Парень поднял глаза и увидел, что Лия покачала головой.
— Ты не знаешь, как уменьшить силу? — спросила она.
Тони подумывал соврать, но в его багажнике лежала рука. Перевозка оторванных, обугленных частей тела делала ложь бесполезной.
— Я проделал такое впервые. Будет получаться лучше, когда я попрактикуюсь.
— У-гу. Ему — шестнадцатиунцевый бифштекс на ребрышке, — сказала Лия официантке.
— Я не съем…
Обе женщины повернулись и уставились на него. Лия бросила взгляд на ногти парня.
Тони съел шестнадцатиунцевый бифштекс на ребрышке.
Весь.
Две картофелины с чесноком, запеченные в сметане.
Подливу из кукурузного соуса.
Гарнир из жареных грибов.
Три огромные ржаные булочки, намазанные маслом.
И выпил два пива.
Начав процесс, он едва делал паузы, чтобы перевести Дух.
Лия ела то же самое, но куда меньше.
— Итак, тебе повезло, — сказала она, когда Тони наконец-то положил обглоданную кость на тарелку и откинулся назад с удовлетворенным вздохом.
— В чем?
«Может, у волшебников есть второй желудок? Я должен был бы чувствовать тошноту, но ощущаю только приятную сытость. Вообще-то хочется еще и десерта. — Фостер зевнул. — А потом поспать».
— Тебе повезло с первым энергетическим выстрелом. Ты не оторвал себе руку.
— И спас твою задницу, — напомнил он сквозь зевок. — Не слишком ли ты подчеркиваешь плохие стороны?
— Прости. — Она продемонстрировала ямочки на щеках, — Ты и вправду спас мою задницу. Тебе повезло.
— Разве для тебя это не в порядке вещей? Моя работа закончилась как раз вовремя. Именно я, единственный человек, способный тебе помочь, появился тогда, когда стал нужен.
— Да, но…
— Не вижу никаких «но».
— Того, что ты только что съел, хватило бы на двоих.
— Что в этом плохого?
— Тебе нужно было восстановить потраченную энергию.
— Но для волшебника это нормально, верно? И совсем не плохо. Если что-то и мерзко, так это демоны, рыщущие вокруг Вантерма. Но, как ты сама сказала, я справился, поэтому все хорошо.
— Ладно. — Она возвела глаза к потолку. — Если тебе нужно что-то плохое, то в моей любимой толстовке появилась дыра!
— Да, ты права, это… — ухмыльнулся Тони, когда Лия просунула туда руку и помахала ею, но тут же посерьезнел.
— Ты чего? — нахмурилась Лия.
— Твоя футболка!..
Каскадерша изогнулась, оттянула в сторону желтую ткань и посмотрела вниз. В футболке тоже была дыра, поменьше. Через нее виднелась царапина — след кончика когтя демона. Палец Лии дрожал, когда она провела по маленьким багровым каплям высохшей крови на отметине длиной в сантиметр.
— Нет. Невозможно. Меня нельзя ранить.
— Это вряд ли можно назвать раной… — начал было Тони, но Лия перебила его:
— Ты не понимаешь. Это кровь!
Со своей стороны стола парень едва мог разглядеть царапину.
— Просто несколько капель…
— Моя кровь! — выплюнула Лия сквозь сжатые зубы. — Я не видела ее тридцать пять сотен лет!
— Ты, должно быть…
— Нет!
Публика начала оборачиваться и таращиться на них.
— Пошли, — сказал Тони, — Надо ехать.
— Куда?
— Обратно в мою квартиру.
Парень внезапно расхотел есть десерт. Глаза Лии стали дикими, и Тони невольно задумался, как близко она подошла к своему прежнему образу сумасшедшей из египетской пустыни.
— Что мы собираемся делать там со всем этим?
«Хороший вопрос. Жаль, что у меня нет на него ответа. Хотя погоди-ка…»
— Начнем с того, что прочитаем предсказание из твоего печенья.
— Должна сказать, меня не удивляет, что ты потерял печенье в такой неразберихе.
Тони сел на пятки и увидел, что Лия качает головой, глядя на пару трусов, которые держала большим и указательным пальцами. Потом она отшвырнула их.
В машине женщина почти успокоилась. К тому времени, как они добрались до обиталища Тони, она или основательно обмозговала случившееся, или впала в апатию, в которой жила в Египте. Тони не был уверен ни в одном из этих вариантов, но ему было все равно, на котором остановилась эта каскадерша. Годился любой, лишь бы помог.
— Я уже сказал, что разбирал вещи для стирки.
Лия потыкала носком обувки в груду джинсов и заявила:
— История гласит, что все нормальные люди сперва делают это, а потом стирают свое барахло.
— Я как раз и собирался этим заняться.
— Когда принялся за пару заляпанных свитеров и футболку, полученную от рекламного агента?
— Почти что так, — Тони прикрыл рот тыльной стороной ладони, зевнул, потом кивнул в сторону раковины. — Мусор под ней. Попробуй поискать там.
— Ты говорил, что не выкидывал печенье.
— Нарочно не делал этого.
Он отпихнул груду старых газет и упал на живот, чтобы посмотреть под диваном. Севшие батарейки. Второй диск «Светлячка»[35]. Голубой шелковый галстук. Один парадный ботинок. Черт, куда подевался второй? Несколько носков, скатанных в шар. Пустая коробка из-под тимбитов[36]. Три выпуска журнала «Синефекс»[37].
Когда дешевый паркетный пол под ним нагрелся, Тони стало все труднее сосредоточиваться. Пустой флакончик-образец из-под интимной смазки с ароматом гуайявы. Пивная бутылка. Запечатанная банка дешевой колы. Никаких печений с предсказаниями.
Фостер сжал в ладони банку колы, отполз назад, схватился за матрас, поднялся и рухнул на диван.
Что-то хрустнуло.
Парень отставил в сторону банку, порылся в путанице простынь.
— Я его нашел.
Стоявшая у раковины Лия обернулась, недоверчиво уставившись на него сверху вниз, и спросила:
— Ты с ним спал?
— Успокойся, мы лишь добрые друзья.
Упаковка осталась цела, но ее содержимое было раздавлено. Тони медленно встал, шаркая, обогнул диван, сел на другой край, протянул руку и отдал печенье Лии. Она взяла его, а второй ладонью прикрыла царапину на боку.
— Это глупо.
— Может быть.
— Предсказание в твоем печенье может означать все, что только угодно. Оно не обязательно относится к демону. Случившееся могло быть простым совпадением.
— Вполне. Но я в этом сомневаюсь. Я же волшебник, — добавил Фостер, заметив, что Лия быстро взглянула на него.
Крошки зашуршали, когда женщина потрясла обертку. Это движение скрыло дрожь, охватившую ее пальцы.
— Да, но это мое печенье, а я не волшебница.
Тони понимал, почему она медлила. Ведь то, в чем Лия была уверена всю жизнь, изменилось. Учитывая ее солидный возраст, это кое-что значило. Изменения могут пугать до смерти. Парень это знал. Просто он стал не слишком терпеливым с тех пор, как его собственная жизнь начала меняться каждые двадцать минут.
