- Боже мой…- воскликнула она в явном замешательстве. – Вы способны на память декламиро вать Пушкина? это просто невероятно: мне еще не попадался мужчина, который мог бы привести из Пушкина хоть несколько связных фраз. Ужасающее невежество сильного пола в отношении Пушкина всегда поражало меня до глубины души.
- Боюсь разочаровать вас, Лилия Николаевна, - виновато отозвался Владислав Георгиевич, - но должен признаться, что я далеко не знаток пушкинского творчества. Видите ли, в жизни мне приходилось заниматься делами, весьма далекими от поэзии вообще и от Пушкина в частности. Поэтому мои познания весьма отрывочны и бессистемны… к сожалению. Да и они задержались у меня в голове во многом благодаря школе: у нас была прекрасная учительница литературы. И она тоже очень любила Пушкина…Вот она-то кое-чему и сумела нас научить.
- А вот я убеждена, что понятие «любить – не любить» по отношению к Пушкину просто неприменимо, - горячо возразила Лилия Николаевна. – Понимаете…Пушкин настолько огромен, всеобъемлющ, безграничен…это океан мыслей, чувств, эмоций, знаний…Его истинный масштаб до сих пор не оценен и не понят. Вы сказали, что занимались делами, весьма далекими от Пушкина. Это не так, милый Владислав Георгиевич! Вы просто не задумывались…Почитайте Пушкина, и вы найдете живейшие отклики на все ваши мысли, чувства, действия…И если дать себе труд поразмыслить над этими откликами, можно найти ответы на любые вопросы, увидеть внутренним взором, как следует поступить в той или иной ситуации.
- Неужели? – недоверчиво отозвался Владислав Георгиевич. – Честно сказать, мне никогда не приходило в голову что-либо подобное…
Между тем, они миновали мостик и начали неторопливо подниматься по зарастающей дорожке вдоль какого-то деревянного забора, над которым возвышались раскидистые старые липы. Как ни странно, эта захолустная неухоженная улочка выводила путника прямо на главную улицу города.
- А хотите пример? – увлеченно воскликнула Лилия Николаевна. – Попробуйте озвучить какое-нибудь ваше желание или действие, которое вас волнует и заботит, в которое вы вкладываете частицу вашей души! А я постараюсь вам ответить строчками из Пушкина…
- Что меня заботит? – машинально повторил Владислав Георгиевич. – Ну вот, к примеру – я приехал на родину, меня крайне заботит состояние могил моих родных. Собственно, эта забота и привела меня сюда! И вот я…
- Достаточно! – прервала его Лилия Николаевна. – Всякие пояснения излишни…- она задумалась на минуту, а затем вдохновенно продекламировала:
« Два чувства равно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его...
Животворящая святыня!
Земля без них была б мертва!
Без них наш тесный мир - пустыня,
Душа - алтарь без Божества."
После непродолжительного молчания Владислав Георгиевич воскликнул с невольным уважениием:
- Знаете ли…действительно впечатляет! я никогда этого просто не замечал! Мне всегда казалось: стихи – они и есть стихи, не более того… Даже если их автор – сам Пушкин.
- Замечали, Владислав Георгиевич, - отозвалась Лилия Николаевна. – Просто в повседневной круговерти неотложных дел вы не успевали обдумать полученную информацию. Каждой своей строкой Пушкин обращается ко всем и каждому, однако далеко не каждый способен услышать и осмыслить…Но тут уж Пушкин не виноват. Он сделал все, что мог, даже реформу языка провел, фактически создав новый литературный язык, которым мы сейчас и пользуемся… Пушкин страстно хотел, чтобы люди услышали его, однако люди и поныне в большинстве своем остаются слепы и глухи.
- А можно теперь пример посложнее? – вкрадчиво спросил Владислав Георгиевич.
- Пожалуйста, - мягко улыбнулась Лилия Николаевна.
- Посмертное существование, - сказал он. – Жизнь после смерти… Другая реальность…
Его спутница удивленно приподняла брови, затем снова улыбнулась.
- Хотите вернуться к волнующей вас теме? – спросила она весело. – Вам мало Ледбитера?..
- Но вы сказали, что у Пушкина есть отклики на любые…- начал было он, но она тут же перебила его:
- Конечно, есть…Не сомневайтесь, Владислав Георгиевич…Ну вот, скажем, это – как раз по озвученной вами теме…
И она прочла – печально и возвышенно:
«Надеждой сладостной младенчески дыша,
Когда бы верил я, что некогда душа,
От тленья убежав, уносит мысли вечны,
И память, и любовь в пучины бесконечны, -
Клянусь! давно бы я оставил этот мир:
Я сокрушил бы жизнь, уродливый кумир,
И улетел в страну свободы, наслаждений,
В страну, где смерти нет, где нет предрассуждений,
Где мысль одна плывет в небесной чистоте...
Но тщетно предаюсь обманчивой мечте;
Мой ум упорствует, надежду презирает...
Ничтожество меня за гробом ожидает...
Как, ничего! Ни мысль, ни первая любовь!
Мне страшно! И на жизнь гляжу печален вновь,
И долго жить хочу, чтоб долго образ милый
Таился и пылал в душе моей унылой."
Она закончила и с улыбкой взглянула на своего слегка ошеломленного сопровождающего. Владислав Георгиевич выглядел совершенно сконфуженным.
- Послушайте… вы что, действительно знаете всего Пушкина? – пролепетал он в изумлении.
Лилия Николаевна несколько смутилась:
- Не хотела бы показаться нескромной, но… довольно близко к тому.
- Но это же невероятно… Вы могли бы выступать на сцене – большие деньги получать!
- О, Владислав Георгиевич! Давайте вот без этого…Какая там сцена, о чем вы говорите…я знаю Пушкина не для того, чтобы тешить кого-то, а для души прежде всего! лучше скажите – каковы ваши впечатления. Вы поняли, о чем я говорила?
- Думаю, да…- сказал Владислав Георгиевич. – Вот только из приведенного вами стихотворения видно, что Пушкин не разделял богословских взглядов на загробную жизнь. И вообще считал, что там нас никто и ничто не ждет… Следует понимать это как истину, или…
Как-то незаметно для Владислава Георгиевича они миновали подъем и теперь неторопливо шествовали под ручку по Советской улице в сторону городского почтамта.
