— Плотью была только его рука.
Это почти имело смысл. Тони постарался сесть прямее, но кто-то, похоже, прокрался в его тело и заменил все мышцы на зефир.
— Я не очень хорошо себя чувствую.
— Ничего удивительного. После того как ты выбросил такой фонтан спермы…
— Спасибо за образное выражение.
— Не за что. Ты можешь… — Приближающиеся голоса заставили ее замолчать.
Фостер внезапно лишился поддержки, потому что Лия убрала руку, встала и заявила:
— Нет! Вот и кавалерия. Наверное, они увидели вспышку. Упакуй руку, а я с ними разберусь.
«Как?»
Тони кое-как оперся на ладонь и повернулся к троице, приближающейся со стороны пристани. Потом в его поле зрения появилась Лия, покачивающая бедрами в древнем ритме. Один мужчина что-то сказал, и она засмеялась в ответ. В этом низком хрипловатом звуке таилось откровенное предложение.
Если даже Тони ощутил жар, то эти трое почти наверняка не обращали внимания ни на что, кроме Лии.
«Надо упаковать руку.
Да, правильно. Как будто я занимаюсь такими делами каждый день».
Вообще-то — таков уж был сюжет «Самой темной ночи» — парень и вправду пару раз делал что-то подобное, помогая костюмерше.
Тони поднялся, постоял, заметно шатаясь, и потащился обратно к трейлеру-гримерной, где выпросил пакет для мусора.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Хама, вытащила пластиковый мешок из коробки, лежащей на столе, и отдала ему, — Вид у вас неважный, — Она прищурилась, — Вам полагается быть умеренно-бежевым, а не цвета светлой слоновой кости.
— Я в порядке. Просто немного устал.
— Вам нужно больше протеинов и меньше пиццы. Особенно если вы собираетесь проводить время с Лией.
— Я общаюсь с ней, но совсем не так, как вы думаете.
«Надо просто отдохнуть еще минутку, прислонившись к косяку открытой двери».
— Угу.
— Я гей.
— Я и сама обычно люблю веселиться — гей-гей и все такое, — сухо заметила гримерша. — Поверьте мне на слово насчет Лии и красного мяса. А теперь закройте дверь и ступайте. Из-за вас тут становится холодно.
Найти остатки руки оказалось непросто. Свет фонарей, озаряющий ряды контейнеров, создавал почти непроницаемую тень. Тони шарил вслепую и чуть не споткнулся о предмет своих поисков. Он больше походил на продолговатый кусок угля, которому грубо придали форму руки — небольшая черная выпуклость там, где мог бы находиться локоть, короткие обрубки пальцев на другом конце. Поскольку вторая рука строителя была относительно нормальной, Тони резонно предположил, что пальцы стали обрубками уже после его смерти.
«Их сжег энергетический выстрел? Может, демон закусил частью своего оружия?
Конечно. Почему я не могу проводить время, думая о машинах или о том, как затащить кого-нибудь в постель, как нормальный парень?»
Фостер вздохнул и встряхнул мешок для мусора. Он был небольшим, белым и слегка пах мятой. Такие предназначались для мусорных ведер, торчащих под раковиной.
— Проблема? — раздался голос Лии за его правым плечом.
— Когда я в последний раз поднимал руку, это было… невесело.
«Приветствую тебя, преуменьшение».
— Но эта почти полностью из угля, поэтому вряд ли она причинит тебе… Господи! Пальцы шевельнулись! — Лия захихикала, когда Тони шарахнулся назад так быстро, что упал.
— Шутка, — сказала она и забрала у него пустой пакет. — Давай-ка я подниму эту штуку.
— Похоже, ты чувствуешь себя лучше, — пробормотал Тони, не вставая с тротуара.
— Стоило тебе чуть-чуть пообжиматься, и ты уже вспомнил об истинных ценностях, — Лия повесила пакет на запястье, наклонилась и подняла руку так, будто это была огромная обгоревшая какашка с обрубками пальцев, — Я еще некоторое время буду чувствовать себя лучше, чем ты, — добавила она и выпрямилась, — Ты только что вырвал энергию прямо из своих внутренностей, так?
— Должно быть.
«Из ступней, всех ног, а в конечном итоге — из внутренностей».
Тони поднялся на колени, а Лия тем временем закрыла пакет и залезла к нему в карман за резинкой, которую Хама дала парню. Узкая полоска бумаги спланировала на землю — белая на фоне темного асфальта.
— Что это?
— Предсказание из вчерашнего печенья.
Тони поднял бумажку, перевернул и откинулся назад, чтобы на нее упал свет.
— «Удар при солнечном свете гораздо неожиданней удара из темноты». Этот демон напал на тебя именно так, на закате, при последних лучах солнца, — медленно сказал он, поднимаясь на ноги. — Я назвал бы его нападение неожиданным.
— Тебе попалось печенье, которое по-настоящему предсказывает будущее? — поинтересовалась Лия, возведя глаза к небу.
— А на тебе есть татуировка с демонскими вратами.
— Ты хочешь сказать, что случаются и более странные вещи?
— Ты держишь руку.
— Веский довод, — Лия бросила взгляд на пакет.
— Могу я кое о чем тебя спросить?
— Конечно.
У Тони чуть не иссякли последние силы, пока он вытаскивал из кармана куртки ключи от машины.
— Ты умеешь водить?
Фостер не замечал дыры на боку толстовки Лии до тех пор, пока они не зашли в стейк-хаус. Парень споткнулся, каскадерша повернулась, чтобы его поддержать, и тут он заметил прореху.
— Похоже, демон тебя почти достал.
Она опустила глаза на дыру, пожала плечами и сказала:
— «Почти» не считается. Меня нельзя ранить, помнишь? К несчастью, этого не скажешь о моей одежде. Главное, что я увернулась как раз в нужный миг, а ты успел разнести маленького негодника в пыль.
— Не такого уж маленького, — проворчал Тони. — Он не был бесом!
— Ты собираешься хоть когда-нибудь забить на эту тему? — Лия провела его вокруг очередного стола, направляясь к дальнему концу ресторана, — Итак, прошло не так уж много времени до того момента, как большое количество конвергентной энергии ударило в то же место. Поэтому сюда и пролез кое-кто покрупнее беса. Такое случается.
— И вероятно, повторится?
— Пусть так, но ты же с этим справишься, так ведь? — Лия одарила его солнечной улыбкой.
— Ты говорила про бесов, — пробормотал Тони — А это был кто-то другой.
— Кстати, о важности величины… — Она умолкла, помогая ему забраться в высокую кабинку у задней стены.
Только когда они оба держали в руках ламинированные меню, Лия продолжила:
— Может, тебе стоит уменьшить силу своего энергетического выстрела. Думаю, ногти ты потеряешь.
«Конечно! На мизинце он уже начал скручиваться».
Когда Тони прикасался к нему, боли не ощущалось, но и ничего приятного в этом не было. Ноготь напоминал об энергетическом выбросе.
