– По радио сказали, нынче ночью Гринвилл Милтон покончил с собой. Хочешь знать мое Мнение?
– Да, прошу вас.
– Это ловушка, к гадалке не ходи. У Стюарта Хэтча есть враги, которых ничто не остановит, чтобы выставить его в дурном свете.
– Миссис Хэтч, наверное, сейчас испытывает муки ада, – вступила Нетти. – Такая милая женщина, правда, Нэд?
– В своем роде.
Мэй разложила яичницу и куриную печенку по тарелкам, а Нетти вынула из духовки укутанный в фольгу сверток с беконом. Кларк подтолкнул свою опустевшую чашку к центру стола:
– Оставить миссис Хэтч с носом. Вот что было конечной целью.
– А его – с женой и ребенком, – вставила Мэй.
– Его жена и ребенок должны получить около десяти-двенадцати миллионов из семейного траста, – сообщил я.
– Значит, у них будет крыша над головой. – Мэй вздохнула. – Что ж, я довольна.
– А я доволен тем, что крыша есть над головой у вас, – сказал я. – Когда Стюарт Хэтч услышал о самоубийстве Милтона, он рассказал семейному адвокату, Паркеру Гиллеспи, о своем дяде Кордуэйнере, так что можете больше не волноваться об этом.
Нетти и Мэй с преувеличенным усердием занялись печенкой.
– Сегодня все узнают, что он был Эдвардом Райнхартом, – продолжил я.
Мэй съежилась на стуле и возвела очи к небу:
– Господи, гора с плеч. Может, едок из меня неважный, но я обожаю поболтать и тишину переношу с трудом.
– Что ты несешь? – проворчал Кларк.
– Мистер Хэтч снял с нас обет молчания, – сказала Нетти. – А вот благодарить за это, похоже, надо нашего мальчика. Ты так помог нам, сынок, спасибо тебе от нас всех.
– Присоединяюсь, – подал голос Кларк. – Хотя лично мне жаль, что мистеру Хэтчу светит тюрьма. Он был по-царски щедр.
– Стюарт Хэтч отваливал вам немалые деньги, чтобы вы помалкивали о его дяде. Потому-то вы и не могли ничего сообщить мне об Эдварде Райнхарте.
– Понимаешь, сынок, – вздохнула Нетти, – мы не могли помочь, но мы знаем об Эдварде Райнхарте гораздо больше, чем твоя мама.
– Потому что он был очень похож на вашего отца.
– Сходство было поразительным, – сказала Мэй. – А мы не могли сказать ей всей правды. О таких вещах с молодой чистой девушкой не говорят.
– Могу себе представить, – рассмеялся я, – насколько трудно вам было намекнуть Стар, что ее ухажер являлся незаконным сыном вашего отца. Об этом, наверное, можно было сказать только напрямую. Но как, как вы узнали, что это был Кордуэйнер?
– Ну, это все Джой, – сказала Мэй. – Ты же знаешь, она все сидит сиднем у своего окошка. Как-то раз вечером Джой звонит и говорит: «Мэй, я только что видела, как этот шалопай Кордуэйнер Хэтч как ни в чем не бывало прошел в дом нашей сестренки, а на руке у него повисла Стар». Тогда в первый и последний раз Стар приводила его к нам – знакомить со своей семьей. Я накинула свое лучшее пальто и шляпку и со всех ног бросилась через улицу. Только они ушли, я позвонила Джой и сказала: «Джой, а ведь этот молодой человек, похоже, свалился с нашего семейного древа, однако зовут его не Кордуэйнер Хэтч». А сестра мне в ответ: «Солнышко, ты глубоко заблуждаешься. Он наверняка живет под другим именем в связи с тем, что у него скандальная репутация».
– Откуда Джой могла знать, что это Кордуэйнер? – спросил я.
– Джой полных три месяца проработала у них в доме, – рассказала Нетти. – Ей тогда было восемнадцать. Понимаешь, то было время Депрессии, и хотя в тот период мы, в общем-то, не особо нуждались, поскольку продали землю за городом, но это было единственным способом получить работу. Карпентер Хэтч поместил объявление, что ищет девушку с хорошим характером, желающую заниматься работой по дому, и Джой прошла собеседование. Заявила, что хочет уйти из дому, можешь себе представить? Взглянуть на нее сейчас – не поверишь, что такое могло быть.
– И Карпентер Хэтч нанял ее? – спросил я. – Он не знал, кто она?
– Я так думаю, ему очень по душе была мысль о том, что девочка Данстэнов будет менять ему постельное белье и мыть туалет. Джой приступила к работе в конце октября. Кордуэйнер тогда учился в школе-интернате. Видишь ли, родители были вынуждены отправить его туда. – Нетти покивала, живописно имитируя полное сочувствие и сожаление. – В один прекрасный день, наводя порядок в ящиках комода миссис Хэтч, Джой наткнулась на фотографии, которые хозяйка хранила подальше от посторонних глаз. Она заметила сходство между мальчиком и нашим покойным отцом. Это произошло незадолго до того, как ее рассчитали.
– Хэтч уволил ее за то, что она что-то сказала? – И тут до меня дошло, что рассказала мне Нетти. – Нет, Джой не наводила порядок в ящиках миссис Хэтч, а перераспределяла их содержимое. Она была сорокой, как Куинни и Мэй.
– Хотя до нас ей было далеко, – проворчала Мэй. – В общем, как бы то ни было, миссис Хэтч ничего доказать не удалось, но подозрения пали на нее, и – прощай, работа.
– Джой рассказала вам, что видела, и вы запомнили это на всю жизнь. Когда вы вели те «полезные дискуссии» со Стюартом Хэтчем?
– Когда, Кларк? – спросила Нетти.
– Году в восемьдесят четвертом или восемьдесят пятом. В Овальном кабинете сидел тогда мистер Рейган. Как тогда говорили, то было утро Америки.
– Полагаю, вы истратили деньги, которые Карпентер Хэтч заплатил за дом и землю на Нью-Провиденс-роуд?
– Кларк кучу денег потратил на клюкву, – сказала Нетти.
Кларк проинформировал меня о том, что клюква – продукт, необычайно полезный во многих отношениях. Ее сок, приятный на вкус и полезный для здоровья, раньше добавляли в несколько видов коктейлей. А приготовленный из клюквы соус ставили на стол чуть ли не в каждой семье по всей стране, особенно в День благодарения. В его оде добродетельной клюкве звучала нотка печали.
– К сожалению, – дополнила Нетти, – клюква не сделала из нас миллионеров.
– Человека, с которым я занимался «клюквенным» бизнесом, можно было б назвать нарушителем общественного порядка, – продолжил Кларк. – Хотя по сути своей он был белым и пушистым.
– Итак, у вас состоялся разговор со Стюартом Хэтчем, – напомнил я.
– На тему возможной передачи ему недвижимости, – сказал Кларк.
– И одним из пунктов вашего соглашения был запрет разглашения всего, что вам известно об Эдварде Райнхарте.
– И это, поверь, очень расстраивает нас до сих пор, – покачала головой Нетти. – Появляешься ты, ошарашиваешь нас именем Райнхарта – это был настоящий шок! У нас не было ни шанса, сынок, и мы дали тебе лучший совет, на какой только были способны в нашем положении.
– Вы поразили меня до глубины души. Вы шантажировали Стюарта Хэтча, вытряхивая из него целое состояние.
