я уже забываю, что это было. Но что-то было в этой женщине… было ли? Ты уверена? Уверена?»
К ней почтительно приблизился другой мужчина.
– Здравствуйте, Матушка Абагейл, – сказал он. – Меня зовут Зеллман. Марк Зеллман. Из Лоувилля, штат Нью-Йорк. Вы мне снились.
И перед ней возникла внезапная альтернатива. Она могла ответить этому человеку, добродушно поболтать с ним, чтобы он расслабился и пришел в себя, а потом перейти к следующему, и снова к следующему, принимая их почтение, словно пальмовые ветви. Но могла и не ответить. Она могла последовать за ниточкой своей мысли в глубину самой себя, в поисках того, что хочет открыть ей Господь.
«Эта женщина…»
«Кто?»
Но какая теперь разница? Она же уже ушла.
– В штате Нью-Йорк жил мой внучатый племянник, – непринужденно сказала она Марку Зеллману. – В городе под названием Раузис Поинт. На озере Шамплен. Наверное, никогда о таком не слыхали?
Марк Зеллман сказал, что, конечно, слышал. Почти все жители штата Нью-Йорк знают этот город. Бывал ли он там? На лице его появилась трагическая гримаса. Нет, никогда. Но собирался, уже давно.
– Судя по письмам Ронни, вы не особенно много потеряли, – сказала она, и Зеллман ушел от нее, сияя.
Она поговорила со всеми, со всеми шутила и улыбалась, всех приводила в хорошее расположение духа, но удовольствие, которое она обычно от этого чувствовала, сегодня куда-то исчезло.
Чувство того, что она пропустила что-то очень важное и потом ей придется об этом пожалеть, постепенно угасало в ней, а к вечеру исчезло совсем.
