Наблюдая за ней со стороны, O`Димон не находил себе места: из-за этих бабских разговоров дегустация кактусов откладывалась на неопределённое время.
– Сколько можно трындеть? – гневно воскликнул он.
– Не злись, – предупредил его Димон-А. – Гнев – это же смертный грех. Так что, два – один.
O`Димон недовольно хмыкнул.
– Ты же сказал, что это добродетель.
Завершив разговор по телефону, женщина в красном сарафане перекинулась затем ещё парой слов с девушками. Те в поисках пропавшей Зои двинулись вниз по Змеиному спуску, а сама Навка направилась вверх по дороге, к стоявшим на обочине двум парням.
Казалось бы, от неё нельзя было глаз отвести: и от её круглых коленок, выглядывавших из-под красного сарафана, и от её полной груди, вздымавшейся при ходьбе под белой сорочкой.
Но эти прелести нисколько не прельщали сейчас молодых людей. Им хотелось только одного: чтобы она поскорее скрылась с глаз долой.
– Извините, вы тут девочку маленькую в белом платье не видели? – озабочено спросила она, подойдя к ним поближе.
– Нет, – коротко ответил О`Димон, опередив товарища.
– А иных?
– Каких ещё иных? – не понял Димон-А.
– Ну, таких двух нелюдей, похожих на людей, – показала она руками, – у одного – крылья за спиной, а у другого – змеиный хвост.
Димоны недоумённо переглянулись между собой.
– Нет, этих тоже здесь не было, – покрутил головой О’Димон.
Навка с подозрением уставилась на него. Не выдержав её пронзительного взгляда, он отвёл глаза.
– Я вижу, вы уже попались в их ловушку, – неожиданно констатировала она.
– В какую ещё ловушку? – с недоумением произнёс Димон-А. – Женщина, вы о чём?
– Я о тех двух маленьких, лишённых колючек мексиканских кактусах, которые, если пожевать, мало не покажется.
Слова длинноволосой женщины в красном сарафане привели Димонов в такое замешательство, что те застыли на месте, словно поражённые молнией.
– Они и, правда, дадут вам возможность увидеть то, чего не видят другие, – добавила Навка. – Но это последнее, что вы увидите.
О’Димон мгновенно побледнел и напрочь потерял дар речи. Вытаращив глаза от изумления и приоткрыв рот, он силился что-то сказать и не мог. Его приятеля, напротив, тут же бросило в жар. Уши Димона-А стали пунцовыми, словно его только что застали на месте преступления или уличили в том, что он так тщательно скрывал.
Тем не менее, сделав вид, что он тут совершенно ни при чём, Димон-А пришёл безгласному другу на помощь.
– Нет… никого мы здесь не встречали, – пробормотал он.
– Ясно.
Не говоря больше ни слова, женщина в красном сарафане оставила их и пошла дальше вверх по дороге.
Хлопая глазами, О’Димон смотрел на удаляющуюся фигуру ясновидящей. К нему неожиданно вернулся дар речи.
– Как это она догадалась?
– А бес его знает, – пожал плечами Димон-А.
Больше не таясь, он разжал кулак и вновь показал приятелю два тёмных засушенных кактуса на ладони.
– Ну что, сейчас заточим или потом?
– А там, возле вышек, менты, случайно, не стоят? – спросил О’Димон.
– Обычно не стоят, но сегодня особый день. Сегодня вполне могут стоять.
– Тогда давай сейчас, пока нас не обшманали.
О’Димон протянул руку за одним из кактусов.
В то же мгновенье ушедшая вперёд женщина неожиданно остановилась и повернулась к ним.
– Даже и не думайте! – крикнула она издали.
– А мы и не думаем, – стебаясь, ответил О’Димон.
– В таком случае очень скоро вы увидите его.
– Кого? – полюбопытствовал Димон-А.
– Своего беса.
– Какого ещё беса?
Навка усмехнулась.
– Вы будете очень удивлены, увидев его.
– Где же он? – деланно удивился О’Димон. – Почему я его не вижу?
Женщина в красном сарафане на мгновенье призадумалась, сомневаясь, стоит ли открывать им то, что она видит благодаря янтарному браслету, и что они никогда не поймут и не примут.
– Потому что он… – Навка намеренно сделала паузу, чтобы ответ её прозвучал весомей, – …в тебе.
– Во мне? – недоумённо перепросил О’Димон.
– Эта нежить уже давно сидит в тебе. Впрочем, и в твоём друге тоже.
– Да что вы говорите! – усмехнулся Димон-А.
Она явно издевалась над ними. Поверить в то, что говорила им женщина в красном сарафане, было невозможно. Как-то не вязался её обольстительный облик с тем, что она прорицала.
– Более того, очень скоро вы увидите ещё и змею.
– Какую ещё змею?
– Такую, – ответила Навка.
Сжав пальцы в кулаки, она соединила руки над головой, показав им замкнутый круг.
– Уробороса? – насмешливо спросил всезнающий О’Димон.
– Нет, Амфисбену.
– Амфисбену? – неожиданно удивился он. – У которой две головы?
Навка кивнула.
– Чёрт подери, сколько же всего интересного мы сейчас увидим! – загорелся Димон-А.
Поняв, что переубедить парней ей не удастся, Навка вздохнула и пошла дальше вверх по дороге.
– Ну, погнали! – Димон-А смело, не таясь, отправил свой кактус в рот. Второй кактус исчез во рту О’Димона. Оба молча и усиленно принялись жевать что-то явно несъедобное.
– Фу, какая гадость, – поморщился Димон-А.
– А по мне так вроде ничего, – не согласился с ним О’Димон.
Глядя в спину удалявшейся женщины в красном сарафане, Димон-А предположил:
– А может, у неё просто крыша поехала, паранойя там или какой-нибудь синдром?
– Я бы не сказал, – покачал головой О’Димон. – В чём-то она права. В тот раз я, действительно, почувствовал в себе змею.
– Какую ещё змею?
– Ту самую, которая, свернувшись спиралью, спит в крестцовой кости у каждого человека, – со знанием дела ответил О’Димон. – Йоги называют её кундалини.
Ещё со школы увлёкшись змеями, как реальными, так и мифическими, О’Димон знал о них практически всё, что можно было вычитать в интернете. Интерес к серпентологии возник у него сразу же после того, как однажды в лесу в Пуще-Водице его едва не укусила гадюка, выскользнувшая из-под ног.
– Да, ладно, как ты мог её почувствовать?
– Обыкновенно. Когда она выходила из меня.
– Выходила? Из тебя? Откуда же она выходила? Из задницы?
– Из родничка. Из того места на темечке, которое зарастает у младенцев в первый год жизни.
Их разговор неожиданно вновь прервали призывные крики Навки, раздававшиеся далеко впереди:
– Зоя! Зоя!
– Человек, впервые попадающий на Лысую Гору и видящий перед собой обычный ландшафтный парк с привычными глазу ковыльной травой и вековыми деревьями, даже не подозревает, – рассказывал гид, – что в первоцветах – среди анемонов, пролесков, ряста и скорзонеры – ползают хтонические аспиды, за дубами скрываются доисторические динозавры, а над грабами пролетают крылатые ящеры.
