Всплеск раздался такой силы, будто из ванны выпрыгнула огромная рыбина и упала назад. Вика обернулась в сторону ванны. Черная гладь застыла, словно была покрыта ледяной коркой. Поверхность воды была гладкой и спокойной, как крышка рояля. Всплеск повторился, но он был слабее и раздался с другой стороны. Виктория посмотрела на баню. В проеме двери стоял полноватый высокий парень. Он ухмылялся. От этого лицо его выглядело глупым. Нет, не просто глупым. Оно было жутким. Словно это маска какого-нибудь маньяка.
«С кем угодно, только… А почему бы и нет? Вперед, девочка-нимфетка».
– Миша! – Вика вспомнила, как зовут парня.
Его лицо изменилось. Будто до этого он не знал, что его видят. Лицо приобрело человеческий вид. Глупость, конечно, никуда оно не делось, но оно перестало быть жутким. Михаил поднял руку и поманил ее в баню. «Вот это настоящий мужчина!» Вика встала и пошла за удалившимся в помещение Мишкой. На секунду у самой двери она подумала, что толстяк двигается как-то не так, будто его кто-то дергает за веревочки. Но объяснение этому она нашла тут же. Он пьян. Конечно, это может помешать сексу, но вероятность этого слишком ничтожна, чтобы отказываться от него.
* * *
Сергей влетел в дом, на ходу застегивая рубаху. Тимофей сидел в кухне. Когда Проскурин вбежал в кухню, то только тогда увидел Наташу, стоявшую у раковины. Серега обвел их взглядом. Неприязнь к себе он ощутил тут же. Но сейчас она волновала его куда меньше, чем то, что происходит на заднем дворе.
– Где Артем? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Тишина его раздражала. Эти двое явно сговорились так вести себя с ним.
– Эй, что за игры? Где Тема, чудик?!
Тимофей отвернулся к черному окну.
– В спальне они, – огрызнулась Наташа. – Где Вика?
– На улице эта дура, – махнул он и пошел к спальне Артема.
Он прошагал по коридору мимо двух дверей, расположенных друг против друга. Повернулся к правой и открыл дверь. Он пришел сюда автоматически. В детстве эта спальня была детской. Они приходили к нему и играли в приставку. Потом его мама приносила орешки со сгущенкой, и они пили чай. Жалко было тетю… Черт! Он сейчас не помнил имени матери Артема. Вот она, благодарность за орешки! На самом деле ничего необычного в этом нет. Когда твоя жизнь насыщена красками, то ничего страшного, что ты забываешь спокойную, размеренную жизнь «до». Все эти орешки и видеоигры меркнут по сравнению с искушениями взрослой жизни. Тебе просто нет дела до того, какая сгущенка была в орешках – вареная с золотисто-коричневатым оттенком или простая, белая, тебе наплевать, как звали мать твоего школьного друга, доучившегося с тобой до пятого класса. И только одна Болотница всегда была рядом. Воспоминания о ней крепко засели в мозгу.
– Ты чего здесь?
Сергей поднял голову. Из комнаты вышел Артем. В полуоткрытую дверь Проскурин увидел Олю. Точнее, только ее лицо. Все остальное было накрыто одеялом. Похоже, им не до разговора.
– Я это…
«Блин! Как же все это похоже на подслушивание, подглядывание. Нужное подчеркнуть».
– Тем, я это…
– Что ты «это»?
– Я только что видел ее, – быстро произнес Сергей. И, не дав опомниться, спросил: – А как звали твою маму?
Артем опешил. Открыл рот, потом закрыл. Снова открыл, хотел что-то сказать, но Серега перебил его:
– Я только что видел ее.
Тихонов прикрыл за собой дверь и сделал шаг к другу.
– Кого? Кого ты видел? И при чем здесь моя мать? – Артем начал раздражаться. Он считал, что на сегодня происшествий достаточно. Ленивцы с крокодильими клыками, гадящие, как малые дети, друзья и еще куча всего. Теперь этот со своим бредом.
Сергей прошел в гостиную и сел на диван.
– Маму я твою вспомнил просто. Она хорошая была. Помнишь, она нас пирожными кормила?
Артем кивнул и сел в кресло напротив.
– Пирожные, орешки там всякие и «картошку» помню, а имени ее не могу вспомнить.
– Надя.
– Что?
– Я говорю, ее Надя звали.
– Тетя Надя. Точно.
– Кого ты видел?
– Я видел Болотницу.
* * *
Несмотря на затрудненные движения, Мишка резво проскользнул в парилку.
– Эй, придурок! Ты думаешь, я за тобой бегать буду?
Вика знала, что будет. Просто ей было обидно, что эти болваны так с ней поступают. Один даже не попробовал уговорить, второй еле двигался – и то норовил сбежать, мудак.
– Я все равно свое получу, – прошептала Виктория и дернула дверь в парилку.
Не сказать, чтобы Вика удивилась. Она была в некотором замешательстве. Что это, игра? Она видела, что спрятаться в комнатке два на два просто невозможно. Видела, но думала, что Мишка с ней играет. Он вошел сюда. Это она тоже видела. Сейчас его здесь не было. Что это, если не игра? Она почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Улыбка слетела с губ. Но ненадолго. Это мог быть только Мишка. А кто же еще? Вика снова засветилась и повернулась к нему. Это был Мишка. Но что-то в нем было не так. Какое-то каменное лицо и мутные глаза. Будто он только проснулся. Черт! Да ведь оно так и есть. Парни запихнули его в баню спящим. Потом, когда дверь открыли, он вышел, позвал ее и… Вот.
– Привет, – сказала Вика и улыбнулась. – Как ты тут? А я вот зашла проведать тебя.
Вика кокетливо ткнула пальчиком в грудь здоровяка и сморщилась от отвращения. Одежда Михаила была мокрая насквозь, будто его окунули в ванну с водой.
– Ты что, купался?
Вика отступила назад и тут же уселась на полку. Миша, казалось, смотрел сквозь нее. Вдруг он дернулся, словно кукловод нечаянно дотронулся до ваги. Глаза Скворцова на мгновение блеснули жизнью и снова потухли. Правая рука с жуткой неохотой поднялась к пуговицам, и пальцы (Вика обратила внимание, что они двигались расторопней всех остальных частей тела Михаила.) начали расстегивать их.
– Миша, можешь не заморачиваться. Я уже не хочу.
«Да ты прям нехочуха», – выругала она себя, но по всему было видно, незаслуженно. С Мишкой и впрямь было что-то не то, и девушка была готова поклясться, что причина его поведения – не алкоголь.
Скворцов снял рубашку, и она с мокрым шлепком упала к ногам. Вика наблюдала за его кривлянием. Именно кривлянием. Все его тело будто ломали изнутри, и только лицо оставалось каменным. Он опустил руки к поясу и принялся за ремень. Его жирное тело содрогалось, локти то поднимались вверх, то странным образом выкручивались за спину, бросая ремень. Вика отползла по полке к стене.
– Миша, я не хочу. Ты слышишь? Ты не в моем вкусе.
Но ему было наплевать на вкусы Вики. Скворцов продолжил борьбу с ремнем.
* * *
Мишка замер. Джинсы упали к ногам. Вика смотрела ему в глаза, но когда он перестал подрагивать и замер, словно статуя, она опустила взгляд. Вместо члена была кровавая дыра. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Что он с собой сделал? И зачем? А самое главное, что он собирался сделать с ней?
Миша дернулся, локти задвигались взад-перед, вверх-вниз. Пальцы шевелились каждый сам по себе. Наконец после кривляний и заламываний рук его ладони добрались до паха. Пальцы погрузились в рану. Вика сморщилась. Михаил (Вика почему-то теперь сомневалась, что это тот добряк-алкоголик) начал растягивать края раны в стороны. Кровавая трещина с чавкающим звуком побежала от дыры к груди. Кожа расходилась с такой легкостью, будто была вареной или уже порвана, но наскоро склеена и загримирована. Виктория не выдержала и закричала. И только когда тварь окончательно «сбросила шкуру», она поняла, что хрипит.
Мертвая голова Мишки каменной глыбой нависала над ссутулившейся фигурой. Шерсть существа была мокрой от крови и жира. Длинные лапы свисали до колен и пока не двигались. Вика вжималась в обитые вагонкой стены. Запах сырости и плесени стал таким сильным, что у нее перехватило дыхание. Тварь шевельнулась, и запах стал сильнее. Существо снова пошевелило лапой, потом схватило голову Мишки за волосы и сняло, словно резиновую маску. На удивление Вики, под «маской» было человеческое лицо. Некрасивое, даже жуткое, но человеческое. Старик усмехнулся. Девушка попыталась закричать, но горло тут же обожгло огнем. Тварь направилась к ней. Движения были плавными. Волосатый старик шел, будто плыл по воздуху, не касаясь пола. В следующий момент он схватил Вику за горло и приподнял над полкой. Девушка захрипела и попыталась вырваться из объятий убийцы. В том, что старик убил Мишку и содрал с него кожу, Вика была уверена. А еще она была уверена, что если она сейчас не вырвется, то ее мертвое лицо будет скрывать ухмылку этой твари.
Девушка вцепилась в глаза и тут же лягнула старика ногой. Когтистая лапа на горле немного ослабла, и Виктория, не теряя ни секунды, рванулась к выходу. К ее удивлению, это далось настолько легко, что она едва не закричала от восторга. Она услышала, как старик за ее спиной захихикал. Вика была слишком обрадована тем, что ей удалось ускользнуть от старика, и не заметила, как наступила на сальную кожу, сброшенную тварью. Она проехала на ней, словно на банановой кожуре, не удержала равновесие и полетела боком на дверь. Вике удалось вывернуться, и она упала на колени, выставив перед собой руки. Ладони тут же легли на холодный эмалированный край. Ванна? Откуда она здесь?
