Антология - Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)

Лили снова обвела взглядом рисунки на стенах.

– А как ты попал туда в первый раз?

– Не знаю. Все сделал Майло. Я просто плелся следом.

– Он… он что-то нарисовал?

Фрэнк взглянул на нее с удивлением.

– Что ты имеешь в виду?

Лили указала на стены.

– Ты только посмотри. Это же замкнутая пещера, верно?

Он кивнул.

– Как думаешь, для чего предназначены эти рисунки?

Фрэнк по-прежнему недоуменно хмурился, поэтому Лили добавила:

– Может быть, они открывают дверь между мирами. Вдруг твоей Госпоже больше нравятся не песни, а рисунки?

Художник поднялся на нетвердые ноги и оглядел пещеру, будто впервые. Лили тоже встала.

– Если бы у меня были краски… – неуверенно начал он.

– Я принесла этюдник Майло Джонсона, – ответила Лили. – Там полно красок.

Фрэнк просиял. Не успела Лили и глазом моргнуть, как он сжал ее руки, поцеловал – прямо в губы, поцелуем горячим и нежным, – и нагнулся за ящиком.

– Я его помню, – сказал Фрэнк, перебирая тюбики с красками. – Мы бродили по лесу, выискивая хорошую натуру для пейзажа – хотя для Майло любая натура была хороша, – а потом он вдруг бросил этюдник под дерево и пошел прочь. Я его звал, но он словно оглох – даже не повернулся, чтобы посмотреть, иду ли я за ним. Наконец мы вышли к этой пещере, и тогда… тогда… – Фрэнк поднял глаза на Лили. – Не знаю точно, что случилось. Мы просто зашли в пещеру, а через секунду уже оказались в другом месте.

– Значит, стены разрисовал не Майло?

– Я такого не помню. Но вряд ли бы он стал это делать. Майло мог создать любую картину силой воображения, вообще не притрагиваясь к кисти и холсту. А потом описать ее мазок за мазком – даже спустя много лет.

– Да, я читала об этом в книге.

– Хм…

Фрэнк покосился на рисунки.

– Это должна быть особенная картина, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к Лили. – Простая – но такая, что в нее вместились все чувства и суть человека.

– Икона, – откликнулась Лили, вспомнив слово из другой своей книги.

Фрэнк кивнул и вытащил из ящика одну краску – жженую умбру, темную и насыщенную.

– А потом? – спросила Лили. На ум ей снова пришли слова Яблоневого Человека. – Допустим, ты выберешь правильный рисунок, и он откроет дверь в другой мир. Что ты будешь делать тогда?

Мужчина взглянул на нее, озадаченный.

– Шагну внутрь, конечно. И окажусь по ту сторону.

– Но зачем? Чем тот мир настолько лучше нашего? Я хочу сказать… Когда ты войдешь в дверь, то перечеркнешь все, чем мог бы стать здесь.

– Каждый выбор в нашей жизни перечеркивает все прочие. Это все равно что переехать в другой город, но более радикально. – Фрэнк помедлил, подбирая слова. – Там не столько лучше, сколько иначе. Там я впервые почувствовал себя на своем месте. А здесь у меня ничего не осталось – кроме мучительного желания снова увидеть Госпожу и ее зачарованные леса.

– Мне знакомо это желание, – сказала Лили, вспомнив о своих бесконечных поисках фэйри в детстве.

– Ты даже не представляешь, – вдохновенно продолжал Фрэнк. – Там все излучает собственный свет…

На несколько долгих секунд в пещере воцарилась тишина. Мужчина молча смотрел на Лили.

– Ты можешь пойти со мной, – сказал он наконец. – И увидеть все своими глазами. Тогда ты поймешь.

Девушка покачала головой.

– Я не могу. Не могу бросить тетушку – вот так, ничего не сказав. Только не после всего, что она для меня сделала. Она мне ведь даже не родная – но теперь ближе, чем родная.

Лили выждала один удар сердца, вспоминая силу его рук, теплоту его поцелуя.

– Но ты мог бы остаться здесь.

Настала очередь Фрэнка качать головой.

– Я не могу.

Лили кивнула. Она понимала. Будь ее воля, она сама не раздумывала бы ни секунды.

Девушка наблюдала, как Фрэнк отвинчивает колпачок тюбика и выдавливает на ладонь длинную полосу темно-коричневого пигмента. Затем он отыскал на стене свободное местечко, обмакнул палец в краску, поднял руку – и неожиданно замер.

– У тебя получится, – подбодрила его Лили.

Да, она не могла с ним уйти. Да, она хотела, чтобы он остался. Но она знала достаточно, чтобы не пытаться его удерживать. Это было все равно что водить дружбу с диким зверем. Его можно поймать, привязать к себе, не пускать на волю – но его сердце никогда не будет тебе принадлежать. Дикое сердце, за которое ты его полюбил, зачахнет и перестанет биться. А разве с друзьями так поступают?

– Получится, – тихо повторил Фрэнк и улыбнулся ей. – Это часть волшебства, да? Нужно изо всех сил верить, что сработает.

Лили понятия не имела, по каким правилам действует магия, но все равно ответила утвердительным кивком.

Фрэнк снова поднял руку и принялся что-то напевать себе под нос. Лили узнала почти-музыку, которую слышала раньше, но теперь смогла разобрать и мелодию. Девушка не знала ее названия, но местная группа время от времени играла ее на танцах в амбаре. Кажется, там было слово «фея».

Палец Фрэнка так и летал над скалой, прокладывая красочные линии. Лили не сразу поняла, что он рисует стилизованный дубовый лист. Наконец он положил последний мазок и отступил на шаг.

Никто из них не знал, чего ожидать – и ожидать ли вообще. Через несколько секунд Фрэнк перестал напевать и вытер руку о штанину, не обращая внимания на размазавшуюся по ткани краску. Плечи мужчины поникли. Он обернулся к Лили, но прежде чем успел произнести хоть слово, девушка воскликнула:

– Смотри!

Она указала на стену. Сердцевина дубового листа налилась теплым зелено-золотым сиянием. Фрэнк и Лили вместе смотрели, как свет растекается по стене, идя легкой зыбью – будто поверхность пруда, в который бросили камушек. Постепенно в нем проступили и другие цвета: синий, красный, глубокий зеленый. Они чуть дрожали, словно рисунок был выполнен на ткани, которую теперь колыхал ветер. А затем стена исчезла, и на ее месте появился проход. Дверь в другой мир.

Там тоже был лес – очень похожий на тот, что шелестел у них за спинами, – но, как и говорил Фрэнк, каждое дерево в нем, каждая ветвь, каждый лист и тончайшая травинка лучились собственным светом. Мир-за-дверью был таким ярким, что почти ослепил их – и далеко не потому, что они все это время сидели в темной пещере.

Все в том мире сияло, пело и сверкало такой нестерпимой красотой, что от нее могло остановиться сердце. Лили почувствовала глухую тоску – будто ей в грудь всадили крюк и теперь тянули туда, в царство музыки и света. Это было не столько желание, сколько нужда.

– Пойдем со мной, – повторил Фрэнк.

Лили еще никогда ничего не желала так отчаянно. Там, за стеной, была не просто Страна фей. Там была Страна фей, в которой она сможет навечно остаться с этим удивительным, талантливым мужчиной. С мужчиной, который впервые в жизни поцеловал ее по-настоящему.