– А-а! – вскрикнула Илона и попыталась вырваться, но Барон притянул ее за ухо к себе, посмотрел ей в глаза и процедил: – Ты знаешь, что бывает с теми, кто пытается меня обмануть, правда?
– Да, Барон, – чуть дыша от боли и испуга, пробормотала Илона. – Знаю.
– Одному парню, который украл у меня деньги, я отрезал уши. Ты про это слышала?
– Да, – практически плача, пробормотала Илона. – Про это все слышали.
– А другому я содрал кожу со спины и сделал из нее ремень. Ты ведь и про это слышала?
– Да, Барон. Я слышала.
Из глаз Илоны полились слезы. Одна слеза повисла на ресницах, а потом упала на щеку и скатилась к острой скуле.
Максим посмотрел на эту слезу и вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание от жалости и ярости.
Барон достал из кармана пиджака несколько сторублевых бумажек и показал их девочке:
– Знаешь, где я это нашел?
– Нет, – пискнула Илона.
– У тебя в кармане куртки.
– Это… Это мои деньги… Я накопила.
– Да ну?
Илона зарыдала. Барон сунул купюры обратно в карман пиджака, поднялся с кресла и одним небрежным сильным движением швырнул Илону на кушетку. Затем неторопливо двинулся к ней, расстегивая по пути ремень на джинсах.
– Смотрите все, что бывает с тем, кто хочет меня трахнуть! – объявил он и расстегнул «молнию» на ширинке.
Илона зарыдала. Барон ухмыльнулся. Рустем у него за спиной ощерил в усмешке звериные зубы.
И тут Максим, сам не осознавая, что делает, вскочил со стула, подхватил со стола сковородку с недоеденной яичницей, размахнулся и врезал Барону сковородкой по голове.
Барон рухнул на пол. Рустем в мгновение ока подскочил к Максиму, одной рукой выбил у него из пальцев сковородку, а другой схватил мальчишку за шиворот, рывком поднял его в воздух и хорошенько тряхнул. У Максима от этого рывка искры посыпались из глаз.
– Барон, только скажи – и я убью этого щенка! – прорычал Рустем.
Барон сел на полу, потрогал пальцами затылок и поморщился от боли. Посмотрел на Максима и спросил:
– Ты зачем это сделал?
Максим молчал. Барон снова потрогал затылок, скривился и проговорил:
– Дэвла, хав тэ гудлэ кхула. Хороший удар. Рустем, отпусти его.
– Но, Барон…
– Я сказал: отпусти его.
Верзила нехотя разжал пальцы, Максим рухнул на пол, но тут же вскочил на ноги и стал пятиться, с опаской и страхом глядя на Барона и его могучего телохранителя. Он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в стену. Мельком посмотрел на дверь, оценивая свои шансы на побег, но на пути к выходу стоял Рустем, а Максим уже знал, каким ловким был этот парень, несмотря на внушительные габариты. О том, чтобы прошмыгнуть мимо него, нечего было и думать. Да и не мог Максим просто убежать, ведь Илона по-прежнему лежала на диване, и Барон мог сделать с ней все, что пожелает.
Рустем протянул руку Барону, но тот сделал вид, что не заметил этого.
– Как ты думаешь, Рустем, – снова заговорил Барон, – что мне сделать с этим щенком?
– Только прикажи – и я выдавлю ему пальцами глаза! – прорычал Рустем, яростно посмотрев на Максима.
Барон усмехнулся.
– Слыхал? – обратился он к мальчику. – Стоит мне только заикнуться, и ты останешься без глаз.
Максим молчал. Тогда Барон продолжил задумчивым голосом:
– Я мог бы убить тебя прямо сейчас. Но я этого не сделаю. И знаешь почему?
– Нет, – хрипло пробормотал Максим.
Барон поднял указательный палец и проговорил назидательно:
– Потому что я не смешиваю бизнес с личной жизнью. Это мое главное правило, Максим. Ты посмел поднять на меня руку и должен поплатиться за это. Но ты принес мне слишком мало денег и слишком много проблем. Поэтому я тебя не убью. Завтра, к обеду, ты принесешь мне пять тысяч рублей. В качестве возмещения ущерба.
– Но…
Барон остановил его жестом и продолжил:
– Мне плевать, как ты их достанешь. Но если не принесешь… – Глаза Барона сузились и стали похожи на две черные щели, из которых повеяло морозом. – Я отрежу тебе нос, а с твоей вонючей шавки живьем сдеру шкуру. Ты меня понял?
Максим молчал.
– Я спрашиваю: ты меня понял? – повысил голос цыган.
– Да.
– Не слышу!
– Да! – яростно крикнул Максим. – Я понял!
Барон улыбнулся:
– Молодец. Чалый, поди сюда!
Один из притихших попрошаек – тощий, хромоногий и сухорукий мужичок – поднялся с топчана и, прихрамывая, подошел к Барону.
– Наклонись, – распорядился цыган.
Доходяга наклонился. Опираясь рукой на его спину, как на перила, Барон поднялся на ноги. Потом он повернулся к инвалиду, подождал, пока тот выпрямится, и спокойно ударил его кулаком в зубы.
Инвалид рухнул на пол. Барон перевел взгляд на Максима, улыбнулся и сказал:
– Это – для снятия напряжения. А теперь всем разойтись по комнатам и спать. Живо!
Максим лежал на матрасе, заложив руки за голову, и смотрел в черный потолок. Рядом храпел однорукий толстяк Потап и тихонько и тоненько постанывал во сне Чалый.
Дверь тихо приоткрылась. Максим насторожился. Кто-то бесшумно прокрался в комнату, а затем знакомый голос тихо позвал:
– Максим… Максим, ты спишь?
– Сплю, – угрюмо отозвался мальчик. – Чего тебе?
Илона присела на корточки рядом с его матрасом.
– Прости меня.
– За что?
– За то, что я на тебя ругалась.
Максим промолчал. Да и что тут скажешь? Похоже, женщины и мужчины слеплены совершенно из разного материала, и им никогда друг друга не понять. Вот и сейчас она извиняется, но совсем не за то, за что нужно было бы извиниться.
– Я его убью, – сказал вдруг Максим.
– Чего?
– Я убью Барона, – четко повторил он.
Илона улыбнулась:
– Ты не сможешь.
– Смогу. Для настоящего мужчины нет ничего невозможного.
Илона вздохнула:
– Барон взрослый. И опасный. У него есть оружие. И Рустем всегда рядом с ним.
– Все равно.
Максим замолчал. Илона подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь, а потом тоже о чем-то задумалась и стала тихонько и рассеянно напевать:
Я буду сильной.
Возьму свой мобильный,
Наберу тебя, сказать, что я
Ухожу к другому…
Его зовут Рустем.
Он КМС по боксу и бизнесмен.
И если ты не хочешь больших проблем,
Просто забудь…
– Перестань! – оборвал ее Максим.
– Что? – вздрогнула Илона.
– Перестань петь. Это противно.
Она пожала плечами:
– Странный ты какой-то. Чувствительный. Совсем не такой, как другие пацаны.
Максим помолчал, а потом угрюмо спросил:
– Он и раньше тебя трогал?
– Кто?
– Барон.
– Барон? В каком смысле «трогал»?
– Он тебя… насиловал?
Максим не видел Илону, но понял, что она усмехнулась.
