— От чьего имени? — немедленно спросил Глен.
Берлсон с презрением взглянул на него, но к презрению примешивалось еще что-то.
— Вы знаете, от чьего имени я говорю.
— Так назовите это имя.
Но Берлсон молчал.
— Вы боитесь? — спросил его Глен и посмотрел на всех восьмерых. — Вы настолько боитесь его, что даже не смеете произносить его имя? Очень хорошо, значит, это сделаю за вас я. Его зовут Ренделл Флегг, он также известен как темный человек, как Длинный, как Странствующий Хлыщ. Разве вы не называете его так? — Голос Глена звенел от ярости. Мужчины встревоженно переглянулись, а Берлсон сделал шаг назад. — Называйте его Вельзевулом, потому что это тоже его имя. Называйте его Ниярлаготеп, Ахаз и Астарот. Называйте его Рьелах, Сэти и Анубис. Имя ему Легион, ибо он воплощает силы ада, а вы, парни, лижете ему задницу. — Глен перешел на нормальный тон и обескураживающе улыбнулся. — Считаю, что предварительно мы должны были внести некоторую ясность.
— Схватите их, — приказал Берлсон. — Схватите всех и стреляйте при первом же движении.
Секунду никто не мог пошевелиться, и Ларри подумал: «Они не сделают этого, потому что так же боятся нас, как и мы их, и даже больше, хотя они и вооружены…»
Он взглянул на Берлсона:
— Кого ты обманываешь, помойное ведро? Мы хотим идти. Именно поэтому мы здесь.
И тогда люди Флегга зашевелились, как будто Ларри отдал им приказ. Его и Ральфа впихнули в одну машину, Глена — в другую. На внутренней стороне дверцы ручек не было. «Мы арестованы», — подумал Ларри, и эта мысль неожиданно позабавила его.
Четверо мужчин втиснулись на переднее сиденье. Водитель сдал назад, развернулся, и они направились на запад. Ральф вздохнул.
— Боишься? — тихо спросил его Ларри.
— Будь я проклят, если знаю. Я так здорово себя чувствую.
С переднего сиденья спросили:
— Старик — главный?
— Нет. Я.
— Имя.
— Ларри Андервуд. А это Ральф Брентнер. А того старика зовут Глен Бейтмен. — Ларри посмотрел назад. Вторая машина следовала за ними.
— А что случилось с четвертым?
— Он сломал ногу. Нам пришлось оставить его.
— Плохо. Ладно. Я Барри Доган. Служба безопасности Лас-Вегаса.
Ларри почувствовал, как абсурдная ответная фраза «Рад с вами познакомиться» чуть не слетела у него с губ, и улыбнулся.
— Долго ехать до Лас-Вегаса?
— Из-за пробок на шоссе мы не сможем ехать слишком быстро. Мы расчищаем дороги, но дело продвигается очень медленно. Так что доедем часов через пять.
— Вот так, — покачал головой Ральф. — Мы три недели провели в дороге, а на машине доедем всего за пять часов.
Доган повернулся так, чтобы видеть их лица.
— Не понимаю, почему вы шли пешком? Я вообще не понимаю, почему вы пришли. Вы должны были понимать, что закончится все это именно так.
— Мы посланы, — ответил Ларри. — Думаю, затем, чтобы убить Флегга.
— У вас не слишком-то много шансов, приятель. Тебя и твоих дружков сразу же посадят в окружную тюрьму Лас-Вегаса. У него к вам особый интерес. Он знает, что вы придете. — Барри Доган помолчал. — Вам остается только уповать на то, что он быстро разделается с вами. Но я лично не думаю, что он этого захочет. В последнее время у него не очень хорошее настроение.
— Почему? — спросил Ларри.
Но Догану, очевидно, показалось, что он и так сказал достаточно — возможно, даже слишком много. Не ответив, он отвернулся, а Ларри и Ральф стали смотреть на проносящуюся мимо пустыню. Прошло всего лишь три недели, а скорость уже казалась в диковинку.
Им понадобилось шесть часов, чтобы добраться до Лас-Вегаса. Город лежал посреди пустыни, как сверкающий драгоценный камень. Улицы были запружены народом; работай день кончился, и люди наслаждались прохладой раннего вечера на лужайках, скамейках, автобусных остановках. Они провожали настороженным взглядом две полицейские машины, а затем возвращались к прерванным занятиям и разговорам.
Ларри задумчиво смотрел по сторонам. Было включено электричество, улицы чисты, последствия грабежей и вандализма устранены.
— Глен был прав, — сказал он. — Поезда у него ходят четко по расписанию. Но я все же сомневаюсь, что его железная дорога проработает долго. Все ваши люди выглядят так, будто беспрерывно нервничают, Доган.
Тот ничего не ответил.
Две полицейские машины въехали на задний двор окружной тюрьмы. Когда Ларри вышел, морщась и разминая затекшее тело, то увидел в руках Догана две пары наручников.
— Ну, давай, — усмехнулся он. — Не стесняйся.
— Извини, но это его приказ.
Ральф заметил:
— За всю свою жизнь я никогда не был в наручниках. Несколько раз меня задерживали за хулиганство в пьяном виде до женитьбы, но никогда не надевали наручники. — Ральф говорил очень медленно, его оклахомский акцент стал особенно заметен, и Ларри понял, что Ральф просто взбешен.
— У меня приказ, — сказал Доган. — Не надо еще больше усложнять свое положение.
— Приказ, — произнес Ральф. — Знаю я, кто отдает тебе приказы. Он убил моего друга Ника. Какого черта ты связался с этим проходимцем? Сам по себе ты кажешься вполне приличным парнем. — Он смотрел на Догана со столь яростным неодобрением, что тот, покачав головой, отвел глаза.
— Это моя работа, — сказал он, — и я выполняю ее. Давайте поставим на этом точку. Вытяните руки, не то придется помочь вам сделать это.
Ларри протянул руки, и Доган быстро щелкнул наручниками.
— Кем ты был? — полюбопытствовал Ларри. — Раньше?
— Работал в полиции Санта-Моники. Детективом второго класса.
— И ты с ним. Это… прости за мои слова, но выглядит это действительно забавно.
Глена Бейтмена толчком вышвырнули из машины.
— Почему вы его толкаете? — строго спросил Доган.
— Если бы тебе пришлось слушать шестичасовую болтовню этого приятеля, ты бы не просто толкнул его, — раздраженно ответил один из конвойных.
— Мне все равно, что вы там слушали, но не распускайте руки. — Доган взглянул на Ларри. — Почему забавно то, что я с ним? Я был копом десять лет до эпидемии. Видишь ли, я знаю, что происходит, когда парни вроде тебя приходят к власти.
— Молодой человек, — мягко произнес Глен, — ваше общение с драчунами и наркоманами не оправдывает вашего якшания с монстром.
— Уведите арестованных, — ровным голосом произнес Доган. — Одиночные камеры в разных концах.
— Не думаю, что вы сможете ужиться с предметом своего выбора, — сказал Глен. — Кажется, в вас не так уж и много от нацистов.
