Упырей не надо было звать дважды, вассалы крови хорошо изучили своего хозяина. Стремительно проскочив освещенный солнцем участок, черные тени одна за другой втянулись в четыре связанных серебряным шнуром тыквы, гирляндой переброшенных через плечо мастера вампиров.
Галл поправил перевязь, сощурил глаза, начавшие слезиться от яркого утреннего света, и решительной походкой пошел через мост, из упрямства не желая прятать лицо от ненавистного светила. Перед тем как нанести визит старым московским знакомым, следовало уладить дела дома.
Дома у Вахи назревал нешуточный конфликт. Странный «белый мюрид», всю дорогу баюкавший тело учителя на коленях, наотрез отказался хоронить шейха Исмаила на местном кладбище. На вполне резонные увещевания старейшн семьи о необходимости предать труп земле до заката, русский упрямо твердил, что шейх завещал похоронить его в родном селении.
И дело было даже не в том, что селение это находилось в Дагестане, в паре сотен километров по разбитым горным дорогам. При желании можно было поднапрячься и, не жалея денег на взятки ревностно оберегающим блокпосты федералам, доставить тело к родственникам Исмаила.
Но клановый совет единодушно постановил: - хоронить шейха будем у нас, со всем почтением разместим в нашем родовом склепе. И поток паломников, неизбежно пожелающих посетить могилу святого мученика, чудом вызволенного из лап шайтанов, пойдет через наше село.
Ваха отлично понимал старейшин Тейпа: - они заботились не только об общинной прибыли. Гробница святого неизмеримо поднимет авторитет его рода, а репутация на Кавказе важнее денег. Собственная репутация водителя по мере того, как он раз за разом пересказывал историю своего путешествия с «шайтанами Зверя» в кровавый аул, росла как на дрожжах.
Каждый пересказ обрастал все новыми подробностями, придающими Вахе ареол бесстрашного абрека, неубоявшегося поддержать «ужасных демонов на службе Аллаха» в их борьбе с кровососами. Впрочем, некоторые детали своего общения с «ангелом смерти» новоявленный герой предпочел упустить. И ему крайне не хотелось объяснять родне, почему обещание упрямого русского мюрида «попросить Платона перетряхнуть ваше гадючье гнездо», заставило Ваху побелеть.
Представив себе, как именно мог «перетряхнуть» родной аул демон, Ваха испытал приступ мучительных спазмов в животе, вынудивших его стремительно покинуть круг восторженных почитателей. Возмущенные дерзкими словами русского родственники уже готовы были прибегнуть к силе, чтобы отогнать безумца от тела шейха, но не успели.
От гроба, в котором расположили святого, заботливо прикрыв от мух белым покрывалом, начало распространяться фиолетовое свечение. Через секунду оно уже достигло такой силы, что смотреть в сторону покойника стало невозможно.
Вместе со всеми Виктор Сергеевич прикрыл руками глаза, но свет, казалось, проникал внутрь черепной коробки, не оставляя ни единого темного места. Сердцевина свечения начала сгущаться, приобретая нежно-персиковый оттенок, и из нее сгустился знакомый образ. Перед учеником стоял веселый и заметно помолодевший Исмаил-Ага.
Святой, не прекращая ласково улыбаться, нахмурился и строго пожурил мюрида пальцем. Исмаил не проронил ни слова, но Виктор Сергеевич прекрасно понял суть обращенного к нему упрека: - Нельзя, мол, превращать похороны в потасовку. Реши дело миром. - Исмаил Ага довольно улыбнулся, и, на прощанье помахав мюриду рукой, растворился в угасающем сиянии.
Открыв глаза, олигарх обнаружил, что окружившая его толпа чеченов, пребывает в не меньшем ошеломлении, чем он сам. Люди, только что готовые наброситься на него с побоями, растерянно улыбались и отворачивали взгляды, пряча на лице виноватые улыбки. Похоже, что каждый из присутствующих получил от святого старца персональный втык.
Но главное чудо ждало их впереди. Обратив свое внимание на покойного шейха люди обнаружили, что гроб вместо мертвого тела до верху наполнен полевыми цветами, столь любимыми старым Исмаилом. Виктор Сергеевич пришел в себя первым. Обведя присутствующих сияющими от счастья газами, олигах-мюрид сказал то, что, как он думал, хотел передать своим последним чудом его учитель.
– Братья! Аллах любит всех, и всем нам надо любить друг друга, как его детей. Исмаил Ага совершил чудо, чтобы развеять наше безумие, едва не приведшее к вражде. Святой всю жизнь творил мир, не оставил он своего дела и после смерти.
Исмаил-Ага превратил свое тело в цветы, чтобы каждый из нас мог выразить ему свое уважение. Цветы – это символ скоротечности земной радости и неизбежности увядания и смерти. Смерти несущей в себе семена новой жизни. Святой при жизни любил говорить – цветы угодны Аллаху. Надо разделить их на две равные части: - одну похороним здесь, вторую – предадим земле на Родине шейха.
Прошло больше двух недель с момента его возвращения в столицу, а Виктор Сергеевич все не мог найти себе места. Годами устоявшийся мир рухнул, разлетевшись вдребезги, как хрустальная ваза, и, как ни старался олигарх, осколки никак не желали складываться в привычную картину.
Дело было не только в том, что он потерял свою семью и пережил унижения и ужас плена. В прежнем мире преуспевающего бизнесмена не было места для сверхъестественного. Виктор Сергеевич, в отличие от большинства его коллег, никогда не увлекался оккультизмом и не держал «рядом с телом» прикормленных попов, пытаясь денежными подачками купить отпущение грехов.
Моталин строил свою жизнь, опираясь на законы физики и глубокое интуитивное понимание межчеловеческих взаимоотношений. Посмертное воздаяние или награда не были стимулом для его действий. А чудеса и сверхъестественные явления олигарх всегда относил либо к еще необъясненным наукой явлениям, либо к последствиям склонности людской толпы к массовой истерии.
А сейчас сверхъестественное не просто заглянуло к нему в окно, оно выбило дверь в доме, выкинув хозяина на бесконечные просторы трансфизического. И теперь Виктор Сергеевич уже не мог заставить себя забыть открывшиеся ему чудеса. Хотел, отчаянно пытался, но не мог.
Как назло, мир будто ополчился, противодействуя его попыткам. По ночам олигарху снились цветные сны, наполненные полетами в фантастических мирах, сияющими ангелами и красноглазыми демонами, а днем одолевали звонками служители всевозможных церковных конфессий.
С сектантами и самопальными пророками было просто: - охране были даны конкретные указания вежливо, но неуклонно выпроваживать гостей вон. А вот с официальными церковными властями так поступить было нельзя. В современной России правительство, спецслужбы и церковь срослись, образуя единый, взаимозависимый организм.
