– Да я хотел вам сказать, но просто времени не мог подходящего найти! Вы хоть знаете, что мне там пришлось пережить?
Сталкеры успокоились. Блок стоял молча и смотрел себе под ноги. Люц крутил в руках артефакт, а Крот демонстративно отвернулся от товарищей и думал о чем-то своем.
– Думаю, будет справедливо, если мы вдвоем загадаем желание, Люц, – вдруг заявил он.
Блок так и продолжал молчать, а Люц сказал:
– Ладно, потом решим, что с ним делать. Утро вечера мудренее. Заночуем здесь.
К середине ночи Луну скрыли непринужденно плывущие куда-то вдаль облака, поэтому в лесу, где остановились на привал сталкеры, было темно – необходимое условие для воровской деятельности. Камень находился у Люца. Тот спал, сладко похрапывая, положив правую руку на артефакт. Крот так же дремал, прислонившись спиной к стволу дерева. Легонько убрав от камня по пальцу и обхватив своими, сталкер прижал его к груди и снисходительно скривил губы и нечто напоминающее улыбку.
– Положи на место! – враждебным голосом сказал Крот, вставая и поднимая пистолет на уровне головы Блока.
– Ты чего это, Крот! Опусти ствол!
– Бросай камень! Считать не умею – завалю сразу! – он подошел практически вплотную к вору.
Из ближних кустов внезапно послышался вой, резко преходящий в грозный рык. Крот направил пистолет в сторону звука, а Блок будто этого и ждал! Крепко сжав камень, он со всех сил бросился в противоположную от рева сторону. Наспех оглянувшись, сталкер увидел, как в лицо Кроту впился огромными клыками неведомый зверь.
Через некоторое время бежать стало тяжело, и вор решил отдохнуть. Его била сильная дрожь, мучили мысли о сделанном поступке, который в скором времени приведет к расстройству психики и обвинению самого себя в случившимся до конца жизни.
Снова зашелестели кусты, и из них вышел Люц, без колебаний направив на Блока ствол автомата. Вновь прибывший был весь изодран, лицо в крови, один глаз закрыт.
– Камень быстро! – Люц выстрелил одиночным в ногу снайперу. – Живее говорю!
– Чтоб ты сдох, тварь! – зло бросил Дроф, зажимая рану на ноге и медленно опускаясь на землю.
– Не пон…! – начал было Люц, но замолчал: из его груди торчало лезвие ножа, в уголках губ выступила кровь.
Блок с удивление посмотрел на артефакт.
Лезвие исчезло, а Люц, завалившись на бок, дал Блоку увидеть убийцу. Весь в крови, почти без скальпа, с вывалившимся глазом, уже практически труп, стоял… Крот! Челюсть вывихнута, поэтому слова, которые он произносил, звучали нечленораздельно. Занеся кровавый нож над головой, он двинулся к снайперу.
Блока охватил ужас, с которым пришло единственное желание за сегодняшний день – вернуть все назад!
Сталкер поднес к лицу камень, с мольбой в глазах посмотрел на него и чуть ли не плача сказал:
– Пожалуйста, я хочу вернуть все назад!
Раздался ослепительный свет, в след за которым пришла тьма…
– Блок! Ты что, уснул там что ли? Уходим! – кричал Люц.
Поднявшись с плиты и немного прейдя в себя, сталкер спросил:
– А как же желание?
– Плевать! Уходим! Жизнь дороже!
– Нет! Ради чего тогда все это было?!
– Главное мы здесь были! Уходим! Живее, Блок!
– Ой, да плевать на него! – спокойно сказал Крот. – Хочет пусть остается!
С этими словами низкорослый сталкер двинулся к дыре, откуда они недавно пришли.
Покачав головой, Люц последовал его примеру.
Блок неожиданно понял, что происходит.
Все как в прошлый раз! Он вернулся в прошлое! Сталкер не мог поверить. Но это так!
Плюнув себе под ноги, Блок двинулся за друзьями, но тут его взгляд упал на камень, отколовшийся от Монолита. Погрозив ему пальцем, сталкер двинулся к дыре…
Мы с отцом были очень близки. В отличие от других подростков, которые всячески стремятся держаться подальше от своих родителей, мы всегда находили общий язык и мирно решали все назревающие конфликты, если таковы имелись. Без преувеличения скажу: мы с папой жили душа в душу.
После смерти матери, он решил не жениться второй раз и даже не заводить более отношений с прекрасным полом, что окончательно закрепило его авторитет в моих глазах. Но помимо всего этого была еще одна вещь, которая действительно объединяла нас – мы обожали готовить вместе. На протяжении нашей, хоть и не очень долгой, совместной жизни, я только и помню, как мы устраивали грандиозные соревнования по приготовлению того или иного блюда. О, как же это было весело! А после этих соревнований мы устраивали грандиозную уборку. Сколько себя знаю – ни разу не смог выиграть у него, так он восхитительно готовил. Хоть отец и не обладал специальностью повара, он мог приготовить абсолютно любое блюдо, будь оно французское, итальянское или японское. Но самой его главной фишкой, его детищем, было блюдо по собственному рецепту. Я не знал, как из чего оно делается, но вкус был просто потрясающим! Все соседи, которых он время от времени угощал, в один голос говорили, что ему следует заняться своим бизнесом, открыв ресторан. Когда-то давно он мечтал сделать это, даже собирал деньги на аренду и другие затраты, но смерть моей матери спутала все карты. После этого он затаился на дне и занялся какой не попадя мелкой работой – лишь бы платили. Несколько раз я пытался выведать у папы этот покрытый мраком рецепт, но он наотрез отказывался, говоря, что вручит мне его, когда придет время…
Детство, в котором тебя любят и ждут, проходит быстро. Я не заметил, как окончил среднюю школу, как поступил в университет, как уехал в другой город, оставив своего стареющего отца совсем одного. Но я не забыл своего любимого родителя. При каждой выпадающей возможности я приезжал к нему и мы, как в старые добрые времена, занимались соревнованиями по стряпне, я терпел поражения, но упоительный вкус тайного блюда сглаживал все острые углы.
Я был по-настоящему счастлив. Это мой отец. Все тот же одинокий, верный и вкусно готовящий папа.
Но, увы, счастье имеет одно плохое качество – оно не может длиться вечно. После окончания университета я устроился на работу. С отцом я стал видеться еще реже. В последнее время меня что-то смутно беспокоило и в один из дней, прямо на службе, раздался тревожный звонок телефона. Неприятное чутье приближающейся беды меня не подвел. Звонил папа. Сказал, что вот-вот сляжет. Я приехал быстро, как смог, но все равно обнаружил в доме остывающий труп, сжимающий в руках небольшой конверт. Горе сразило меня наповал…
Внутри конверта находилась небольшая записка, банковская карта и… Рецепт! Так вот чего хотел мой отец! Записка содержала в себе лишь два слова: «Сделай это».
