«Конь, сволочь доисторическая, не забегал посмотреть на дело своих копыт?!» – чуть было не ляпнул Андрей, но его опередила Валя, которая, стоя на пороге комнаты, аккуратно сворачивала черный платочек.
– Пал Никитич в гробу лежал как живой, будто только заснул.
«Все, мне пора!»
– А ты чем занят, сынок? – поинтересовался главный, от души сморкаясь.
– У нас тут посетитель был интересный, – сумрачно пробормотал Андрей. – Я на обед отойду?
– Иди. Но ты вернешься?
– Куда ж я денусь! Работы вагон, – буркнул Андрей и поспешно вышел.
Посетив кафешку, Андрей решил пройтись. Раннее, незнойное еще лето было в этом не загубленном окончательно цивилизацией старинном городе просто очаровательно. Оно опушило все имевшиеся в запасе у кустарников сережки, развернуло и расправило клейкие листики. Свежие гроздья акации, белые и желтые, источали ни с чем не сравнимый тонкий аромат. В сквере пищали молоденькие воробышки-слетки. Отчаянно желторотые, они прыгали по дорожкам за исхудавшей мамкой, трепыхали крылышками, прося есть, а она тщетно пыталась научить их клевать крошки, которые бросали малышам сердобольные пенсионеры. У старого административного здания чересчур густо высадили ярко-малиновые колокольчики, но даже это не могло испортить общего вида. Неподалеку, здесь и там, на незаасфальтированных клочках притулились желтые корзинки одуванчиков. Это было ужасно трогательно и чуть искупало кислотно-малиновое безобразие.
Проходя мимо газетного киоска, Андрей решил купить «Подмосковную мимозу». Его не оставляло смутное беспокойство: чем сейчас занята Тамарка Зуева? Роет ту же тему – вылазки водяных чудовищ? Бесполезно, все концы у него. Она, конечно, редкая сучка, но не дура – должна понимать.
Андрей на ходу перелистал еженедельник – Тамаркин материал имелся, но это был обычный дамский стеб на тему «Как половчей выскочить замуж и не рехнуться от счастья».
«Кто умеет, тот делает. Кто не умеет, тот учит других», – злорадно фыркнул он.
Тут нечто заставило его, остановившись у дверей их здания, пробежать колонку частных объявлений.
«Куплю ручную/ножную швейную машину «Зингер» до тридцатых годов выпуска в любом состоянии».
«Интересно, а Марья Федоровна пьет коньяк?» – подумал Андрей, сворачивая газету и взбегая вверх через три ступеньки.
Валя сидела за своим компьютером, что-то набивала одной рукой и мешала очень-очень темный чай другой.
– Вальчик, когда устанешь, скажи. Я попрошу тебя женским голосом в одно место позвонить.
– Да я и сейчас могу, – подняла на него красные глаза Валя. – А… кому?
Андрей дернул головой:
– По работе. Вот по этому объявлению.
Он взял диктофонный «крокодильчик» и прицепил на решетку телефона. Весь материал будет на одной кассете – это хорошо.
– А что это за чудеса? – удивилась Валя. – Почему тебе это интересно?
– Вот, решил хозяйскую машинку загнать. Авось не заметят. А то стоит мешает. Заработаю…
– Ты что – с ума сошел?
Она оттолкнула его руку с газетой. У нее, видимо, от расстройства временно отказало чувство юмора.
– Да нет, Валь, я серьезно. Это какое-то чудное поветрие. Пока вас не было, ко мне бабушка одна заходила, жаловалась, что какие-то люди ходят по дворам и просят продать эти развалюхи. А если им отказывают, забираются в дома и курочат машинки.
– Да-а?!
Она еще не верила.
– Да, Валя, да. Спроси похитрее, что за машинка нужна, пощупай, что у них за интерес… Что я тебя, женщину, врать учить должен?!
– Ну и комплимент, – пробурчала Валя, но вывела аппарат на громкий режим и начала набирать номер. – Здравствуйте!
Она заговорила, неуловимо изменив голос на чуть деревенский и какой-то скрытно-алчный.
– Здрасте, – ответил ей недовольный мужской голос.
– Это вы старые «Зингеры» покупаете? Вас как звать-величать?
– Валера.
– А как покупаете – самовывозом? А то она тяжкая, как смертный грех. Мы поэтому ее и не выбрасываем.
– А какая у вас машина?
Андрей почувствовал, как неведомый Валера на том конце провода засучил ногами от возбуждения.
– Ну, «Зингер», как вы пишете… Она старая, на чердаке стоит уже лет тридцать. Я на ней шить училась, а потом мне в приданое электрическую родители купили. Но она на ходу, работает.
– Да это не важно, женщина! У нее номерок такой овальный, шурупчиками прикрученный, на передней бабке есть?
– На передней ба-а-абке? – задумчиво протянула Валя, вопросительно глядя на Андрея.
Он истово закивал – как лошадь, сгоняющая слепня.
– Да, кажется, есть.
– А номер на ней какой – четырех-пятизначный?
Андрей поднял брови.
– Ну, молодой человек, этого не скажу, не помню. Давно не видела.
– А когда можно подъехать посмотреть? Вы ко…
– А сколько вы заплатите-то, скажите? – скрипуче перебила Валя.
Андрей чуть не прыснул со смеху – так это было хорошо сыграно.
– Ну, тысячи полторы, – промямлил Валера нерешительно.
– Ой, это мало! Она ж на ходу, шьет – только смазать.
– Женщина, повторяю: нас это не интересует. Нам интересны год выпуска и модель.
– А почему?
– Я повторяю: для кол-лек-ци-и. В Европе их почти не осталось, а в России находятся. Когда можно подъехать к вам и посмотреть? Тогда и о цене договоримся.
Валера явно начал терять терпение.
– А-а… Тогда знаете что… Я с мужем посоветуюсь и вам перезвоню.
– Это ваш домашний номер? – быстро спросил вконец разозлившийся Валера.
– Нет, это с работы. Я вам обязательно перезвоню.
– Как скажете.
Валя положила трубку, Андрей снял «крокодильчика» с решетки микрофона.
– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – уставился Андрей на Валю, которая собиралась с мыслями, глядя куда-то внутрь себя.
– Он темнит. Это точно.
– А что ты думаешь про эти номера на винтиках?
– Ничего не могу придумать. Чушь какая-то.
– Чушь-то чушь, но ребята рискуют, под статью идут, в дома вламываются.
– Уж и до этого дошло?
Они помолчали.
– А нам не предлагали такие объявления публиковать? – поинтересовался Андрей.
– Нет. Я б тебе сразу сказала.
– Запрос заслать фашистам?
– А от хохота они не помрут?
– Да, тут и до международного конфликта недалеко.
Дело зашло в тупик. Андрей встал из-за компьютера.
– Ладно, придумаем что-нибудь.
До конца дня Андрей отписал в Москву Терпсихорову о новых похождениях водяного коня в Подмосковье и сообщил о его прежних подвигах в средневековом Париже, сделал насыро материал о фермере и отдал его на проверку Бороде. На эту неделю материала было довольно, можно было идти домой. Тосковать об Анне О. До языческих игрищ оставалось еще много мучительных дней, а где эта тусовка будет проходить, Андрею было до сих пор неизвестно.
