– Я… хочу, чтобы ты пошел со мной домой, – умоляюще сказал Вадим. – И я все расскажу тебе.
Лицо Руслана исказила гримаса.
– Извини, Вадик, но твоя квартира не располагает к уютной компании, – не стал лукавить Рус. – К тому же у меня много дел. Как-нибудь в другой раз.
Он развернулся и быстрым шагом пошел по дорожке, ведущей к центральному входу. Вадим дернулся было последовать за ним, но резкий окрик бдительного охранника – и он замер в нерешительности. Однако и сдаваться не намеревался – пытаясь поспеть за Русланом, он мелко засеменил вдоль высокого забора.
– Постой, Рус, пожалуйста. Я… не все рассказал тебе, – задыхаясь и кашляя, выдавил из себя он, и Руслан остановился. С неба упали первые крупные капли. Где-то вдалеке пророкотал раскат грома.
– Говори здесь, домой к тебе я не пойду. Ну же, я слушаю, – раздраженно поторопил Рус.
– Моя дочь… она жива, – Вадим говорил скороговоркой, будто Руслан не дослушает его до конца и уйдет в гостиницу. – Он жива, но и человеком ее назвать нельзя.
Услышав последнюю фразу, Руслан окончательно убедился, что Вадим сошел с ума.
– Что значит – «нельзя назвать человеком»? – полупрезрительно-полунастороженно спросил он. – Что ты имеешь в виду?
– Олеся… – сказал Вадим, и слезы заструились по его рыхлому лицу.
– Что – Олеся?! Ты можешь толком сказать, что происходит?!! – вышел из себя Руслан. Внезапно лицо Вадима изменилось – из униженно-плаксивого оно превратилось в жестокую маску с опасно вспыхнувшими глазами. Он с удивительной быстротой просунул руки сквозь прутья забора и вцепился в Руслана.
– Послушай меня, наконец, ублюдок расфуфыренный. Я неспроста звонил тебе, потому что боялся, что с тобой происходит то же самое. Но ты как огурчик, и я не стал тебе рассказывать всего вчера.
– От… пусти, – хрипло выговорил Руслан, пытаясь вырваться из объятий Вадима, но тот держал его мертвой хваткой.
– Ты будешь слушать меня? – рявкнул Вадим.
– Да, черт бы тебя подрал! – заорал Руслан, и его крик слился с оглушающим раскатом грома. Из будки выглянул охранник и встревоженно смотрел на странную пару, которая общалась через решетку столь своеобразным способом.
– Моя семья не сгорела, я соврал тебе. Но лучше бы она сгорела, клянусь, – свистящим голосом начал говорить Вадим. – С Олесей стало происходить что-то нехорошее сразу после того, как я вернулся из Горячего Ключа, когда был в том доме, помнишь? Ей становилось хуже с каждым днем. Она начала грызть ногти, жаловалась, что они чешутся, те чернели, а потом просто отваливались.
Внезапно на них обрушился целый ливень, ледяные капли с силой замолотили по незащищенным участкам кожи.
– Они просто отваливались. Мы перестали выпускать ее на улицу. Она говорила, что у нее ничего не болело, только все чесалось… Затем она стала лысеть. Мы с женой были в шоке и не могли понять, что происходит. Олесю положили в больницу, но никто не мог определить причину. К тому времени, пока ей делали долбаные анализы, у нее полностью выпали зубы. Но на этом все не закончилось, Рус…
Голос Вадима потонул в новом, куда более громком раскате грома, и некоторое время он просто беззвучно шевелил губами, не сводя с насмерть перепуганного Руслана своих жгучих глаз.
– … на кухне. Я уже не верил врачам. К кому только не обращались, все бесполезно… Ее руки и ноги истончались с каждым днем, как тает сосулька на солнце – сначала пальцы, слипаясь в какой-то отросток, они постепенно превращались в бесцветные нити, потом просто исчезли, затем сами руки и ноги. Ее бедные ножки… Они становились тоньше и меньше, словно усыхали, понимаешь? А потом просто исчезли. Ты слушаешь меня, Рус?!
Да, Руслан слушал, не в силах даже пошевелиться от ужаса. Под ногами Вадима образовались глубокие лужи, но он словно не замечал холодной воды и даже перестал переминаться.
– Ее шея стала длинной, и тело тоже вытянулось, как кокон. Она перестала говорить – язык тоже отвалился. Зато потом вылезли новые зубы – острые, кривые, как у щуки. Сечешь, Рус? Она превратилась в гигантскую гусеницу или червя! Только тело у нее стало дряблым, мешковатым. Я никому этого не рассказывал. Я никого не пускаю к ней. Ее глаза сместились на голову, а на лице, если это, конечно, можно назвать лицом, остался только рот, вернее, пасть. А вчера у нее провалился нос. Чтобы она не сбежала, я посадил ее на цепь. Тогда я тебе сказал, что это собака, но это была моя дочь…
– Я не верю тебе, – с трудом проговорил Рус.
– Я не договорил!! – завизжал Вадим. – Ты обещал выслушать! Не веришь? Пошли со мной, трус! Слабо?!
Руслан в ужасе смотрел на трясущееся за железным забором существо.
– Она убила Андрюшку, нашего сына, – шептал Вадим, раскачиваясь взад-вперед как в трансе. – Загрызла до смерти, объела все лицо. У нас тогда действительно была собака, овчарка. Я убил ее, вымазал морду кровью Андрея и вызвал милицию. Те поверили, что это она загрызла моего сына. А Олесю я спрятал на балконе. Ты понимаешь? Ей было нужно мясо! Сырое мясо!
Этого Руслан уже вынести не мог.
– Shut up![10] Ты псих!! – закричал он, пятясь назад. Вадим снова ухватился за него. Пытаясь освободиться от хватки, Руслан несколько раз сильно дернулся назад, и Вадим по инерции впечатался лбом в металлические прутья забора. Он охнул, но скорее от удивления, чем от боли, и пальцы разжались, выпуская Руслана на свободу. Вадим бессильно опустился прямо в лужу, лоб был в крови, которую непрекращающийся ливень быстро обесцвечивал.
– Если ты еще раз появишься, я позвоню в полицию! – крикнул Руслан, переводя дыхание. К нему уже несся охранник, но Руслан знаком дал понять, что ситуация под контролем. Пока под контролем.
– Я боюсь, что скоро все вскроется, – сипло произнес Вадим и зарыдал. Он рыдал, обхватив виски руками. – Сначала я кормил ее бродячими кошками и собаками. Но дело зашло слишком далеко. Она умрет без мяса. А в тюрьме я не проживу и дня. Слышишь?
Руслан провел рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями. Может, действительно стоит вызвать полицейского, то есть, тьфу, милиционера?! Он ведь не отвяжется от него, это очевидно.
– Рус, ее нужно найти. Ингу. Мы совершили грех, и время расплаты пришло, – голос у Вадима был плавающий, словно внутри его кто-то беспорядочно регулировал настройки. – Свяжись с Клепой, найди ее…
Он что-то еще сказал, но Руслан уже не слышал – он повернулся и побежал к спасительным ступенькам гостиницы.
Охранник что-то зло прокричал Вадиму, сидящему в холодной луже. Только когда он достал дубинку и угрожающе замахнулся, тот медленно поднялся на ноги и, спотыкаясь, побрел прочь, и скоро его сгорбленная фигура скрылась в серой пелене.
* * *
Сон не шел. Руслан выпил снотворное, поприседал, сделал кое-какие дыхательные упражнения, способствующие релаксации, но все без толку. Как только он закрывал глаза, в голову снова и снова лезли мысли о последней встрече с Вадимом, его горящие безумством глаза и этот бред про дочь.
Как он сказал? Отвалились руки и ноги? Чушь собачья! Bull shit[11] – вот как это называется! Бред сумасшедшего, нонсенс, белиберда, дырка от жопы! Олеся превратилась в червяка? Да он сам сошел с ума, позволяя Вадиму лить себе в уши эту ахинею!
Он ворочался на кровати, беззвучно шевеля губами. Скорее бы домой! Но до вылета в США еще три дня.
(…держу ее на кухне… посадил на цепь…)
Он уснул почти под утро, и буквально за несколько секунд до пробуждения ему приснился сон. Словно к нему в номер вместо горничной притащился Вадим, на нем был окровавленный фартук, как у мясника, и здоровенный тесак в руке. Шамкая, он рассказывает, что у него закончились запасы и он просит пойти к нему домой. Руслан отнекивается, но Вадим настойчив, он загадочно ухмыляется беззубым ртом с розовыми, как у младенца, деснами. От запачканного кровью фартука несет бойней, Руслан пытается бежать, но спотыкается и падает, слыша позади учащенное дыхание Вадима, вокруг все темнеет, и он начинает кричать.
Проснувшись, он прошлепал в ванную и взглянул в зеркало. Отвратительно. Опухшая, небритая, с темными кругами под глазами. Мистер, с таким face[12] не то что идти на семинар, стыдно даже на улицу выйти.
Без особого удовольствия выпив крепкого кофе, Руслан уже точно знал – на семинар он сегодня не пойдет. Но и в бар он не спешил. История Вадима занозой засела глубоко в его мозгу.
После завтрака он позвонил Жене. Она была дома и несказанно обрадовалась, услышав его голос.
– Мы очень скучаем с Кристи, – сказала она, когда они обменялись «пуськи-мапуськи, я тебя люблю, я тоже…» – Что тебе приготовить к приезду?
– Что-нибудь. Полагаюсь на твой вкус, – глядя на свое отражение в зеркале, сказал Руслан. Он высунул язык и подмигнул. Как ни странно, это его развеселило.
– У тебя все нормально? – спросила Женя, и Рус уловил в ее голосе нотки беспокойства.
