- Танька, на правах хозяйки, познакомь Тасю с нашим жилищем, — попросил управдом. — И не бычься: будь гостеприимной. Тася поживёт с нами какое-то время. Мойте руки с дороги. Скоро будем пить чай. По поводу еды… я что-нибудь придумаю. Минут через пятнадцать, хорошо? Сейчас мне нужно посмотреть кое-что…
Убедившись, что дочь не глядит на гостью волком — и впрямь готова провести Тасе экскурсию по квартире, — Павел направился к книжной полке. По дороге включил телевизор: внутренне поразился, что не слышал ничего толкового из динамиков этого волшебного ящика с того самого дня, как привёз сюда Еленку — ещё здоровую, — с заболевшей Татьянкой. Телевизор работал. Правда, управдому удалось отыскать лишь два канала, ведших трансляцию. Он оставил первый — там показывали документальный фильм, посвящённый изобретению пенициллина. Павел усмехнулся: «тематично и воодещевляюще», — и, едва прислушиваясь к бубнению телевизора, взялся за изучение корешков книг.
Очень скоро он понял, что возлагал слишком большие надежды на библиотеку отца. Книги там имелись в избытке, но, в основном, художественная литература. Больше всего — фантастики. Отец был мечтателем и любил далёкие звёзды. Нашёлся, впрочем, Большой энциклопедический словарь семьдесят пятого года. Павел перенёс его на журнальный столик, подвинув чашки, начал искать статью про крыс, — но вдруг расслышал, о чём говорит телевизионный диктор — и замер, похолодел.
Сперва у него в голове мелькнула безумная мысль: может, слова диктора относятся к документальному фильму про пенициллин. Но нет: фильм был прерван экстренным выпуском новостей. И теперь из динамиков телевизора рокотало:
- Сегодня, на Васильевском спуске, состоялся несанкционированный митинг. Провокаторы, призывавшие к свержению законно избранной власти, разжигали ненависть собравшихся, заявляя, что государственные структуры, и Министерство Здравоохранения — в частности, скрывают от народа лекарство от Босфорского гриппа. Предпринимались попытки вооружить агрессивно настроенную толпу и организовать её стычки с сотрудниками правоохранительных органов. В целях недопущения кровопролития, Особым Комитетом по борьбе с эпидемией было принято решение не препятствовать проведению митинга. Из центра столицы были отведены все военизированные армейские подразделения и полицейские силы. Однако это не остановило провокаторов. Известный оппозиционный лидер — Альшат Вьюнов — по неофициальным данным, один из организаторов несанкционированного митинга, — подвергся нападению из толпы. Неизвестным был произведён револьверный выстрел в голову Вьюнова. Пуля повредила черепную коробку, но, к счастью, не задела жизненно важных органов политика. Ранение оказалось не смертельным. В настоящий момент Альшат Вьюнов находится в клинике. В какой именно — правоохранительные структуры не сообщают. Состояние его здоровья — стабильно тяжёлое, но прямой угрозы для жизни — нет. Таким образом, можно констатировать: покушение на Альшата Вьюнова оказалось неудачным. Однако выстрел провокатора привёл к катастрофическим последствиям иного порядка. В толпе, — неорганизованной, агрессивно настроенной и вооружённой холодным и огнестрельным оружием — началась паника. В давке пострадали более двух тысяч человек, из них более пятисот получили травмы, не совместимые с жизнью. Все эти жертвы — целиком и полностью на совести деструктивных сил, которые, используя трагические обстоятельства последних недель в собственных корыстных целях, пытаются дестабилизировать обстановку в столице и в стране — в целом. Особый комитет по борьбе с эпидемией призывает сограждан не поддаваться на провокации. Сохранять хладнокровие и бдительность. А также напоминает, что, с недавнего времени, в распоряжении медицинских служб Особого комитета имеются эффективные инструменты по обузданию эпидемии. Борьба с болезнью выходит на качественно новый уровень. Потому тем более важно проявить сегодня терпение и мужество. Завтрашний день объявлен днём траура в стране, в память о людях, погибших на Васильевском спуске. Отменяются все развлекательные мероприятия. Будут приспущены флаги на зданиях предприятий, государственных учреждений, организаций и жилых домов.
Теледиктор продолжал бубнить, но Павел уже не слушал. Не слышал. Он впал в почти летаргическое оцепенение. Мир вокруг него, сиявший, ещё недавно, как многогранный, мастерски обработанный, алмаз, вдруг обернулся тусклой, похожей на грязную сосульку, не огранённой драгоценностью. Сделался чем-то доисторическим. Управдому хватало ума не сомневаться в собственных ушах: он слышал то, что слышал, — и точка. Но как такое могло быть? Как это могло быть правдой? Вьюн — жив? После того как пуля, выпущенная Третьяковым, снесла ему полчерепа? Павел отчётливо видел это — видел собственными глазами. «Ариец» убил Вьюна. Даже если предположить, что сам по себе выстрел не был смертельным — Вьюна-Чуму должна была отравить до смерти заговорённая алхимиком пуля. Его должно было сразить наповал волшебство…
Заговорённая пуля… Порох с примесью ртути и сурьмы…. Неужели, всё-таки, это бред? Или не бред — наваждение? Что-то среднее между фантазией и реальностью. Реальность, черты которой настолько искажены фантазией, что обманывают хуже, чем бред? Так почему, всё-таки, ожили крысы в подвале? Эта мысль, как пьяница в трамвае, навалилась на обессилевшего от потерь и разочарований управдома. Павел понимал: мысль столь настойчиво бьётся жилкой на виске — не случайно. Она связана с невероятной новостью о Вьюнове. Мушкет не смог справиться с крысами — служками Чумы. Серебряный пистоль не сумел истребить Чуму во плоти. Почему? Павел наморщил лоб: он что-то хотел выяснить — до того, как заговорил теледиктор. Что-то про крыс… Или про чуму… Мысли настолько смешались у него в голове, что он теперь с изумлением разглядывал книги, разместившиеся на журнальном столике, в гостиной. Толстый, в ободранном переплёте, Большой энциклопедический словарь, и серый томик, подаренный комитетчиком. Управдом сообразил, что до сих пор даже не поинтересовался, что за книга досталась ему в подарок. Он взглянул на обложку. Эдгар По, «Рассказы». Механически, без интереса, раскрыл томик на странице, проложенной матерчатой разноцветной закладкой. На полях страницы была сделана отметка жёлтым маркером. Начиная от неё, управдом прочёл:
«- Скажи нам сперва, кто вы такие, дьявол вас забери, и что вы тут делаете, разрядившись, как черти на шабаш? Почему хлебаете славное винцо и пиво, которое гробовщик Уилл Уимбл — честный мой дружок, мы немало с ним плавали, — припас себе на зиму?
