Однажды ночью, не столь давно, я штудировал некоторые из древних книг, которыми имею удовольствие обладать. Меня побеспокоил стук в прочные двери моего жилища, Блоун-хауса. Возможно, более правильным было бы сказать, что в дверь отчаянно колотили, а не стучали. В то же мгновение я инстинктивно понял, что должно случиться нечто из ряда вон выходящее — и предчувствие меня не обмануло.
Ночь выдалась ветреной. Когда я открыл дверь, чтобы впустить стоящего на пороге худого незнакомца, порыв ветра принес вместе с ним горсть осенних листьев. Он быстрыми порывистыми движениями нервно стряхнул их с одежды и волос. От незнакомца исходила ощутимая аура страха, и я подумал о том, что могло его так напугать. Вскоре мне предстояло об этом узнать. Слегка дрожащим голосом он представился, назвавшись Кэботом Чемберсом.
Слегка успокоившись после бокала хорошего бренди, Чемберс сел перед горящим камином и рассказал историю, которую счел мало правдоподобной даже я, хотя мне доводилось слышать немало странного. Мне были знакомы некоторые легенды, в которых говорилось о существовании подобного во времена древней юности Земли. Но я был уверен, что большая часть Темного Знания погибла с началом царствования цивилизованного человечества — или, самое позднее, во времена библейского «Сожжения Книг». В моей богатой библиотеке оккультных и запретных книг есть такие работы, как «Подлинные заметки о Некрономиконе» Фири, отвратительный «Хтаат Аквадинген», перевод «Фрагментов Г’харна» сэра Эмери Уэнди-Смита (неполный и сильно сокращенный), потрепанный экземпляр «Пнакотических рукописей» (возможно, поддельный), практически бесценные «Культы упырей» и многие другие, включая такие труды по антропологии, как «Золотая ветвь» и «Культ ведьм» мисс Мюррей. Однако мои знания о том, что описывал Чемберс, оставались крайне смутными и отрывочными.
Но я отвлекаюсь. Чемберс, как я уже говорил, был крайне напуган, и вот что он мне рассказал:
— Мистер Титус Кроу, — сказал он после того как в достаточной степени успокоился и согрелся после ночной прохлады, — честно говоря, не знаю, почему я пришел к вам, так же как не знаю, чем вы можете мне помочь. Я обречен, обречен Черной Магией. И, хотя я сам навлек ее на себя, и мне известно, что жизнь, которую я вел, нельзя назвать достойной подражания, мне вовсе не хочется, чтобы для меня все закончилось точно так же, как для бедняги Саймондса!
Услышав это имя, я удивился, поскольку фамилия Саймондс совсем недавно упоминалась в прессе в контексте не слишком приятных событий. Случившийся с ним сердечный приступ или мозговой спазм был столь же неожиданным, как и необъяснимым, но теперь, возможно, Чемберс мог в некоторой степени пролить на него свет.
— Это все этот фанатик Гедни, — продолжал Чемберс. — Он уничтожил Саймондса, а теперь преследует меня. Мы с Саймондсом, люди, можно сказать, вполне состоятельные, стали последователями дьявольского культа Гедни. Просто от нечего делать. Мы оба были холостяками, и наша жизнь превратилась в нескончаемый парад ночных клубов, спортивных клубов, мужских клубов и прочих клубов. Вам подобная жизнь может показаться не слишком скучной, но поверьте, какое-то время спустя даже самая большая роскошь и лучшие удовольствия утрачивают свой вкус, заставляя искать самые изысканные — или извращенные — ощущения. Так было и с Саймондсом, и мной, когда нас познакомили с Гедни в одном из клубов. И когда он предложил нам испытать подобные ощущения, мы с радостью стали членами его культа.
О да, это звучит смехотворно! Вы знаете, что многие считают его всего лишь очередным сумасшедшим? Мы даже не догадывались о том, чего от нас ждут, и после того как мы прошли первый процесс инициации в загородном доме Гедни недалеко от Лондона, занявший почти две недели, мы вдруг оказались лицом к лицу с истиной. Гедни — дьявол, и один из самых отъявленных. По сравнению с ним маркиз де Сад в расцвете сил выглядит анемичным кретином. Господи, если вы читали Коммода, вы имеете базовое представление о Гедни. Но вам следует заглянуть в труды Каракаллы, чтобы по-настоящему оценить глубины его нечестивой души. Загляните как-нибудь в колонку с объявлениями о пропавших без вести!
Естественно, мы попытались выйти из игры, и нам бы это удалось, если бы Саймондс, несчастный дурак, не оказался чересчур болтлив. Проблема с Саймондсом заключалась в том, что он любил выпить. Однажды вечером, чересчур перебрав, он открыто унизил Гедни и все его фокусы, не зная, что нас в этот момент окружали люди из команды Гедни — к тому же полноправные члены его культа! Возможно, этот дьявол специально приставил их к нам, чтобы проверить. Так или иначе, с этого все и началось. Вскоре Гедни прислал нам приглашение на ужин в клуб, который он посещал, и мы из любопытства пошли. Думаю, если бы не пошли, это тоже ничего бы не изменило. Просто все случилось бы несколько быстрее, только и всего. Само собой, Гедни уже успел выманить у нас немалую сумму денег, и мы думали, что, вероятно, он хочет еще. Но мы ошибались! За напитками, в своей обычной самоуверенной манере, он начал угрожать нам самыми страшными карами, какие только можно вообразить, если мы когда-либо осмелимся его порочить. Ну и Саймондс, как всегда, ощетинился и намекнул на полицию. Если бы взгляды могли убивать, Гедни прикончил бы нас прямо на месте. Но вместо этого он просто встал и ушел, сказав нечто насчет «визита Тьмы». До сих пор не понимаю, что он имел в виду.
Пока Чемберс рассказывал, голос его становился все громче, едва не срываясь на истерику, но, когда я наполнил его бокал, он, похоже, взял себя в руки и продолжал уже более нормальным тоном:
— Три дня назад мне позвонил Саймондс — да, в ту самую ночь, когда он умер. С тех пор я чувствую себя словно на краю пропасти. Потом я вспомнил, что слышал что-то о вас и о том, что вы многое знаете о подобных вещах, и пришел к вам. Когда Саймондс звонил мне в ту ночь, он сказал, что нашел в почтовом ящике конверт без адреса и что ему не понравился вид лежавшей внутри карточки. Он сказал, что она напомнила ему о чем-то неописуемо зловещем и что он уверен — ее прислал Гедни. Он попросил меня приехать к нему. До его городской квартиры оставалось полмили, когда у меня сломалась машина. Сейчас, если подумать, то оно и к лучшему. Я пошел дальше пешком, и мне оставалось пройти всего квартал, когда я увидел Гедни. Вид у него был такой, что достаточно повидать однажды, чтобы никогда не забыть — черные как ночь волосы, зачесанные назад, густые брови над пронизывающими глазами, какие часто можно встретить у людей с очень сильным характером. Если вы видели фильмы ужасов с Белой Лугоши, вы поймете, что я имею в виду. Он в точности такой же, хотя лицо у него более худое, чем-то похожее на лицо мертвеца.
