Без пяти двенадцать Юля поспешно вскочила, вырвала из блокнота листок и подала мне кусочек бумаги: надо написать желание, под бой курантов сжечь листочек над свечой, пепел бросить в бокал и с последним ударом залпом выпить – желание непременно сбудется!
Бабушка засмеялась – ой, выдумщицы, но вытащила из шкафа и зажгла свечу.
Я схватила карандаш и мелко-мелко написала: пусть раскроется тайна двери на черную лестницу!
На экране телевизора появились часы, с двенадцатым «бом-м!» я проглотила опалённый кусочек записки и запрыгала от радости: Новый год!
Бабушка принялась звонить Раисе Романовне, мы с Юлечкой – родителям, потом обменялись подарками: бабуля со словами «что это Дедушка Мороз нашей Машеньке принес?» вручила мне пакет, оказалась, с бархатной юбкой.
Юля подарила мне флэш-карту для компа, я ей – фотоальбом.
А бабуле мы вручили термос – заваривать травяной чай, тапочки из овчины и витамины «Молодое сердце».
Соседи вывалили из комнат, пошли по гостям обмениваться подарками: собирались толпой у Светланы и Ильи, переходили к Лидии Алексеевне.
Я дарила пакетики фруктового чая и получила в ответ тринадцать конфет, пять шоколадок, две кружки и мягкую игрушку-котёнка.
После взаимных здравиц и объятий самые веселые ветераны плясали под баян Петровича в коридоре, и потихоньку, к часу ночи, все добрались до кухни.
Из духовок тянуло ароматами мяса, тут же устроили дегустацию утки, запеченной Светланой по китайскому рецепту, разливали шампанское.
В суматохе никто не обратил внимания, как, откуда и когда возле стола бабули оказалась гостья с мертвенно бледным лицом, одетая в длинную черную юбку, тонкую, но широкую шубу и шапочку с вуалью.
Потом вспоминали: кто-то краем глаза видел – женщина постояла за спинами, а затем проскользнула в коридор, но незнакомому человеку не придали значения, мало ли к кому пришла встретить Новый год дальняя родственница или знакомая!
Мы с Ильей решили покинуть шумную гвардию – обменяться подарками, и примчались в бабулину комнату.
Я подлетела к шкафу и вскрикнула от неожиданности: возле елочки стояла вчерашняя сумасшедшая тетка!
Она держала в руке и пристально вглядывалась в игрушку, висевшую на ветке – деревянного ангела с облезшей позолотой.
Я ринулась назад, к Илье:
– Меня эта соседка вчера ночью достала! Как ее зовут? Надо вывести ее отсюда!
– Первый раз вижу, – пожал плечами Илья. – Она у нас не живет, наверное, к родственникам пришла?
– Женщина, извините, вы к кому пришли? – издалека громко спросила я.
Незваная гостья повернула голову, посмотрела невидящим взглядом и нервно выкрикнула:
– К себе я пришла! К детям! Где они, куда вы дели Лизочку и Борю?!
Какая Лизочка, какой Боря?!
– Извините, в нашей квартире детей нет, может вам этажом ниже? – спросил Илья.
Его слова разозлили женщину, она скривила рот, взмахнула сухими кулаками, столик с Юлиным ноутбуком пошатнулся, ждущий режим сменился на активный, экран осветился, проявив фотографию петербургского семейства.
Гостья бросила взгляд на снимок, приоткрыла рот, задрожала, протянула к экрану трясущиеся руки и всхлипнула:
– Боренька, Лиза, деточки мои!
Я не знала, что и подумать: может, это несчастная мать? Потеряла детей в автокатастрофе, сошла с ума от горя, и теперь во всех малышах видит своих детей?
Мы растерянно переглянулись.
– Извините, вас как зовут? – спросил Илья.
Женщина выпрямилась, вздернула подбородок и высокомерно бросила:
– Маргарита фон Тиз, в девичестве Фогель!
– Где-то я эту фамилию слышал, – пробормотал Илья. И добавил, понизив голос: – Может, она раньше здесь жила, до моего рождения?
– Вы, наверное, в этой квартире жили? – вежливо сказала я.
– Вы очень догадливая барышня: я действительно имела счастье жить здесь со своим мужем и детьми, пока пьяницы и мерзавцы не лишили нас всего, что мы имели.
– А в каком году вы здесь жили?
– С одна тысяча девятьсот седьмого года.
– Сколько же вам лет, больше ста? – с иронией спросила я.
– Вы дурно воспитаны, но другого отношения я от самозванцев им не ждала. Ещё раз повторяю: мне 36 лет, и я проживала в этой квартире с одна тысяча девятьсот седьмого года.
Мы с Ильей вытаращили глаза: сумасшедшая! Что будем делать?
– Ты беги на кухню, спроси, к кому пришла Маргарита ван… фон… – скомандовал Илья. – В общем, скажи, чтоб забирали свою даму, а я здесь покараулю, чтоб не буянила.
Как только Илья произнес «дама», меня охватило подозрение: что если сумасшедшая на вид женщина – ТА «черная дама» из таинственных разговоров бабушки и рассказов Петровича?
Странно, но мысль – перед нами стояло привидение, не напугала меня, а, наоборот, вызвала возбуждение и интерес.
– Простите, пожалуйста, Маргарита, не знаю вашего отчества, кем был ваш муж?
– Инженером путей сообщения, служил на императорской железной дороге.
Инженер путей сообщения! Бабуля говорила: квартиру занимали инженер и художница.
– А вы кем работали?
– Я – живописец, художница. Мама дорогая, все сходилось!
Что я еще знала о даме? Вспомнила: прислуга, женщины с молоком, упоминали Арлекина.
– Маргарита, вы рисовали портрет Арлекина?
Глаза дамы затуманились, она грустно качнула головой, слабо приподняла руку, указывая на шкаф, и тихо сказала:
– Да, была такая фреска, я ее написала водяными красками на этой стене.
– Илья, она из прошлого! – взволнованно прошептала я.
– Пришла по чёрной лестнице? – тоже шепотом предположил Илья. – Из 1913 года, в котором мы были?! И что теперь делать?
Мы не успели придумать, как поступить – вопрос разрешился сам собой: черная дама стремительно прошла мимо нас, обдав холодом и затхлыми духами, обернулась, вгляделась в Илью, потом встряхнула головой, бросила: «Вы ответите за моих детей!» – и скрылась в коридоре.
С минуту мы стояли в оцепенении, молча озирали комнату и глядели друг на друга.
Потом, не сговариваясь, побежали на кухню: соседи галдели и угощались, дамы среди них, само собой, не было – исчезла, растворилась так же внезапно, как появилась.
– Ты почувствовал, пахло духами?
Илья округлил глаза, и я без слов поняла: он явственно вспомнил терпкий аромат.
Значит, это её перчатку я нашла на диване, и разгром в квартире устроили не воры, а черная дама из прошлого, и пропавший фарфор – её рук дело.
Теперь понятно, почему щетинилась и скулила собака-ищейка: чуяла потустороннее.
Да-а, вряд ли полиция найдет этого преступника.
Утро первого января выдалось классическое послепраздничное: серое небо, пустынная улица за окном, обрывки дождика и конфетти из хлопушек по всему коридору, баян Петровича и мишура Снегурочки – Лидии Алексеевны, на полу в кухне, завтрак остатками салатов и чай с шоколадными конфетами из многочисленных сладких подарков.
