Они вышли из переулка, направляясь в магазин по поручению Фаины. Вышли и остановились. Две женщины шли им навстречу. Узнав одну из них издали, Лешка, улыбнувшись, хмыкнул: "Валька". Собственно, ничего странного, она и раньше приезжала. Он не сразу понял, почему застыла и побледнела Яринка, почему резко развернувшись, она сорвалась и побежала назад к дому, мимо него по берегу. Она бежала так, словно за ней гналась стая бешеных собак. Лешка догнал, вернул домой, о магазине не было и речи — девочку трясло.
А дома на кухне сидели Фаина, Валька и… мать Яринки, Мария. Последняя ехидно улыбалась. Как оказалось позже, она перехватила письмо девочки брату, так и узнала адрес Валентины, потому что Яринка поставила его обратным. И приехала.
— И зачем? — вместо приветствия спросила девочка, выпустив все колючки, которые смогла отыскать в себе.
— Приехала посмотреть, до чего ты докатилась. Не ошиблась, вижу, дошла до ручки, даже парня нормального найти себе не можешь, — Мария облила дочь ведром презрения.
— Живу, как могу, работаю, пойду учиться. И не тебе судить моего парня, — огрызнулась девочка, слишком поздно заметив, какая напряженная повисла тишина.
— Совсем ослепла, парня от девки отличить не можешь? — язвительный смех в ответ. Мария откровенно потешалась.
— Что?.. — Яринка застыла. Оглядела всех присутствующих. Фаина с Валькой прятали глаза, первая вытирала украдкой слезы. Приезд матери Яринки принес боль и вынужденную правду. То, что скрывали от девочки все, знали, но молчали, ожидая, что все само собой решится и не придется брать на себя ответственность за эту самую правду.
Девочка оглянулась на Лешку. Он не просто побледнел, он стал мертвецки-серым. Не дышал, только слезы катились по щекам. Его только что убили, разрушили даже призрачную мечту на то, что рыжая малолетняя ведьма побудет с ним еще хоть немного. Яринка обернулась к матери. Та торжествовала, начав нести что-то о том, чего достойна ее дочь, какой она мусор и какая дура, что парня от девицы отличить не смогла. Мысли Яринки сорвались в бешеную скачку, опережая одна другую. Перед ней сидела и злорадствовала женщина, которая ее ненавидит, торжествовала, плюясь ядом. За спиной стоял человек, который беззаветно любит, который ни на что не надеется. Обманул, хотел хоть немного побыть с ней. Украл для себя несколько недель призрачного счастья. Злорадство и обман. Там — боль и презрение, и унижение. Здесь… а что есть здесь? Девочка опустила голову. Ее голос прозвучал слишком глухо в нависшей тишине:
— Я ненавижу тебя. Ненавижу настолько, что если ты сейчас не сгинешь с глаз моих, то я тебя убью. Я ненавижу тебя, мама!
Она обернулась, схватила Лешку за руку и выволокла на улицу. Были слезы. Были пощечины и упреки.
— Почему? Почему ты не сказал мне сразу? Я бы приняла! Я же люблю тебя, понимаешь ты, придурок, люблю! — она билась в истерике, а он обнимал и ласково прижимал ее к себе, целуя волосы на макушке.
— Ирочка…
Флейта
Взгляд застывает в каменистой пустыне. Отчего-то понимаю — это сон. И он не мой. Откуда такие ощущения, ума не приложу. Не просто сон, кошмар. Маленькая девочка жмется к камню, не смея пошевелиться. Смерть придёт за ней. Еще минута, и придёт. Оборачиваюсь к девочке, рассматриваю её, пытаюсь что-то произнести, но… она меня не видит и не слышит. Вдруг осознаю, как выгляжу: тот самый кошмарный паж из прежних снов. Хорошо, что не видит, сама боюсь такую себя. Или такого. Неправильные определения. Я не имею пола здесь, в этом теле. Больше не человек. Странное непонятное существо, монстр. Но это ведь не я её смерть? Нет, не должен. Зачем я здесь? Пространство корёжится и прогибается, впуская тварь. Взлохмаченный, изъеденный разложением, светящий реберными костями приближается шакал. Он огромен, его пасть оскаливается, капая вязкой желтой слюной. Направляется к девочке, хозяйке сна. Правильно ли я её называю? Это не имеет значения. Важно то, что… я не хочу, чтобы она погибла. Даже во сне. Почему? Не нахожу объяснений. Я должен защитить. Но как? Шакал поворачивается в мою сторону, злобно скалится, отступая на шаг назад. Он меня боится? Я могу противостоять ему? Может, у меня во сне есть сила какая-то? Ну да, это же нереально, здесь я могу быть рыцарем и магом. Как там, какие заклинания надо сказать? Или просто подумать, махнуть рукой и все случится? Пытаюсь представить себя в латах на коне с мечом-кладенцом каким-то. Ничего не меняется. Я всё тот же монстроподобный мелкий паж. Но шакал продолжает пятиться, рычит. Он меня видит, а девочка — нет. Почему так? Сплошные вопросы.
— Брысь, пошел вон! — рычу на шакала. Он щерится, но не исчезает, не собирается убегать. Значит, не настолько боится, чтобы уйти по моему слову. Мне самому-то страшно, колени трясутся. И полная растерянность. Вот только девочка начинает истошно кричать. Я должен что-то сделать. Причем срочно. Но что? И как? Я — мелкий мальчишка, хилый и костлявый, и никакой силы нет, не чувствую. Из посторонних предметов под руками только камни… вернее, под ногами. О, это будет весело, закидать этого монстра булыжниками. Интересно, как долго я проживу, если решусь на такое. Ах да, есть еще флейта. Нервный смешок. Наверное, страшное оружие, поражу попытками играть, вгоню в могилу фальшивыми нотами.
Стоп. А почему действительно не попытаться? Это же сон. Здесь всё имеет значение, если таковое придать предмету. Не просто так меня боится монстр, не просто так у меня только флейта. Может, она и есть моё оружие? Может, я, как гамельнский крысолов, заманю тварь в западню и тем самым покончу с ней? Раз нет других мыслей, стоит рискнуть. Песня, мне нужна песня… что я помню? Хах, вряд ли я этим хоть кого-то напугаю, но ничего другого вспомнить не могу. "Чалыкушу, королек — птичка певчая", въелась мелодия из фильма.
Нота за нотой, звук за звуком, мелодия начинается, льется тонкой хрустальной флейтой над каменными россыпями.
Шакал взвивается на месте, резко разворачивается и пускается наутек. Вот оно как, оказывается. Он не переносит звуков флейты? Хах, победа! Вот она, победа! Но… что это? По краю горизонта из камней вырываются деревья, моментально вырастая непроходимой стеной, преграждая путь твари. Они приближаются, сжимая кольцо. Шакал пятится. Я делаю шаг навстречу. Он не посмеет подойти ко мне, не посмеет напасть. Мы его дожмем. Я и деревья. Только почему они такие жуткие? Узловатые скрюченные ветки тянутся к загнанному монстру. Впиваются в его тело, пронзают насквозь, разрывая на смердящие ошметки. Куски протухлой плоти валятся на землю, вспыхивая и сгорая. Смрад горелого тухлого мяса. Это и есть сила флейты? Мерзко. Хорош же защитничек с таким оружием. Желание вымыться, содрать с себя кожу. Выкинуть подальше страшный инструмент. Вот и вопрос: кто же здесь настоящий монстр? Но девочка спасена. Она встает, оглядывается по сторонам, удивленно протирает глаза, словно не верит тому, что видит. А я… я растворяюсь, ухожу. В пробуждение. С вопросами: кто я? Зачем я?
