— Пожалуйста, Майк, — умоляла Карен. — Не будь нюней. Все же знают, что никаких зомби не существует.
Я пытался придумать себе другое занятие. Помочь соседу, мистеру Брэдли, сгребать листья? Нет. Вот-вот начнется дождь. Поиграть с младшим братом Заком? Фи! Прошвырнуться по магазинам с мамой и папой? Скукотища! Прибраться в комнате? Неужели я настолько отчаялся?
Я очень, очень не хотел смотреть это кино. Но и вести себя как нюня я тоже не хотел.
— Ладно, пойду, — сдался наконец я. — Но ты мне купишь попкорн!
— Другое дело! Встречаемся на остановке через десять минут!
Карен побежала через дорогу, а я отправился к себе, дабы сообщить предкам, куда мы идем. Я уже нервничал — а ведь еще из дому не успел выйти!
Держись, подумал я. В конце концов, последний ужастик я смотрел год назад. Может теперь, когда мне двенадцать, я выдюжу.
Может быть.
Если б только я остался дома…
Полчаса спустя мы с Карен сошли с автобуса у торгового центра. Поливаемые дождем, мы бросились к синеплексу через дорогу. На стене сбоку висел огромный плакат, изображавший зомби с налитыми кровью глазами и разинутым ртом. Клочья человеческой кожи свисали с его гниющих зубов.
У меня свело желудок.
— Забудь про попкорн, можешь не покупать, — простонал я.
Мы оплатили билеты. Карен купила себе гигантский стакан попкорна. После чего мы прошли в кинозал.
Там не было ни души.
— Странно, — сказал я, когда мы шли по проходу. — Это же, вроде, суперхит? Где же все?
— Ну и здорово, — отвечала Карен, сворачивая во второй ряд. — Не придется смотреть на экран поверх чьей-нибудь башки.
— Наверное. — По правде говоря, меня не волновало, будет ли мне что-нибудь видно. Я бы рад и вовсе ничего не увидеть. Вот бы сюда завалилась веселая компания двухметровых баскетболистов, села впереди и совершенно перекрыла обзор!
Прошло две минуты. Никто не пришел и перед нами не сел. Никто даже не зашел в зал.
Я огляделся. Все что я видел — бескрайние ряды пустых кресел. Это уже не просто странно, подумал я. Это неправильно. Совсем неправильно.
А потом я услышал это. Низкий скрип. Скрип становился все громче.
Я подскочил, услышав грохот.
— Что это было?! — выдохнул я.
— Я вижу зомби! — завопила Карен. — Беги! Спасайся!
— Где! Где! — вскричал я.
Она захохотала.
— Остынь, Майк. Это же просто дверь закрыли. Только и всего.
Я оглянулся через плечо. Карен была права. Кто-то захлопнул дверь. Теперь в зале стало еще темнее. Я поглубже вжался в сидение.
— Мы тут по-прежнему совсем одни.
— Ну и что? — спросила Карен.
— Это бессмыслица какая-то, вот что! — крикнул я. — Это сейчас самый популярный фильм в стране. А мы тут совсем одни. Куда все подевались?
— Да кого это волнует? — Карен запихнула в рот полную пригоршню маслянистого попкорна. — Вот и классно, что тут ни души, — пробубнила она, пережевывая еще одну горсть. — Все места — наши.
Не нужны мне были все места. Мне и вовсе не хотелось тут находиться.
— У меня реально жуткое ощущение, Карен. Думаю, мы…
— Цыц! — шикнула она. — Начинается!
Свет окончательно погас. Через несколько секунд по экрану заскользили размытые темные фигуры. Из динамиков послышался тихий пугающий стон.
А что, рекламы не будет? — подумал я. И анонсов новых фильмов — тоже? Да что же здесь творится?
А потом я услышал голоса. Детские голоса.
Экран стал ярче. Трое ребят примерно моего возраста гуляли по парку, смеясь и подтрунивая друг над дружкой. Один из них уронил свой рюкзак. Оттуда вывалились тетрадки и листочки. Ребята остановились их подобрать.
Стенания становились все громче, но ребята этого не замечали. Камера переместилась в заросли кустов у них за спиной.
Мое сердце заколотилось.
Кусты зашелестели. Чья-то рука отодвинула в сторону ветки. Человеческая рука, с черной землей, забившейся под длинные, обломанные ногти.
Черная земля — из разрытой могилы.
Я съежился, когда из кустов выглянуло безобразное лицо. А потом еще одно. И еще.
Кожа на лицах была зеленой. У одного нос был совершенно черен от грязи. Но потом, в то время, как они разглядывали ребят, я кое-что заметил.
Нос не почернел от грязи. Он попросту отсутствовал. Посреди лица у зомби зияла черная каверна.
Это всего лишь грим, напомнил я себе. Это всего лишь кино!
Зомби заворчали.
Это было голодное ворчание.
Карен пихнула меня в бок.
— Приготовься, — прошептала она. — Они съедят их первыми. Им нужно есть людей, чтобы оставаться живыми, ты знаешь.
— Не напоминай, — буркнул я, вцепившись в подлокотники.
Зомби раздвинули кусты и вывалились на открытое место. Камера приблизилась к лицу безносого зомби.
Когда он жадно уставился на ребят, один из его глаз вывалился из глазницы.
Меня чуть не вывернуло. О Боже! — подумал я. Как же я позволил Карен уболтать меня на это?
На экране ребята повернули головы. Их глаза широко раскрылись от ужаса. Зомби нависли над ними, стеная и причмокивая гниющими, распухшими губами.
Я знал, что будет дальше. И не хотел этого видеть. Когда ребята в ужасе завопили, я изо всех сил зажмурился.
Душераздирающие крики не умолкали.
Я хотел уже зажать уши, но крик резко оборвался. Потом я услышал странный звук, словно смялся пластиковый пакет.
Я приоткрыл глаза, самую чуточку.
Что такое? Экран был погружен в темноту.
Я огляделся.
Не считая тусклого красного свечения таблички «Выход», в зале царила темнота.
Темнота и абсолютная тишина.
— Поверить не могу! — воскликнула Карен.
— Что? — спросил я. — Что там стряслось?
— Ты что, не слышал тот звук? — ответила она. — Это пленка сорвалась. Проектор сломался.
— Ах, какая досада, — бессовестно солгал я. На самом-то деле я почувствовал облегчение. Теперь мне не придется досматривать это кино. — Думаю, нам лучше уйти.
— Ни за что. Кино только началось, — заявила Карен. — Они все починят. Просто подождем.
Карен откинулась на спинку кресла и захрустела попкорном. Я скрестил пальцы — вдруг нам скажут, что пленка изодрана в клочья и кина не будет.
Прошло две минуты.
— Эй, механик! — заорала Карен. — Долго еще ждать?
Нет ответа.
Мы повернулись и уставились на будку механика над балконом. Будка пустовала.
Как и весь кинозал.
Карен встала.
— Механик, должно быть, в фойе. Пойдем посмотрим.
