Стивен Кинг - Бессонница

— Уходи, Пит, — не оборачиваясь, ответила Луиза. — С Ральфом все хорошо. Он просто немного порвал брюки и рубашку… Правда, Ральф?

— Да, — ответил он. — Еще бы. Тебе следует хорошенько выдрать… Ральф, замолчав, перевел взгляд в точку слева от Луизы. Там никого не было, но Ральф все равно улыбнулся.

— Лахесис! — произнес он.

Он протянул дрожащую окровавленную руку и, как увидели Луиза, Элен и Питер Салливен, та дважды поднялась и опустилась. Взгляд Ральфа вновь сместился, на этот раз вправо. Он заговорил угасающим голосом:

— Приветствую тебя, Клото. А теперь, помните: это… Не… Больно.

Правильно?

Казалось, Ральф прислушивается, затем он улыбнулся.

— Да, — прошептал он, — пожимать при малейшей возможности.

Рука Ральфа вновь поднялась, а затем опустилась на грудь. Взгляд его выцветших голубых глаз остановился на Луизе.

— Послушай, — с огромным трудом произнес Ральф. — Каждый день просыпаться рядом с тобой было все равно что просыпаться молодым и видеть… Все заново. — Он вновь попытался погладить ее по щеке, но не смог. — Каждый день, Луиза.

— Я чувствовала то же самое, Ральф, — я просыпалась совсем юной.

— Луиза?

— Да?

— Постукивание, — сказал он. Ральф сглотнул, затем с огромным трудом повторил: — Постукивание.

— Какое постукивание?

— Неважно, оно прекратилось, — ответил он и радостно улыбнулся.

Затем Ральф тоже остановился.

Клото и Лахесис смотрели на Луизу, рыдающую над мертвым мужем, распростершимся на мостовой. В одной руке Клото держал ножницы, вторую поднес к глазам и удивленно взглянул на нее.

Ладонь светилась, переливаясь цветом ауры Ральфа.

Клото: Он здесь… Внутри… Как замечательно!

Лахесис тоже поднял правую руку, выглядевшую так, словно поверх привычной золотисто-зеленой ауры была надета голубая варежка.

Лахесис: Да. Он был замечательным человеком.

Клото: Может, отдадим его ей?

Лахесис: А ты можешь?

Клото: Существует только один способ проверить.

Они приблизились к Луизе. Каждый приложил к лицу женщины ладонь, пожатую Ральфом.

— Мама! — крикнула Натали Дипно. От волнения она вновь сбилась на детский лепет. — Кто эти маленькие дяди? Почему они трогают Лисе?

— Ш-ш-ш, милая, — ответила Элен, снова прижимая к себе голову дочери.

Рядом с Луизой Робертс не было мужчин — ни маленьких, ни высоких, вообще никаких; она в одиночестве склонилась над мужчиной, который спас жизнь ее дочери.

Неожиданно Луиза взглянула вверх, широко открыв от удивления глаза, забыв о печали, когда величественное ощущение (легкого голубого света) спокойствия и мира наполнило ее. На мгновение Гаррис-авеню исчезла.

Луиза очутилась в темном месте, благоухающем сладкими ароматами сена и коров, в темном месте, пронзаемом струйками сверкающего света. Луиза никогда не забудет той невыразимой радости, испытанной ею в этот момент, и уверенности, что она видит Вселенную, которую показывал ей Ральф, Вселенную, в которой вслед за темнотой появляется ослепительный, великолепный свет… Разве не видит она этот свет сквозь щели?

— Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? — всхлипывал Питер. —Нет мне прощенья. Боже мой!

— Думаю, я смогу простить тебя, — спокойно ответила Луиза.

Она провела рукой по лицу Ральфа, закрывая ему глаза, а затем, положив его голову себе на колени, стала ждать прибытия полиции. Луизе Ральф казался просто спящим. Она заметила, что длинный белый шрам на его правой руке исчез.

10 сентября 1990 г. — 10 ноября 1993 г.