Вовка молчал и злился всю дорогу, когда они под утро возвращались к дому Димки. Молчал и Лешка, не поднимая взгляд от тротуара. Немного обстановку разрядил сам Димка, сказав, что пару часов им лучше погулять, а когда матушка свинтит на работу, то можно будет отоспаться, привести себя в порядок и решить, что делать дальше. Тогда Яринка еще не понимала, что весь сыр-бор из-за нее, что Вовку запросто бы пустили в квартиру даже при матушке.
От некуда деться и чтобы не привлекать ничьего внимания, решено было выбраться на крышу и там пересидеть до положенного срока. На крыше обнаружились две импровизированных лавочки, на одной из которых растянулся Вовка, продолжая игнорировать как Лешку, так и Яринку, оставив им вторую лавочку.
— Замерзла? — поинтересовался Лешка, нарушив молчание после того, как заметил, что девочка весьма ощутимо дрожит.
— Угу, — ответила она, хотя ей совсем не было холодно. Причина дрожи совсем иная, но ее не озвучишь. Когда на плечи Яринки пустилась курточка, то девочка мысленно выматерилась на недогадливость парня. Слепой, что ли, совсем?
Димка и Лешка долго ругались на кухне, но уставшая Яринка провалилась в дремоту, не слушая того, о чем именно они спорят. А потом ее разбудил Лешка. Потом был почему-то вокзал и туманные объяснения, что пару неделек придется пожить у родителей, а потом все образуется и он, Лешка, что-то придумает. Вовка психовал, и вышло так, что билеты удалось взять на Бологое — там жила мама Вовки с отчимом, сам же Вовка проживал в Валдае с отцом. Он вроде как обещал матери заехать в гости и ворчал, что теперь придется и этих двух тащить, но слово сдержит, так что к родителям Лешки попадут не так быстро, как планировали. Лешка не возражал. Яринка вообще во всем запуталась и просто плыла по течению. Она никак не могла выкарабкаться из ощущений полусна, словно смотрит со стороны на происходящее через мутное стекло. Не понимает, ничего не может сделать. Да и не хочет. Ведь можно позвонить друзьям, но… синий взгляд примагнитил намертво, не отпуская.
Вовкина матушка оказалась женщиной приятной и понимающей. Да и ничего странного в том, что сын приехал погостить с друзьями, не увидела. Однако парней положила спать в одной комнате, а девочку в другой. Еще и построила из себя строгую мамашу, узнав, что девочке всего пятнадцать лет (на этот раз Яринка не решилась много прибавлять, всего лишь несколько месяцев), спросив, кого из лоботрясов потянуло на малолеток. Парни отнекивались, говорили, что просто друзья и никакого криминала. Там Яринка и узнала, что Вовке восемнадцать лет, а Лешке — слегка за двадцать. И еще, что они друзья едва ли не с пеленок. Вот только почему-то Вовка смотрит волком на своего лучшего друга.
Дорога к лешкиным родителям прямой не оказалась. После вовкиной мамы они приехали в Валдай и остановись на сутки у него в гостях. Потом попали к лешкиной старшей сестре, которая откровенно надавала подзатыльников братцу, ругаясь и сетуя на то, что тот никак не успокоится. Однако к Яринке отнеслась… с сочувствием. Едва не плакала над девочкой, чему последняя несказанно удивилась: с чего бы это, ведь ничего ненормального не происходит.
Когда приехали наконец-то к родителям в деревню, то Яринка настолько устала от всех этих перемещений, что ничему не удивлялась. Она устроила себе моральные каникулы, спала и отмокала в бане, восстанавливая силы и душевное равновесие. Правда в присутствии Лешки последнее удавалось плохо. Он вел себя по меньшей мере странно: мог долго молчать и просто смотреть на девочку. В такие моменты ей чудилась та нестерпимая боль, которую она увидела, почувствовала при первой встрече.
— Дурочка, я же все бросил из-за тебя. Только когда все поймешь, то ты меня возненавидишь.
Он был настолько нежным, что мир сошел с ума, стряхнув звезды в ладони ошеломленной Яринки. Он целовал настолько страстно, что сгорали губы. Но так и не зашел дальше поцелуев, хотя даже неопытная Яринка видела — его трясет от желания. Не посмел, не переступил. Сказал, что слишком дорожит.
— У беды глаза… твои.
Эффект близнецов. Я тебя ненавижу
— Не обращай внимания, отец меня часто с Ленкой путает, пьет много. Скучает он по ней, а она, зараза такая, не приезжает, — объяснил Лешка, когда Яринка в очередной раз удивленно вздернула бровь на обращение к Лешке в женском роде.
— Вот прям настолько, что можно спутать? Вы же разнополые, — не то чтобы девочка не верила, скорей, ей стало просто любопытно. У крестной ее сестры были близнецы, Олег и Оксана. С ними природа сыграла закономерную шутку, сделав девочку слишком "пацанкой" внешне, а мальчика — слишком женственным. Лешка же таким не был. Смазливое, возможно, слишком юное для двадцатилетнего парня, но, тем не менее, вполне мальчишеское лицо. Из-за этого еще больше хотелось посмотреть на почти легендарную Ленку, о которой все говорили, но которую Яринка так и не увидела, хотя успела познакомиться со всем семейством: со старшей сестрой Валентиной — сразу, с Сашкой и Женькой, старшим братьями — позже. Ко второму Лешка повез девочку в Архангельскую область — мама попросила съездить и помочь в возведении сруба нового дома для молодой семьи. С первым же познакомилась в Питере, когда возвращались от Женьки. В семейных хлопотах Лешкиной семьи пролетело полтора месяца. Даже с мужем Ленки, Димкой, уже была знакома. Вот только сестра не показывалась.
— Настолько, — рассмеялся Лешка и положил перед Яринкой свадебный альбом. Ленкин.
С фотографий смотрела невеста. Красивая, воздушная, невероятно женственная. Впрочем, все невесты в свадебных платьях выглядят принцессами. Ленка улыбалась широко и открыто, и верилось, что вышла замуж по любви и счастлива. Верилось бы, если бы за улыбкой не было заледенелых жестких глаз. Нет, не так смотрят счастливые юные жены. Тогда Яринка удивилась, но поняла причину много позже. И еще… Ленка была как две капли воды похожа на своего брата-близнеца, только девушка. Одно лицо, одни глаза и губы, только… разные. И можно поражаться до бесконечности, как настолько похожие люди все же выглядят по-разному.
— А ты где? — закономерно спросила девочка, не обнаружив на фотографиях из ЗАГСа Лешку.
— А я опоздал, но вот, — он перевернул страницу альбома и… на застольной фотографии был дембель-пограничник, улыбающийся и тостующийся с женихом. Яринка перевернула страницу назад, рассматривая невесту. Одинаковые. Разные. Он — задиристый вихрастый парень, живой, стремительный и сильный, почти рыцарь из средневековья. Она — кринолиново-кружевная барышня, без намека на мальчишество, томная и высокомерная. В одном нет сомнения — близнецы.
