Динни сорвался с места, крича:
– Том! Подожди, Том!
Том обернулся, улыбаясь.
– Динни! Хей-хей!
Динни прыгнул на Тома. Том уронил корзину для ленча и подхватил его.
– Давай полетаем. Том! Давай полетаем!
Том взял Динни за запястья и стал кружить его, все быстрее и быстрее. Динни летел почти параллельно земле. Он заливался смехом. Потом Том осторожно опустил его на землю.
Динни пошел, шатаясь, смеясь и пытаясь восстановить равновесие.
– Еще, Том! Пожалуйста!
– Нет, тебя будет тошнить. А Тому уже пора домой. Ей-Богу, да.
– О'кей, Том. Пока!
Энджи сказала:
– По-моему, Динни любит Ллойда Хенрида и Тома Каллена больше, чем кто бы то ни было, но… – Она посмотрела на девушку и запнулась. Та задумчиво смотрела на Тома. Глаза ее сузились.
– Он пришел с другим человеком? – спросила она.
– Кто? Том? Нет, насколько я знаю, он пришел один недели полторы назад. Он был с теми другими людьми в их Зоне, но они выставили его оттуда. Их потеря – наше приобретение, так я считаю.
– А с ним не было немого? Немого и глухого парня?
– Глухонемого? Нет, я абсолютно уверена, что он пришел один. Динни просто влюбился в него.
Девушка провожала Тома взглядом, пока он не скрылся из виду. Она подумала о «Пепто-Бисмоле». Она подумала о записке со словами: Ты нам не нужна. Все это было в Канзасе, тысячу лет назад. Она стреляла в них. Она хотела убить их, а особенно немого.
– Джули? С тобой все в порядке?
Джули Лори не ответила. Она смотрела вслед Тому Каллену. Спустя некоторое время на лице ее появилась улыбка.
К северу от Лас-Вегаса находится долина Эмигрант, и в ту ночь в ее спутанных зарослях горел небольшой костер. Рядом с ним сидел Рэнделл Флегг, занятый приготовлением небольшого зайца. Он медленно поворачивал его на грубо сделанном вертеле и смотрел, как капли жира с шипением падают в огонь. Легкий ветерок относил вкусный запах в пустыню, и оттуда пришли волки. Они уселись на склоне горы и принялись выть на почти полную луну.
Он был недоволен тем, как идут дела.
Старуха умерла, и сначала он подумал, что это к лучшему. Несмотря ни на что, он ее боялся. Она умерла, и он сказал Дайне Джургенс, что она умерла, не приходя в сознание… но так ли это на самом деле? Он уже не был в этом абсолютно уверен.
Говорила ли она с ними перед смертью? А если говорила, то что?
Что они замышляют?
У него появилось нечто вроде третьего глаза. Это было что-то вроде способности к левитации – он принимал это, но не мог объяснить. Он мог посылать свой глаз на любые расстояния, он мог видеть… почти всегда. Но иногда глаз загадочным образом слеп. Он мог заглянуть в комнату, где лежала старуха, мог видеть их, собравшихся вокруг нее, и перышки их еще дрожали от того маленького сюрприза, который им устроили Гарольд и Надин… но потом видение исчезло, и он вновь оказался в пустыне в своем спальном мешке, и перед глазами у него висело созвездие Кассиопеи, отдыхающее в своей звездной качалке. И внутри него раздался голос: «Она умерла. Они ждали, что она заговорит, но она так ничего и не сказала».
Но он больше не верил этому голосу.
А тут еще эти неприятности со шпионами.
Джадж со снесенной пулями головой.
И эта девка, которая ускользнула от него в последнюю секунду. А она ведь знала, черт ее побери! ОНА ЗНАЛА!
Он бросил на волков внезапный яростный взгляд, и полдюжины из них стали грызться друг с другом.
Он знал все их секреты, кроме… кроме того, кто был третьим? Он посылал свой Глаз снова и снова, но он не видел ничего, кроме загадочного, идиотического лица луны.
Кто был третьим?
И как эта девка сумела его обмануть? Она застала его врасплох, оставив его в руках только обрывок своей блузки. Он знал о ее ноже, но не смог предугадать этот внезапный прыжок в стеклянную стену. А как хладнокровно она покончила с собой, без малейшего колебания! Несколько секунд, и ее уже не было в живых.
Мысли его прыгали одна за другой, как ласки в темноте.
Вещи понемногу изнашивались по краям. Ему это не нравилось.
Лаудер, например.
Он действовал так безупречно, как заводная игрушка с ключиком в спине. Пойди сюда. Пойди туда. Сделай это. Сделай то. Но бомбой убило только двоих – и весь план, все усилия были испорчены возвращением этой старой негритянки. А потом… после того как переднее колесо мотоцикла Гарольда скользнуло по аккуратной нефтяной лужице, и он пролетел несколько десятков метров вниз по лесистому горному склону, ломая кости и раздирая плоть… он ведь чуть не убил Надин. А эта тупая шлюха стояла с разинутым ртом, склонившись над обрывом, и ждала, чтобы он выстрелил снова, словно хотела, чтобы ее убили. А кто завершит начатое дело, если Надин умрет?
Кто, если не его сын?
На следующий день рано утром Надин выехала из городка под названием Глендейл и поехала по I-15 на своем мотороллере. Ее белоснежные волосы развевались у нее за спиной, напоминая свадебную фату.
Ей было жаль мотороллера, который так долго и верно служил ей, но теперь жизнь его подходила к концу. Большой пробег, жара, трудный перевал через Скалистые горы, отсутствие ухода – все внесло свой склад. Звук двигателя стал хриплым и затрудненным. Но это неважно. Если он сломается раньше, чем она достигнет цели, она пойдет пешком. Теперь никто ее не преследует. Гарольд мертв. А если ей придется идти пешком, он узнает об этом и пошлет кого-нибудь ей навстречу.
Гарольд стрелял в нее. Гарольд пытался убить ее!
Несмотря на все усилия, мысли ее вновь и вновь возвращались к Гарольду. Она глодала воспоминания, как собака – кость. Это должно было случиться. В ту первую ночь после взрыва Флегг явился к ней во сне и сказал, что оставит Гарольда с ней до тех пор, пока оба они не окажутся на Западном Спуске, почти уже в Юте. Потом Гарольд будет устранен при помощи быстрого, безболезненного несчастного случая. Нефтяное пятно на дороге. У самого края. Никаких хлопот.
Но случай не оказался ни быстрым, ни безболезненным, и Гарольд чуть не убил ее. Пуля пропела в дюйме от ее щеки, и все же она не могла заставить себя сдвинуться с места. Она застыла от изумления, недоумевая, как он мог совершить такой поступок, как он мог осмелиться выстрелить в нее.
Она попыталась успокоить себя тем, что Флегг просто хотел хорошенько напугать ее, напомнить ей, кому она принадлежит. Но это было бессмысленно! Безумно! Но даже если при желании в этом и можно было усмотреть какой-то смысл, внутри нее все равно звучал твердый, уверенный голос, который убеждал ее в том, что выстрел Гарольда был чем-то таким, что Флегг просто не сумел предусмотреть.
