– Вера, тебе чего? – Анжела привстала и снова села.
– Пришла забрать мой труп, – зло произнес Максим.
– Зачем ты так? Она ведь хорошая.
– Из-за таких хороших семьи распадаются…
– Ну, знаешь ли, дыма без огня не бывает.
– Стоп. Все, разговор закончен. А то мы с тобой так и до развода договоримся. Все, любимая, я жду тебя дома. – Он поцеловал ее, она ответила на поцелуй, легко толкнула мужа и улыбнулась:
– Ну, все, иди.
Максим встал и пошел к двери.
– Я тебя тоже очень люблю. – И вышел.
Он закрыл за собой дверь и тут же направился в дальний конец магазина, к комнате отдыха. Проходя мимо охранника, подумал, что сейчас его путешествие на этом и закончится. Но мужчина лет пятидесяти в черной лоснящейся форме только зевнул и снова уставился прямо перед собой.
В комнате отдыха Веры Михайловны не было. Продавцы и кассиры разделились на небольшие группки и обсуждали злободневные проблемы. А может, и Макса с Эллой. Будто в подтверждение его догадки, большинство из собравшихся замолчали. Макс прошел мимо холодильников, к двери курилки. Помещение заполнял табачный дым – вытяжка не справлялась. За деревянным столом с большим количеством пепельниц сидели хорошо знакомые лица: Элла, хорек Игорь, Леся, Лариса и, конечно же, Вера Михайловна.
– Здравствуй, Максим, – произнесла Элла.
Макс коротко кивнул. Некоторое сомнение закралось в его сознание.
«Нет, – тут же среагировал он. – Если бы что-то было, я бы не забыл».
Все начали выходить. Первым выбежал Игорь. Леся просто кивнула и вышла из курилки. Вера не пошевелилась, даже курить перестала. Пепел с сигареты упал на стол, но она не заметила, безотрывно глядя на Максима сквозь толстые линзы очков.
Макс сел во главе стола, тем самым преградив путь к отступлению, да и войти тоже никто не мог.
– Ну, и как свидание, Вера Михайловна?
Когда он вышел из уже проветренного помещения курилки, удовлетворение не пришло. Если бы сейчас побелевшая, напуганная женщина попросила прощения, Макс разразился бы бранью. Ярость не ушла. Она перестала быть такой острой, колющей при каждом движении. Высказав женщине, что он думает о таких сердобольных, как она, Макс притупил злобу.
Вера и ее любовь к сплетням вылетели из головы Макса, когда он вошел в собственный подъезд. Он думал только о том, что приготовит на ужин.
* * *
«Может, и впрямь я лишнего сболтнула? Я ж ведь со слов Элки! Ну, зачем, зачем я только рассказала все Анжеле?! Поганый мой язык…»
Вера очень испугалась, когда Макс вошел в курилку. Очень. Но все это несравнимо с тем, что она почувствовала, когда он начал говорить. Жуткое ощущение. А глаза? Его дьявольские глаза… Вера чувствовала себя лягушкой под гипнозом питона.
Как только Максим вышел, оцепенение прошло, но Вера Михайловна не решалась встать. Она закурила новую сигарету. Затянулась. Нет, курить она не хотела. Она ничего не хотела.
Вдруг ею овладело какое-то странное чувство, будто ее поместили в вакуум, при этом она могла дышать и двигаться. Конечно, она не знала, что такое быть в вакууме, но примерно представила, что чувствуют насекомые в банке. Она вроде бы видела мир вокруг себя – и в то же время была отгорожена от него. Странная тишина. Вера подняла голову. Винт на вытяжке продолжал крутиться, но не издавал ни звука. За дверью, в комнате отдыха тоже было тихо. Люди могли разойтись по рабочим местам. Но вентилятор…
Вера Михайловна встала и медленно пошла к выходу.
«Может, я забыла вынуть ватные тампоны из ушей?»
Она засунула палец сначала в одно ухо, затем в другое. Нет. Тем более чем-то же она слушала Максима. Лучше бы слух отказал тогда…
Вера Михайловна медленно вышла из курилки. Люди никуда не ушли. Женщина смотрела на них и ничего не понимала. Происходящее можно было сравнить разве что с просмотром телепередачи без звука.
«Это меня Бог наказал».
Ей хотелось закричать. Она попыталась что-нибудь сказать, но не смогла произнести ни слова.
Вера подошла к кулеру, взяла пластиковый стакан из кармашка сбоку аппарата, трясущейся рукой поднесла к крану с холодной водой. Вдавила стакан. Вода не полилась. Вера Михайловна взялась другой рукой за блестящий корпус и надавила еще раз. Треск и вспышка. Будто в комнате отдыха разразилась гроза. Женщину отбросило к холодильнику. Слух вернулся, но Вере было уже не до этого. Странная вибрация отдавалась в руках. Перед тем как еще одна вспышка лишила ее чувств, Вера Михайловна увидела Максима. Очки улетели куда-то, поэтому окружающий мир предстал перед ней смазанным. А вот Макс, вынырнувший перед ней из толпы, был четким. Она такие четкие силуэты не видела, даже когда ее зрение было стопроцентным. Максим поднял указательный палец и приложил к своим тонким губам.
– Прости, – успела прошептать Вера Михайловна.
* * *
Решено. Рулеты из свинины, ветчины и шалфея будут удачным дополнением к хорошему вину. Или наоборот. На десерт Макс решил сделать чизкейк с малиной. Под иностранным названием скрывался обычный творожник с печеньем и малиной.
«Что, Максим, признаешь себя виноватым?» – задал вопрос Максим-плохой.
Есть немного. Во-первых, даже заехать по нахальной роже хозяина банкета – это уже какая-никакая вина. Макс, протрезвев, думал, что Анжелу могут уволить. Во-вторых, какого черта его понесло к этой Элле? Этой кошке… Да она любого уговорит, тем более пьяного оскорбленного мужа.
«Приговор: виновен! Так что давай, Максик, готовь. Чизкейк – это самое маленькое, что ты можешь сделать. Смотри, как бы не пришлось до конца дней своих готовить эти самые творожники и рулетики из свинины».
Он взял миксер, положил в чашу творог, сметану и яйца, воткнул венчики в творожную массу и нажал кнопку. Странное ощущение. Вибрация. Помимо той, что производил миксер, Макс почувствовал какую-то дрожь в руках. Точно. Будто его ударило током. Несильно. Он хорошо помнил это состояние. Но то, что он почувствовал сейчас, мало походило на удар током. Скорее на слабую утечку – так бывает, когда металлические части электрооборудования слабо заземлены.
Он выключил миксер, осмотрел его и провод. Не найдя никаких повреждений, продолжил смешивать творожную массу.
* * *
Анжела умылась, подвела глаза и губы. После разговора с мужем стало немного легче, отлегло от сердца. Но осадок все-таки остался. Ну, ничего, праздничный ужин (а то, что Максим приготовит что-нибудь, Анжела не сомневалась) и ночь любви все загладят. А может – нет? Со временем все пройдет. Анжела была уверена: время лечит.
В дверь постучали.
– Да, да. Войдите.
Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулся букет. Прекрасный букет прекрасных роз.
