— Представляю. Я говорю «нет». Никакого возвращения в Грин-Ривер. Никакой веревки. Никакой машины. Это противоречит правилам игры.
— Да какая к черту игра! — закричал Ларри. — Ты же умрешь здесь!
— А вы почти наверняка умрете в Неваде. А теперь идите, продолжайте путь. Еще часа четыре будет светло. Нет никакой необходимости терять их.
— Мы не собираемся оставлять тебя одного, — возразил Ларри.
— Извини, но вам придется. Я приказываю вам.
— Нет. Теперь я здесь командую. Матушка сказала, если с тобой что-то случится.
— … то вы пойдете дальше.
— Нет. Нет. — Ларри повернулся к Глену и Ральфу, как бы ища у них поддержки. Они встревоженно смотрели на него. Кин сидел рядом и наблюдал за четырьмя мужчинами, аккуратно обвив хвостом лапы.
— Послушай меня, Ларри, — как можно убедительнее сказал Стью. — Весь этот поход основывается на том, что старенькая леди знала, о чем говорит. А если ты начнешь уклоняться, то все разрушишь.
— Да, это правильно. — Ральф закряхтел.
— Нет, не правильно, — крикнул Ларри, яростно подражая оклахомскому акценту Ральфа. — Падение Стюарта не было волей Господа, это также не было и делом темного человека. Это просто сель, сель Я не оставлю тебя, Стью. Больше я не стану бросать людей в беде.
— Мы вынуждены оставить его, — спокойно произнес Глен.
Ларри, не веря своим ушам, оглянулся, лицо его выражало недоумение, как будто его предали.
— Я считал тебя его другом!
— Я ему друг. Но это ничего не меняет.
Ларри истерично рассмеялся и отошел прочь.
— Вы сумасшедшие!
— Нет. Мы выработали соглашение. Стоя вокруг смертного одра матушки Абигайль, мы сделали выбор. Это почти наверняка означало нашу смерть, и мы знали об этом. Мы понимали условия соглашения. А теперь нам остается лишь следовать им.
— Я тоже хочу этого! Но можно же раздобыть машину, положить Стью на заднее сиденье и отправиться дальше…
— Нам предписано идти пешком, — произнес Ральф. Он указал на Стью. — А он не может идти.
— Правильно! Просто отлично! Он сломал ногу. И что ты предлагаешь? Пристрелить его, как загнанную лошадь?
— Ларри… — начал было Стью, но прежде чем он успел вымолвить еще хоть слово, Глен рывком притянул Ларри к себе.
— Кого ты пытаешься спасти? — Голос Глена был холодным и резким. — Стью или себя?
Шевеля губами, Ларри смотрел на него.
— Все очень просто, — сказал Глен. — Мы не можем остаться… а он не может идти.
— Я отказываюсь соглашаться с этим, — прошептал Ларри. Лицо его было мертвенно-бледным.
— Это испытание, — неожиданно произнес Ральф. — Вот что это такое.
— Возможно, испытание психики, — пробормотал Ларри.
— Голосуем, — лежа на земле, сказал Стью. — Я голосую за то, чтобы вы шли дальше.
— Я тоже, — сказал Ральф. — Стью, извини. Но если Господь будет помогать нам, возможно, он поможет и тебе…
— Я не пойду, — пробормотал Ларри.
— Ты же думаешь не о Стью, — сказал Глен. — Мне кажется, ты пытаешься спасти, сохранить что-то в себе. Но на этот раз правильнее будет уйти, Ларри. Мы обязаны сделать это.
Ларри медленно провел тыльной стороной ладони по губам.
— Давайте переночуем сегодня здесь, — произнес он. — Давайте все обдумаем.
— Нет, — возразил Стью.
Ральф кивнул. Он переглянулся с Гленом, а затем Глен выудил из кармана пузырек с «артритными таблетками» и отдал его Стью.
— Они на основе морфия, — сказал он. — Доза, превышающая три-четыре таблетки, может оказаться смертельной. — Их взгляды встретились. — Ты понял, Восточный Техас?
— Конечно.
— О чем вы говорите? — закричал Ларри. — Что вы предлагаете?
— А ты не понимаешь? — спросил Ральф с таким презрением, что Ларри разом умолк. И тут же перед его внутренним взором с умопомрачительной скоростью, как маски в вихре карнавала, пронеслось: таблетки, стимуляторы, транквилизаторы, Рита. То, как он переворачивает ее и видит, что она мертва, окоченела, а из ее рта стекает зеленая рвотная масса.
— Нет! — завопил он и попытался вырвать пузырек из рук Стюарта.
Ральф обхватил его за плечи. Ларри сопротивлялся.
— Отпусти его, — попросил Стью. — Я хочу поговорить с ним. — Но Ральф продолжал держать Ларри, с сомнением глядя на Стью. — Да отпусти же его!
Ральф убрал руки, но в любой момент готов был наброситься на Ларри снова. Стью позвал:
— Иди сюда, Ларри. Наклонись ко мне.
Ларри подошел и присел рядом. С несчастным видом он смотрел на Стью.
— Но это же неправильно. Когда кто-то падает и ломает ногу, то не должен… то нельзя просто уйти и оставить этого человека умирать. Разве ты не понимаешь этого? Эй, дружище… — Он коснулся лица Стюарта. — Пожалуйста. Подумай.
Стью взял Ларри за руку.
— Ты что, считаешь меня сумасшедшим?
— Нет! Нет, но…
— Как ты считаешь, люди, находящиеся в здравом уме, имеют право решать, что они хотят делать?
— О Боже, — простонал Ларри, слезы покатились по его щекам.
— Ларри, ты ничем не поможешь мне. Я хочу, чтобы ты продолжал путь. Если вы уйдете из Лас-Вегаса живыми, возвращайтесь той же дорогой. Возможно, Господь пошлет мне пищу, чтобы не умереть от голода. Я читал, что человек может прожить без пищи семьдесят дней, если у него есть вода.
— Но до этого времени наступит зима. Ты умрешь от холода через три дня, даже если и станешь принимать эти таблетки.
— Это тебя уже не касается. В этом акте пьесы тебе не отведено роли.
— Не прогоняй меня, Стью.
— Я посылаю тебя вперед, — мрачно произнес Стью.
— Это безумие. — Ларри выпрямился. — А что нам скажет Франни, когда узнает, что мы оставили тебя на растерзание зверью?
— Она вообще ничего не скажет, если вы не пойдете туда и не остановите его часы. Как и Люси. Или Дик Эллис. Или Брэд. Как и все остальные.
— Ладно, — ответил Ларри. — Мы пойдем. Но завтра. А сегодня мы заночуем здесь, возможно, мы увидим во сне… нечто…
— Никаких снов, — мягко возразил Стью. — Никаких знамений. Вы останетесь на ночь, но во сне ничего не увидите, а потом вам захочется остаться еще на одну ночь и еще на одну… Вы должны уйти прямо сейчас.
Ларри, опустив голову, отошел прочь и встал, повернувшись ко всем спиной.
— Ладно, — наконец произнес он еле слышно. — Мы сделаем по-твоему. Пусть Господь спасет наши души.
Ральф, подойдя к Стью, опустился на колени.
— Может быть, тебе принести что-нибудь, Стью?
Стью улыбнулся:
