Из дома выбирались молча. Васек с плакатом впереди, за ним – Киря. Он все оглядывался, ища собак. Куда они испарились? Если бросались на Кирю в доме – значит, считают эту территорию своей. Тогда они должны быть где-то поблизости, просто зашухарились где-нибудь в огороде.
Находка, книга или тетрадь, топорщила куртку. Киря достал на ходу, развернул ветошь…
– Что это за гроб? У моей бабушки такой!
– Там нашел… – Васек с любопытством наклонился над находкой, да Кире и самому было интересно, он таких не встречал. В руках он держал здоровенный старый ноутбук с клубком проводов и блоком питания.
– Сдох небось от сырости! – Авторитетно заявил Васек. – Аккумулятор точно окислился, сам подумай!
– А вдруг нет? Может, железо еще продать можно.
– Да кому нужен этот антиквариат!
Васек, скорее всего, был прав, но Киря поспешно затолкал ноутбук за пазуху.
– Переберу дома, – с вызовом сказал он. – Все равно делать нечего.
Глава II. Дневник американского шпиона
Все-таки здорово идти вечером с фонарем по темной улице, где все давно тебе знакомо. Неосвещенные дома чернеют в темноте, одинаковые на посторонний взгляд, а ты по силуэту, по запаху, по голосу цепной собаки узнаешь, где чей.
Дом физички Ринпалны самый маленький в деревне и самый шумный. У нее трое детей и собак столько же, днем и ночью шум, лай. Электричества нет, а в окнах иллюминация как на праздник – свечи. Во дворе громыхают на ветру вертушки из пластиковых бутылок, а вот еще и ветряные колокольчики повесили…
Дом школьного завхоза Коляна, напротив, велик и угрюм, как спящий медведь. Только в окне сараюхи – золотое пятнышко свечи.
У Васьки три старших брата, так у него не двор, а гараж: «Волга» целая, «Волга» наполовину разобранная, мотоциклов препарированных и на ходу несчитано. Васькин дом пахнет пирогами на всю улицу, и белая кошка патрулирует периметр, шипя на прохожих как сторожевая.
А Кирин дом самый обычный. Просто дом. Он выглядит так, как положено Кириному дому: крыльцо, терраса, вишня под окнами. Из-за веток за стеклом блестит огонек свечи: отец сидит в своем кресле, читает газету. Рядом еще одна фигура: мать с кроссвордом, и силуэт кота торчит на подоконнике.
Звякнула цепь, из будки вылез Пират, зевая и потягиваясь. Вильнул хвостом. Киря выпустил его на ночь и пошел в дом.
Родители со своими газетами-кроссвордами ломали глаза с одной свечой. Киря достал вторую, зажег, стало светлее. Мать кивнула, типа, «спасибо», но все-таки поворчала:
– Зря свечи разбазариваешь. Мало осталось.
– В магазинах их уже нет, – поддержал отец. – Все смели. И батарейки, и свечи. А это безобразие еще неизвестно сколько продлится, – он кивнул за окно на слепой фонарный столб и уткнулся в свою газету.
– Да ладно вам!.. – Киря припрятал за спину трофейный ноутбук и попятился из комнаты.
Дома было тепло, хоть в трусах ходи: мать опять кипятила белье на печке. Киря завернул на кухню, сцапал котлету со сковородки и полез к себе на чердак. У него там и комната, и мастерская, и кабинет, и склад боеприпасов: отцовская винтовка без патронов, самодельные ножи с резными ручками и куча петард, о которых никто не знает. На столе бардак, Киря смахнул его на диван: хорошо, когда все рядом! Свечей, правда, осталось мало, а батарейки пока есть. Киря подвесил над столом карманный фонарь как лампочку и занялся ноутом.
Из клавиатуры вытряхнулась тонна крошек: белый хлеб, черный, крупинки соли… Вот так сидел человек, запертый в темном подполе, пялился в ноут и ел как все. Как будто все в порядке.
– Может, он фээсбэшник был! – Киря сказал это громко и вслух, как будто себя подбадривал. – А детский плакатик – для прикрытия. Или шпион американский! Прятался такой у бабушки в подполе, гамбургеры свои жевал. А потом разъелся до двух центнеров, пробил с размаху дыру в полу и ушел, только и видели! А технику забыл второпях. Или оставил сообщнику, но тот почему-то не пришел…
Эта идея понравилась Кире, он перебирал ноут и в красках представлял, что такого секретного и важного там найдет, когда наконец дадут электричество и можно будет пошарить в шпионских файликах!
Техника сохранилась на удивление хорошо. Ничего не окислилось в сыром подполе, ничего не отошло, а то Киря уже воображал, как будет нагревать паяльник в печке. Нет, не придется, и слава богу. Он только разобрал ноутбук, сдул крошки, протер куллер и собрал обратно. Включить бы скорее…
Электричество врубали обычно по вечерам, часиков в семь-восемь. Киря воткнул ноут в розетку и стал ждать. Погасил фонарик, чтобы не тратить батарейки. Где же ты, электричество, явись!
За окном вспыхнул уличный фонарь, на столе замигала невыключенная лампа. Старый ноут оживал. Он заводился с непривычным шумом и даже скрипом (плохо почистил куллер), а Киря от нетерпения приплясывал у стола:
– Давай уже врубайся!
Ноут грузился очень долго. На обои американский шпион поставил знакомый деревенский пейзаж: школа – его, Кирина, школа. Деревянная, одноэтажная, не похожая на городские. Вишни во дворе совсем маленькие, прутики еще. А на фоне школы – физичка Ринпална, только молодая, и три пацана – Кирины ровесники. Ринпална стоит чуть в стороне и как будто их за что-то отчитывает, лицо у нее недовольное. А эти ржут! На дворе весна, травка из грязи пробивается, вишни-прутики выпускают первые листья. Вот тебе и американский шпион!
Киря защелкал мышкой по папкам: игрушки, музыка, рефераты… Ноут точно принадлежал школьнику, возможно, даже кому-то из этих, с фотографии, – и чего Киря навоображал! Жил себе парень. Был у парня ноут, потом он его спрятал в подполе и плакатиком замаскировал. Зачем? А зачем у Кири за стеллажом тайничок с петардами? Чтобы мать не нашла. Значит, в ноуте что-то такое есть…
Текстовых файлов было мало, и все контрольные-рефераты. Но если бы, например, Киря что-то прятал, он бы назвал попротивнее и поскучнее, например «Реферат о ленточных червях», – кто ж по доброй воле полезет такое читать? Киря полез. Файл о ленточных червях был действительно про червей. И даже «Реферат по физике» не обманул. А вот вордовский файл с названием «Лес» оказался странным. Парень – хозяин ноута, то ли вел дневник, то ли пробовал себя в роли писателя.
* * *
Иногда мне кажется, что ничего на самом деле не было, просто я сбрендил, и мне мерещится всякая чушь. Но я прекрасно отдаю себе отчет в происходящем и понимаю, как дошел до жизни такой. Я помню день и час, когда все началось, только боюсь, не сумею описать тот день, когда все это закончится.
Это было в начале мая, когда снег уже сошел, а лужи еще не высохли. На майские праздники Ирина-физичка потащила наш класс в трехдневный поход, обещая показать аномальную зону. Лично я не верил в это, а Толстый с Ломом вообще смеялись. На аномальную зону купились только девчонки: они всю дорогу перешептывались и травили страшные истории, одна другой глупее. Про медведя-людоеда, который якобы жил прежде в нашем лесу. Говорили, убил кучу народу, а потом их всех нашли заваленными упавшими деревьями. Прямо в одном месте. Медведь же любит мясо с душком и сразу не ест: положит куда-нибудь и ждет, пока не запахнет.
