А потом наступило 13 июня, шесть дней назад, день, когда Уэйн Стаки попросил Ларри прогуляться с ним по пляжу. Было всего девять утра, но стерео уже было включено, так же как и оба телевизора, и создавалось впечатление, что оргия все еще продолжается в гостиной на первом этаже. Ларри, на котором были только плавки, сидел в кресле в гостиной, пытаясь вникнуть в смысл книжки комиксов «Супербой». Он вполне осознавал все происходящее, но до него не доходил смысл ни единого слова. Музыка Вагнера гремела из стереоколонок, и Уэйну пришлось прокричать несколько раз, чтобы заставить услышать и понять себя. Наконец Ларри кивнул. Ему казалось, что он сможет пройти несколько миль. Но когда солнечный свет резанул по зрачкам Ларри миллионом тончайших иголок, он внезапно изменил свое решение. Уэйн, крепко вцепившись в его руку, настаивал. Они спустились на пляж, прошлись по теплому песку, и Ларри решил, что в конце концов это была не такая уж и плохая мысль. Шорох прибоя успокаивал. Чайка, набиравшая высоту, распласталась в голубом небе, напоминая уродливую букву «М». Уэйн с силой потянул его за руку:
— Пойдем!
Ларри уже прошел все те мили, которые, он чувствовал, может пройти. Теперь ему так уже не казалось. У него раскалывалась голова, а в спину будто кол воткнули. В глазах пульсировала боль, тупо ныли почки. Отходняки после амфетамина не настолько болезненны, как утро, когда с вечера примешь таблеток пять «роузес», но и не настолько приятны, как после бутылки шотландского виски. Если бы у него была парочка таблеток, он бы вполне оклемался. Ларри полез в карман за таблетками, и только теперь до него дошло, что он одет лишь в плавки трехдневной свежести.
— Уэйн, я хочу вернуться.
— Давай пройдем еще немного. — Ларри показалось, что Уэйн как-то странно смотрит на него, в его взгляде смешались раздражение и жалость.
— Я устал, — раздраженно произнес Ларри. Ему захотелось наплевать на Уэйна. Тому не терпелось пристыдить его, потому что у Ларри был хит, а у него, Уэйна, только клавиатура нового альбома. Он ничем не отличался от Джулии. У всех есть свой камень за пазухой. На глаза неожиданно навернулись слезы.
— Пойдем, приятель, — повторил Уэйн, и они снова побрели по пляжу.
Они прошли еще около мили, когда вдруг судорога пронзила поясницу Ларри. Вскрикнув, он растянулся на песке. Чувство было такое, будто два стилета одновременно вонзились в его плоть.
— Судорога! — вскрикнул он. — Слушай, судорога!
Уэйн опустился рядом с ним и распрямил ему нош.
Приступ повторился снова, а потом Уэйн принялся за дело, он разминал ему икры, массировал их. Наконец сведенные от недостатка кислорода мышцы отпустило. Ларри, до этого сдерживавший дыхание, облегченно вздохнул.
— О Господи, — выдохнул он. — Спасибо. Это было… было так ужасно…
— Конечно, — без особого сочувствия произнес Уэйн, — Знаю, это ужасно, Ларри. А как теперь?
— Хорошо. Но давай посидим немного, ладно? А потом пойдем назад.
— Я хочу поговорить с тобой. Тебе нужно помочь выпутаться из всего этого, и я бы хотел, чтобы ты был в норме и понял то, что я собираюсь взвалить на твои плечи.
— О чем ты, Уэйн? — А сам подумал: «Вот оно и подходит. Пропасть».
Но то, что сказал Уэйн, оказалось не таким уж дерьмом, как то предложение из шести слов в книжке комиксов «Супербой», когда он пытался вникнуть в его смысл.
— Праздник подходит к концу, Ларри.
— Ха?
— Праздник. Когда ты вернешься в дом, то раздашь всем ключи от машин, поблагодаришь за прекрасно проведенное время и проводишь их до входной двери. Отделаешься от них.
— Я не могу сделать этого! — выкрикнул Ларри, шокированный его словами.
— Лучше сделать именно так, — убежденно сказал Уэйн.
— Но почему? Приятель, да вечеринка только начинается!
— Ларри, сколько «Коламбиа» заплатила тебе?
— С какой стати ты хочешь знать это? — лукаво спросил Ларри.
— Ты что, думаешь, я хочу поживиться за твой счет? Поразмысли хорошенько.
Ларри подумал и с возрастающим смущением понял — причин для подозрений, что Уэйн Стаки хотел бы наложить лапу на его гонорар, нет. Он не сделал этого, хотя, как и большинство людей, помогавших ему записывать альбом, вечно искал работу, но, в отличие от них, Уэйн происходил из богатой семьи и поддерживал хорошие отношения со своими родственниками. Отец его владел половиной третьей по величине компании, производящей электронные игры, у Стахов был поистине величественный, великолепный дворец в Бель-Эр. Смутившись, Ларри вдруг понял, что его собственное неожиданное богатство скорее всего представлялось Уэйну жалкими грошами.
— Нет, думаю, что нет, — сипло ответил он. — Извини.
— Итак, сколько? Ларри подсчитал.
— Семь кусков. Как было оговорено.
— Они платят, тебе четверть за сингл и половину за альбом?
— Правильно. Уэйн кивнул:
— Они нагревают руки, пока продолжается эта шумиха, сволочи. Хочешь сигарету?
Ларри взял сигарету и чиркнут зажигалкой.
— Ты знаешь, во сколько тебе обошлась эта вечеринка?
— Конечно, — ответил Ларри.
— Ты снял дом не меньше чем за тысячу.
— Да, это так. — На самом деле плата составила тысячу двести долларов плюс пятьсот за пользование мебелью. За износ он заплатил еще половину месячной платы, так что в общей сложности тысячу сто долларов, и остался должен еще шестьсот.
— Сколько на допинг? — спросил Уэйн.
— Послушай, нужно же хоть какое-то разнообразие.
— Марихуана и кокаин. Сколько? Говори!
— Пятьсот и пятьсот, — глухо произнес Ларри.
— И на второй день все уже кончилось.
— Да, черт побери! — раздраженно выкрикнул Ларри. — Я видел две коробки, когда мы выходили утром. Почти ничего не осталось, но…
— Приятель, разве ты не помнишь Колоду? — Неожиданно голос Уэйна стал удивительно похож на голос Ларри; он так же растягивал слова, подражая его манере говорить: — «Запиши это на мой счет, Дьюи. Следи, чтобы они были полными».
Ларри взглянул на Уэйна с возрастающим ужасом. Он вспомнил маленького вертлявого хлюста со странной прической, которую носили десять или пятнадцать лет назад, тщедушного парня со старомодной прической в футболке с надписью «ИИСУС ПРИШЕЛ И ОБОССАЛСЯ». Казалось, этот парень просто напичкан наркотиками. Он даже смог вспомнить, как сказал этому парню — Дьюи Колоде — наполнять коробки и записывать все на его счет. Но это было… это было так давно.
Уэйн заметил:
— Дьюи Колоде давненько не выпадала такая отличная возможность.
