Стоп-стоп, я было дернулась в сторону, кто он такой?
– Лисенок, ты меня слушаешь? – он склонился к самому моему лицу, его глаза были близко-близко, и его голос…
Лисенок… Глеб никогда не звал меня так. Лисенок, котенок, зайчонок, заяц, зая… Ненавистная кличка. Я вспомнила! Зима, конец декабря, мы стоим на школьном крыльце, и мой бывший парень объясняет мне насчет того, что у него появилась другая девчонка. Мы собирались вместе встречать Новый год, а накануне он меня бросил. Он называл меня заей, и меня, и ее, ту, другую девочку, и, наверно, вообще всех последующих.
Как же я страдала тогда! А ведь он мне даже не так чтобы очень нравился. Это из-за него мы с Дашкой вынуждены были поехать на Новый год в деревню к моим бабушкам и благодаря ему же мы познакомились там с Глебом и Олегом. Выходит, мой бывший «заяц» не такой уж плохой, если разобраться.
Но и это не важно.
– Лисенок, – тот, кто казался мне Глебом, снова позвал.
– Ты не Глеб, – выпалила я.
Он ухмыльнулся:
– Ну прекрати!
И сразу перестал быть на него похожим.
– Ты вообще не человек, и все вы здесь не настоящие. – Если сказать, что мне не было страшно, неправда, мне было очень страшно, ужасно! В голове мутилось и колени подгибались.
Господи, помоги, Господи, помилуй! Господи, помилуй!
Парень, игравший роль Глеба, съежился, он определенно стал меньше ростом, ссутулился, нет, скорее его сплющило, какой же он Глеб! Это какой-то карлик, с одутловатым рыльцем, пузатый, кривоногий и старый!
А из-за угла повалили его родственники! Вот это цирк с зоопарком, паноптикум уродов. Как я могла принимать их за людей? Меня окружали монстры всех мастей, вислоухие, пятнистые рыла, многорогие, многоглазые, клыкастые; о том, что они могли выглядеть как люди, напоминала лишь напяленная кое-как одежда. Бородавчатые суставчатые лапы, клочья неопрятной шерсти, зеленоватая щетина, ядовитая слизь, истекающая из раззявленных пастей. Он лаяли, завывали, верещали, кукарекали, рычали, вопили, гыкали, хрипели, подпрыгивали, толкались, кусали и грызли друг друга. Хорошенькие родственнички!
Я зажмурилась и заверещала так, что у самой заложило уши.
Бабушка Клавдия появилась на мгновение: «Чтоб не морочили тебя, как спать ложишься, крести постель и говори так: «Огради мя, Господи, силою Честнаго и Животворящего Твоего Креста, и сохрани мя от всякого зла!» Нечистые Креста переносить не могут, вмиг весь морок рассеется».
Как я могла забыть!
Перекрестилась трижды и громко повторила слова молитвы.
Открыла глаза. Безобразные рыла, подступавшие ко мне со всех сторон, отпрянули, завывая и взбрыкивая. Вокруг образовалось пустое пространство. В самой гуще топочущего дикого стада подпрыгивала от нетерпения холеная свинья в свадебном наряде, даже фата между ушей болталась. Она растолкала рылом и копытами сородичей и бросилась прямо к снулому горбатому карлику, скорчившемуся у моих ног. Гикнув, он вскочил ей на спину, ударил пятками, захохотал злобно, глянул на меня, вращая дикими глазищами. Свинья взвизгнула и гарцуя понеслась вперед, увлекая за собой дикое стадо.
Сгинула бесовская свадьба, как не было.
Я стояла одна на пыльной площади.
– А хочешь, сейчас пойдет дождь? – внезапно спросил вихрастый белобрысый мальчишка, босоногий, загорелый, лицо в веснушках.
Я рассмеялась и кивнула.
И… Откуда ни возьмись набежала стремительная тучка, закрыла солнце, зависла у нас над головами и пролилась коротким ливнем, тяжелые водяные капли застывали пыльными шариками на иссохшейся земле, солнце обнимало тучку лучами, играло солнечными зайцами на мокрой листве, заглядывало в лужи на дороге, отражалось от глянцевых крыш.
Коротким и сильным ливнем накрыло все вокруг.
– Ну как? – крикнул он.
– Здорово!
И туча иссякла. Выдохлась. Куски белой ваты – все, что осталось от внезапного ливня, – быстро растаяли на безупречной синеве неба.
Мальчишка посмотрел на меня, словно ждал чего-то.
– Вообще-то, мы с другом иногда зарабатываем этим делом, – признался он.
– Чем? – не поняла я.
– Ну, дождь вызываем на огороды, если засуха. – Он говорил вполне серьезно. Но я все-таки рассмеялась:
– Ладно тебе! Тоже еще – маг-недоучка.
Он стоял совсем рядом, его выгоревшие на летнем солнце, давно не стриженные волосы казались почти белыми, старенькая футболка и шорты, в разводах от дождевых капель, босые ступни – да уж, в волшебники, на мой взгляд, он не годился. Мальчишка не обиделся, только плечами пожал.
– И вообще, – наставительно заявила я, – за чудеса деньги брать нельзя. Даром досталось, даром и отдавайте.
Он смущенно почесал в затылке.
– И все-таки, – я прищурилась, – как ты это сделал? Приметы знаешь?
– Ага, приметы, я еще автобус могу вызвать, тоже по приметам. – Мальчишка вышел на пустую дорогу, встал, скрестив руки на груди, замер. Автобус выплыл из туманного марева над асфальтом и подкатил к остановке.
Я недоверчиво покосилась на маленького волшебника, потом на распахнувшиеся двери и, наконец, на табличку с расписанием.
Украдкой посмотрела на часы. Так я и думала, обманщик хорошо знает, когда приходят автобусы. А я-то, дурочка, почти поверила!
– Спасибо! – Я махнула ему рукой из окна.
– Увидимся! – Он стоял, смотрел вслед отъезжающему автобусу и махал рукой.
Пятый час!
Вскочила резко, оглянулась – моя комната! И со стоном опрокинулась на подушку.
Какое облегчение, это всего лишь сон!
Сон?!
Схватила телефон. А Глеб? Дашка? Олег? Они где?
Длинные гудки, ну пожалуйста, возьми трубку!
– Лис? – сонный, такой знакомый, такой родной голос… – Что-то случилось?
– Глеб, это ты? – осторожно переспросила я.
– Лис, у тебя все в порядке? Ты кого ожидала услышать? – Глеб немного охрип со сна. Но это точно его голос!
– Глеб, прости, пожалуйста, мне просто кошмар приснился, кошмарный кошмар, о нас с тобой, точнее не о нас, в общем, меня опять морочила нечистая сила.
– Лис, сегодня ночь такая, нельзя спать, – напомнил он.
– Какая? – спохватилась я. – Назови сегодняшнее число!
– О, по-моему, тебя там не по-детски колбасит, – заметил Глеб. – Седьмое июля.
– И ничего смешного. – Я уже готова была расстроиться. – Как седьмое? В смысле… Я совсем потерялась во времени. Глеб, я думала уже август…
– Послушай, у тебя реально что-то случилось, – в его голосе послышалось беспокойство, неподдельное, участливое, он за меня волновался, и это было так приятно!
– Глеб, я так соскучилась, – и хлюпнула носом от избытка чувств.
– Я могу приехать, прямо сейчас.
