– В ночь с субботы на воскресенье, с седьмого июля на восьмое…
«Как?!» – чуть было не закричал вслух Андрей.
Он был уверен, что Иван Купала наступает в день солнцеворота в конце июня… А теперь, значит, свидание с Анной откладывалось еще на полторы недели.
– Вовремя ты, Андрюха, подскочил. Слушай!..
Видя его померкшее лицо, наивный Клим стал уговаривать его прийти на праздник. Андрей сделал вид, что просто колеблется, и решил заодно уточнить дежурный дресскод.
– Тут каждый сам для себя решает и по погоде глядя, – пялясь куда-то в небо, сказал Клим. – Девчонки, кто посимпатичнее, топлес приходят, только от сглаза бусы-обереги надевают, мужики в набедренных повязках или в шортах.
– Нудизм у вас не в ходу?
– Нет, и крепкие напитки, и дурь, видео и мобильники тоже не сильно приветствуются. Мы за этим следим. Учти – а то ведь не только аппаратуру разбить могут. Народ отвязный… Когда публика разыграется, никакого допинга не требуется. На том и стоим!
На прощание они с Климом обменялись телефонами, крепкими мужскими рукопожатиями и обещанием встретиться еще раз до праздника.
А праздник должен был состояться у озера Светлое.
«Это судьба, даже рок. Но значит так тому и быть».
Поинтересоваться, не опасаются ли игривые язычники происков водяного коня, Андрей не решился. Да это и не имело значения. Главный вопрос: знает ли о месте проведения праздника Анна О. и будет ли она там? Позвонит ли в оставшееся время?
– Ну как, нарыл что-нибудь? – поинтересовался Борода, когда Андрей проходил мимо открытой двери его комнаты.
– А то. Язычники – они журналистов во как уважают!
– Ага, – довольно отозвался главный, гоняя по экрану какой-то текст. – А про пираний? Нашел что-нибудь?
– Сейчас займусь. Вы мне карту района не дадите? Где это месторождение зубастых находится?
Борода закрыл файл и полез в стол за картой.
– Что тебя интересует, сынок?
Следующие полчаса они сосредоточенно водили пальцами по плану района, выясняли, что мирный прудик, в котором бразильские агрессорши перекушали ондатр и рыбу, соединяется узеньким рукавом с речушкой по кличке Серебрянка, на берегу которой стоял тот новорусский поселок, где Андрей когда-то, очень, кажется, давно, искал Анну К.
– Да точно – эти обалдуи аквариум чистили и либо икру, либо рыб самих слили! – завершил исследования Андрей.
– М-да, может быть, может быть, – задумчиво пробормотал главред, продолжая разглядывать карту.
Ну, Андрей-то увидел еще кое-что, но шефу решил пока не говорить. Оказалось, что до того места, где неведомый российский «чупакабра» повредил дорогих импортных буренок, по воде было рукой подать до озера Светлое. Так – пара коротких проток, которые голодному коню не помеха.
«Это по асфальту я б туда полдня теребенькался, а на плоскодоночке – это в два счета! Вплавь тоже не проблема, особенно водяному жителю».
Приятно чувствовать себя умным, но от того, что подтвердилась его догадка, Андрей особенно счастливым себя не ощущал.
Валя уехала в типографию сдавать пленки очередного номера. Андрей сел за ее компьютер, нашел в Интернете галерею портретов зубастых амазонских «плотвичек». Рыбешка, напугавшая пенсионера, была точно из этой компании, но Андрей, отсканировав ее посмертный портрет, переслал его с коротеньким письмом в обнаруженный в Сети Институт изучения Амазонии. Он наивно поинтересовался у амазонок и амазонцев, каковы перспективы этого вида прижиться в столичном регионе России.
«А вот пусть почешутся», – злорадно думал он, отправляя почтовую упаковку.
В Бразилии была ночь. Проснувшись, смуглые бразильянки будут ломать голову над его сообщением.
Зазвонил телефон. Андрей поднял трубку:
– Редакция, слушаю вас.
– Безмерно рад слышать ваш бодрый голос, многоуважаемый Андрей Викторович, – послышались в трубке бархатистые мхатовские раскаты.
По имени-отчеству его называл только академик Терпсихоров. Лестно…
– Здрасте, Феликс Феликсович.
– Получив ваше глубокое и информативное сообщение, я поспешил обратиться к знающим людям и теперь хочу поделиться с вами своими мыслями…
«И не жалко ему денег на межгород!» – подумал Андрей, но стал внимательно слушать.
– …Таким образом, есть все основания полагать, что небезызвестный международный авантюрист Бокий еще в двадцатые-тридцатые годы прошлого столетия вплотную занимался проблемой так называемых русалок и прочих неизвестных официальной науке человекоподобных существ. Ходили пугающие слухи, что в СССР были предприняты попытки отловить таковых и даже скрестить пойманные экземпляры с людьми…
«Что?! Это кто ж с кем скрещиваться должен?! Убил бы тех гадов! «Экземпляры»!»
– …эти опыты якобы курировали органы НКВД.
– То есть, Феликс Феликсович, вы думаете, что тогда, в тридцать седьмом, коня этого не убили до смерти, а просто изловили, стреножили и сдали в Москву на опыты…
– Да, мой юный друг! Вы читаете мои мысли!
– …и даже, возможно, потом выпустили обратно в озеро? – выдохнул Андрей в трубку так, что там сипло зашуршало.
– Не исключаю, не исключаю. Возможно, он просто сбежал… Вы как-нибудь поделикатнее подойдите с этим вопросом к нашему общему другу…
– Не выйдет, – прервал Терпсихорова Андрей. – Схоронили мы Пал Никитича, буквально на днях.
– Да что вы говорите! Какое невероятное горе!
– Да. Именно так.
– Он унес в могилу величайшую тайну!
– Ну, я так не думаю, – вздохнул Андрей. – Он тогда кем был? Лейтенантиком. Не его уровень. И потом, уже в наши дни он пытался что-то разузнать, но так и не смог. Жаль его, конечно, замечательный дядька был, но вряд ли что-то важное знал.
– Да-да, но мы все равно так очаровательно общались!.. Вы будете держать нас в курсе дальнейших событий?
– Всенепременно и ежечасно, многоуважаемый Феликс Феликсович! Желаю здравствовать!
Андрей положил трубку и еще долго сидел у аппарата, обдумывая услышанное. Значит, чекисты не просто защищали население от неведомого зла, но и выполняли задание партии, правительства и, возможно, лично товарища Сталина по созданию новой породы водяных полулюдей? И фантаст Беляев, сочиняя роман про Ихтиандра, что-то об этом знал? Чушь, казалось бы, но ведь есть свидетельства… И то существо, которое попалось на безобразиях в тридцать седьмом, не было жестоко препарировано, а благополучно вернулось в свой родной омут? Чтобы потом, в знойный не по-российски семьдесят второй год, заскучав, всплыть снова… И появиться опять через те же тридцать пять лет. И если не то самое существо, а его потомок, даже гибридный, это не важно. Оно существует, оно опасно. Непредсказуемо и опасно. Хотя почему непредсказуемо? Он, Андрей, установил периодичность его возвращения, и поэтому…
