Но он не для того желал поймать беглую журналистку, чтобы как-то исправить случившееся и уберечь свою должность, не затем, чтобы уберечь голову от удара «сверху». Нет, тут было другое…
— По подсчетам, — он не стал уточнять, кто именно и как вел эти «подсчеты». Стоявшие в ряду и так прекрасно знали, что нескольким бойцам еще ночью был отдан приказ пересчитать останки зараженных, потери среди солдат и научных сотрудников. Не один магазин опустел, когда велся профилактический отстрел по уже бездвижным телам.
— По подсчетам, бежать удалось одному «пациенту», — продолжал чеканить слова капитан. — Эта баба, из новеньких. С ней мужик — ее хахаль, наверно. Не так уж и важно. Важно то, что эта гнида пристрелила несколько наших солдат! Порезал ножом одного из дежурных на воротах! Второго вырубил, как ребенка!..
И об этом стоящие перед ним парни тоже, конечно, знали. Вообще, Максим Иваныч, хоть и не видел сам нежданного спасителя журналистки, но проделанная тем работа вызывала у него чувство, похожее на уважение. Рассказы бойцов рисовали ясную как день картину: дело предстояло иметь не с любителем, а с профессионалом. Парень грамотно воспользовался эффектом неожиданности и сумел не растеряться в такой ситуации, когда даже более подготовленные к таким случаям контрактники не знали что делать. Стремительная атака — и столь же быстрое отступление. Налицо почерк человека, имеющего опыт участия в спецоперациях, — а таких людей Максим Иваныч почитал едва ли не за своих коллег.
Что ж, тем интереснее будет встретиться с ним в бою лично.
— Также погибли Померанцев и другие ученые. А это значит, что мы остались сами по себе, — продолжил он. — Научная база фактически прекратила свое существование, и с этого момента я объявляю на всей территории чрезвычайное положение. Мы — солдаты. И теперь мы — на войне, если кто-то еще не понял.
О чем его слушатели не знали — так это о смерти Арсения и о том, что двух оставшихся помощников доктора капитан пристрелил лично. Меньше всего ему хотелось, чтобы в военной операции под его руководством участвовали «люди науки». Тем более, что он прекрасно представлял себе, какой хай они бы подняли, узнай о безвременной кончине своего начальника-барыги.
Прочих уничтожили пациенты. Невелика потеря, на взгляд Максима Иваныча.
Сейчас все тела были собраны в большую груду во дворе у чадящих останков казармы. Смерть уравняла всех: солдат с зараженными, ученых с солдатами… Несколько человек сгорели в самом здании. Оставалось надеяться, что горели они не живьем… Максим Иваныч мог только строить догадки, отчего возник пожар, хотя, на его взгляд, естественней всего было бы подумать на кого-то из больных, решивших таким образом отомстить своим надсмотрщикам.
Зато капитан точно знал, что надо делать сейчас.
— Итак, бойцы… Слушай мою команду!!! — казалось, самый воздух сотрясся от его хриплого крика. И даже стоявший в ряду последним Петров разом вытянулся весь в струнку.
— Загружаемся по машинам и — вперед за журналисткой и ее трахальщиком! Наш священный долг перед родиной… — и, набрав в грудь по больше утренней свежести вперемежку с гарью от пепелища и вонью от горы умерших, начальник гарнизона закончил:
— НАЙТИ! И УНИЧТОЖИТЬ!
Диана думала о смерти. Какая она? Придет ли, как в сказках, старухой с косой, или же доброй, от всех мучений и терзаний избавляющей бабушкой погладит по голове и в лобик поцелует? Или же не будет ее вовсе, как не будет ни ада, ни рая, а только вечная пустота всосет ее, Дианино, сознание в себя…
Она не мечтала, но мысли сами по себе развивались в этом направлении. Ничто не помогало от них избавиться: ни слипающиеся глаза, ни зуд в пораженных инфекцией частях тела, ни общая усталость ее хоть и молодого, но все же не привыкшего к таким нагрузкам организма. Лишь присутствие рядом Олега еще заставляло переставлять ноги.
Вот уж кому все нипочем! Мужчина мерно вышагивал, изредка останавливаясь, чтобы свериться с приметами — мхом на стволах деревьев, солнцем над их верхушками — и определить дальнейшее направление пути. Хотя тащить ружье и автомат вряд ли было легко, и ступни его тоже наверняка натерлись, особенно после того, как он отдал ей свои носки и продолжал идти в одних ботинках.
А лесу не было видно ни конца, ни краю. Она вспоминала, что от основной трассы, ведущей в город, до территории Лепрозория на своей машине добиралась несколько часов. Значит, чтобы добраться обратно пешком, им понадобятся еще в лучшем случае сутки. Удручающая перспектива. Диана в который раз мысленно прокляла сама себя за неуемное любопытство и стремление выделиться перед редакцией.
Когда-то она думала, что за счет пары-тройки по-настоящему сенсационных материалов сможет прославиться не то что в городе, а и в стране целом. Теперь впору было богу молиться, чтобы о них с Олегом вообще хоть кто-нибудь что-то еще узнал.
Олег опять убежал вперед метров на двадцать. Встал у большой сосны, оглянулся на Диану. Лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь ветви, осветили лицо мужчины. В его глазах была жалость…
— Хватит, — сказал он. — Давай остановимся, отдохнем полчасика.
«Отдохну я. Тебе-то отдых вряд ли нужен», — хотела поправить его Диана, но не стала этого делать. К чему тратить силы на бессмысленное жонглирование словами? Она просто подошла и села прямо на хвою и мох, с таким наслаждением, будто между могучими выпирающими из земли корнями оказалось спрятано удобное и мягкое кресло. Персонально для журналистки, уставшей как собака.
— Есть хочешь. И пить. — Это был не вопрос, а констатация факта. Диана прикрыла веки и медленно покачала головой:
— Больше спать хочется. Знаешь, чтобы дома, в кровати, на перинах с кучей подушек, под теплым одеялом…
— …и чтобы все постельное белье было розовое, как крем! — усмехнулся Олег.
— Точно! — Диана встряхнулась, отгоняя непрошенные видения и, чтобы отвлечь проваливающееся в сон сознание, спросила:
— А что делать-то будем, если… когда дойдем до города?
Олег бросил поклажу, присел рядышком с ней. Услужливо подставил могучее плечо под ее отяжелевшую голову. После долгой паузы ответил:
— Первым делом в больницу тебя определим. Лечится эта зараза или не лечится, пускай врачи решают. Я тоже лягу, но сначала — в газету твою сообщу обо всем. И по другим каналам информацию дам. Прикроют проект, как пить дать. Нас вылечат, еще и компенсацию государство глядишь выплатит. Хотя, зная наше государство…
Он замолчал. Главное сейчас — добраться до города. А там уже — по ситуации надо будет смотреть, как быть дальше.
